Незаконная планета - Войскунский Евгений Львович - Страница 7

• Предыдущая
• 7/63
• Следующая

— Ну почему же, — сказал Буров, аккуратно складывая таблицу. — Я ухожу из института, вот и все.

— Ты что — шутишь? — Веригин изумленно воззрился на друга.

— Никогда в жизни не говорил серьезней.

— У тебя было объяснение с Шандором? — догадался Веригин. — Из-за статьи?

— Допустим.

— Илья, это просто смешно, — сказала Марта. — Ты написал обидную для Шандора статью, а теперь демонстративно уходишь из института. Как это понять?

— Разъ-яс-няю, — подчеркнуто ответил Буров. — А — учитель Шандор достаточно умен, чтобы не обижаться на меня. Б — в моем уходе нет ничего демонстративного, я ухожу просто потому, что в институте мне больше нечего делать.

— «Нечего делать»! Как не стыдно говорить такое!

— Представь себе — не стыдно. Я отношусь к Шандору с величайшим пиететом. Он научил меня мыслить самостоятельно, и дальше я пойду сам. Не вижу в этом ничего постыдного.

— Илья, подумай как следует, — сказал огорченный Веригин. — Последний курс, последняя практика. Сделать глупость легче, чем потом исправить ее.

— Дорогой мой Костя, последняя практика мне не нужна, потому что я не буду сидеть в обсерватории у большого инкрата. Фактография меня не привлекает.

— А что тебя привлекает?

Тут в приоткрытую дверь заглянула невысокая, плотно сбитая загорелая девушка. Произнесла звучным голосом:

— Вся честная компания в сборе?

— Заходи, Тоня, — отозвалась Марта.

Тоня Горина, студентка института связи, вошла танцующей походкой. Все, казалось, двигалось в ней — пышно взбитые черные волосы, серьги, брови. Платье при каждом шаге меняло цвет и как бы рассыпало искорки.

— К философам на вечер собралась, Тонечка? — спросил Буров.

— Очень нужны мне философы, у них скучища вечно, нет, я мимо шла и вспомнила. Я днем дежурила, и был разговор с Луной-2. Завтра утром, в восемь с чем-то, наши возвращаются с практики — навигаторы и инженеры.

— О! Алешка, значит, прилетит, — оживился Веригин. — Очень кстати! Алешка переубедит Илью.

— Чем же это, интересно, он меня убедит? — тонкие губы Бурова приняли насмешливое выражение. — Историческими параллелями, что ли? — Он сунул в дорожную сумку сложенную таблицу.

— Больше никаких новостей? — спросила Марта.

— Больше нет. — Тоня направилась к двери. — Ах, ну да, твой Федор ушел в рейс к Юпитеру, разве ты…

— Знаю, — кивнула Марта. — Я знаю его расписание. Я просто думала…

— Ясно, ясно. Очень забиты линии связи с Луной, ну просто до отказа, и Федору, наверно, не удалось получить даже полуминутного разговора. Не огорчайся, Мартышечка.

Марта благодарно улыбнулась Тоне.

— А ты все еще на практике? — спросила Инна. — Что-то затянулась она.

— Уже не на практике. — Тоня обеими руками взбила прическу, карие глаза ее смотрели весело, победоносно. — Меня взяли в ССМП на постоянную работу.

— А как же институт?

— Ну что — институт? У меня система восприятия низковата. Я примитивная! — Тоня засмеялась. — Зато у меня дикторский талант голос, выразительность, ну и все такое. Меня видят на экранах пилоты дальних линий, колонисты Марса, вообще люди, оторванные от Земли, так вот — надо, чтобы им было приятно видеть и слышать. Тут я выдержала испытания. Чего же зря занимать место в институте?

— Тонечка, прелесть моя! — воскликнул Буров. — Да ты вовсе не примитивная, ты умница. Разреши поцеловать в щечку.

— Не разрешаю! — Тоня со смехом выпорхнула за дверь.

— Что, развеселился, союзницу нашел? — сказал Веригин. — Неубедительно, Илья. У тебя-то система восприятия повыше, чем у Тони.

— Тогда давай сформулируем так: я не подхожу ни под одну из нынешних систем обучения. И на этом закончим разговор.

Буров выгреб из стенного шкафа еще несколько книг, рубашек, кассет и побросал их в сумку.

— Постой, так нельзя, все помнется. — Инна принялась перекладывать вещи в сумке.

— Единственный человек, который меня понимает! — Буров потрепал Инну по плечу. — Что вы приуныли, ребята? Все идет правильно, поверьте. Жаль покидать привычные стены, это так, но — пора приниматься за дело.

Помолчали. Потом раздался тоненький голос Инны:

— Ты хочешь уехать сегодня?

— Конечно. Чего тянуть?

— А гонки? Послезавтра гонки, ты ведь собирался…

— Да, гонки! — Буров остановился посреди комнаты морща в раздумье лоб. — Хм, гонки. А верно — погоняться напоследок…

От места приземления рейсового стали прибывать вертолеты, толпа лунных пассажиров направилась к белым террасам космопорта.

— Вон Алешка! — Марта сбежала с террасы и понеслась навстречу.

Морозов — высокий, в сером летном комбинезоне, с непокрытой русой головой — шел, заслонясь ладонью от утреннего солнца, бившего в лицо.

Инна, Буров и Веригин, стоявшие у балюстрады, видели, как просиял Морозов. Он подхватил Марту под руку, они оживленно заговорили. Морозов вытащил из кармана кассету и протянул ей. Было видно, как Марта, торопливо отойдя в сторонку, вытянула из кассеты крохотный патрончик и сунула себе в ухо.

Морозов постоял немного рядом с ней, а потом медленно пошел к террасе. Спустя минуту он тряс руку Инны, обрадованно хлопал по плечам Веригина и Бурова.

— Какой красивый, — сказала Инна, разглядывая прикрепленный к морозовскому комбинезону значок «Лунный альпинист» с изображением серебряной горы на фоне черного неба. — Ты лазил на Гюйгенс? Молодец, Алеша!

— А что? — Морозов приосанился. — Мне к лицу, правда ведь?

— Истинная правда, — подтвердил Буров. — Значок придает тебе индивидуальность.

Инна тихонько засмеялась.

— Я не потому сказала «молодец», что ты на Гюйгенс вскарабкался, а потому, что ты Марте письмо привез. Это ведь от Федора? Она прямо заждалась…

Марта все стояла там, недалеко от террасы, освещенная солнцем, и неподвижно глядела куда-то вверх. Кто не знал, что она слушает микропленку, тот удивился бы: вот стоит досужая девушка и восторженно смотрит в пустое небо.

Морозов отвел от Марты взгляд.

— Володя! — окликнул он Заостровцева, как раз проходившего мимо. — Подожди немного, вместе домой полетим.

Но Заостровцев покачал головой и деловито сообщил, что у него нет времени ждать следующего аэропоезда, так как он хочет успеть посмотреть учебный фильм «Система стабилизации опоясывающих напряжений при превышении крейсерской скорости на кораблях класса…».

— Ладно, ладно, — прервал его Морозов. — Знаю я ваши фильмы — одно название надо полдня выговаривать. Лети. Педант этот Заостровцев — почище нашего Кости. Ну, как вы тут, ребята?

— У нас новость, — сказал Веригин, — Илья уходит из института.

— То есть как? Что случилось, Илья?

— Если не возражаешь, поговорим потом, — сказал Буров.

— Возражаю.

— Ну, все равно — потом. Что за нескончаемое письмо прислал ей Чернышев? Марта, скоро ты?

— Не торопи, — быстро сказала Инна.

— Она до вечера будет тут стоять и слушать. А нам некогда. Нам с Костей надо яхту настроить.

— Не буду я гоняться, — сказал Костя. — У меня самоэкзамен.

— Ну во-от! Ничего, перенесешь самоэкзамен на другой день.

— Ах да, завтра спортивный праздник! — вспомнил Морозов. — Гонки! Не переноси экзамен, Костя. Я выйду с Ильей на дистанцию.

— Вот и хорошо! — обрадовался Веригин.

А Буров проворчал:

— Чего хорошего? Не люблю я ходить с Алешкой. Он варвар, так и лезет куда не надо.

— Кого надо обогнать? — деловито спросил Морозов. — Соперники сильные?

— Из сильных — Дюбуа, — сказал Буров. — У него напарник таитянин, да ты знаешь, имя у него — не выговоришь. Тори-тери-что-то-такое-мауи-уау.

— Знаю, упрощенно — Терри. А еще кто?

— А еще мы с Инной, — раздался голос Марты. Она незаметно подошла, ее зелено-серые глаза сияли, лицо все еще хранило выражение какого-то детского изумления. — Мы перегоним вас, так и знайте. «Лилия» придет первой.

— После «Фотона», — уточнил Буров. — Ну, поехали. Времени сколько потеряли из-за этого Морозова.

• Предыдущая
• 7/63
• Следующая