Ночь восставших мертвецов - Усачева Елена Александровна - Страница 23

• Предыдущая
• 23/35
• Следующая

В следующую секунду Шагунов лежал на полу возле старика и Ули.

— Глаза, глаза! — завопил Александр Николаевич, подползая к Ильке.

Оглушенный Шагунов не сразу сообразил, что от него хотят. Он смотрел на куклу.

Та сидела на полу, руки ее безостановочно двигались, словно она что-то искала. Илька приподнялся на локте, чтобы лучше рассмотреть, и тут с ужасом понял, что Уля потеряла записку. Видимо, от столкновения со стариком записка выпала. При этом кукла почему-то не разваливалась, а осталась целой и даже продолжала двигаться, пытаясь найти пропажу. Серые глаза бездумно смотрели перед собой. Лицо ничего не выражало. Губы были растянуты в бессмысленной улыбке.

Шагунов взглянул в довольное лицо старика. На своем кусочке пергамента тот что-то писал огрызком карандаша. Когда последняя буква была выведена, он поднял глаза, хмыкнул Ильке прямо в лицо и… подмигнул ему.

До чего же Ильке все надоело! Трех дней вполне хватило, чтобы вся эта чертова компания, с куклами, покойниками и сумасшедшими экспериментаторами, встала ему поперек горла.

— А-а-а-а! — завопил Шагунов, вскакивая и резко наклоняясь вперед.

Вообще-то он хотел подсунуть кукле пергамент, который лежал в нескольких сантиметрах от ее левой руки, скомандовать своей крошечной армии отступление и быстренько ретироваться из этого бардака, пока сюда еще какой-нибудь призрак не нагрянул. У Левки, судя по всему, дела шли замечательно, и за его судьбу можно было больше не волноваться. Мама с Ник Санычем в помощи не нуждались. Наступило самое время подумать им с Сашкой о себе.

Илька подхватил пергамент, но положить его на место, за кукольный пояс, не успел. Чья-то рука молниеносно засунула туда другой пергамент, и Ильке прямо в ухо гаркнули:

— Глаза!

Прямо перед собой Илька увидел маленькие кукольные ладошки, и мир для него стал меркнуть.

От ужаса Шагунов чуть не заорал, но тут в голове у него что-то тыркнуло, окружающая действительность прыгнула вверх-вниз, словно вместо глаз ему поставили видеокамеру и сильно ее встряхнули, а потом он увидел себя.

Он, Илька Шагунов, сидел сам перед собой, неудобно подвернув правую ногу, и беспомощно шарил по полу руками. Глаза он при этом открывал так широко, что они непременно должны были выпасть, но пока еще держались. Цвет глаз показался Ильке странным. Они были тускло-серыми, потухшими. Такими раньше были глаза у куклы…

Дальше картинка скакнула в сторону. Шагунов увидел удивленно застывшего Левку, Сашку, стоящего с открытым ртом, заметно побледневшего старика, тень от Ивана Ивановича Иванова…

На этом все закончилось. Было такое ощущение, словно Ильке в глаза песка насыпали. Он попробовал моргнуть, но двигать веками оказалось невероятно больно, и, помимо своего желания, Шагунов вскрикнул, поднимая руки к лицу.

— Получилось? — послышался противный голос старика. — Не может быть!

Раздался сухой треск — это коллекционер экзотичных кукол захлопал в ладоши.

— Мама! — вырвался у Ильки крик, и в панике он стал ощупывать свое лицо.

— Илья Шагунов! — привычно отозвалась кукла.

Илька вдруг понял, что произошло. То, о чем кукла мечтала с самого начала, то, за чем она охотилась вот уже который день — его глаза, — были теперь у нее. А у него…

Шагунов попытался представить, что сейчас у него вместо глаз, и от ужаса чуть не потерял сознание.

— А ну, отдай! — Илька раскинул руки, надеясь поймать Улю, но с его глазами она стала невероятно шустрой. — Отдай сейчас же, пластмасса чертова! Где ты тут?

По полу пробежали быстрые легкие ножки.

— Поймаю, голову откручу! — Илька в сердцах ударил кулаком по полу.

— Что происходит? — удивленно спросил Квасников. — Шагунов, ты что, спятил? Зачем ты по полу стучишь?

— Я сейчас по тебе постучу, — завопил Илька, чувствуя, как от накатывающей безысходности у него начинает кружиться голова. — Лови куклу!

— А ну, стоять! — рявкнул старик.

Звук борьбы, удар, падение, обиженное Сашкино «ой».

— Все остаются на своих местах и не шевелятся! — Коллекционер сейчас явно чувствовал себя королем положения. — А особо прытких я сам угомоню. Дорогуша, разберись тут.

Короткая схватка закончилась очередным Сашкиным «ой» и «не надо!»

— Так-то лучше. — Александр Николаевич уже праздновал победу. — Что же, Ванечка, получай нашу Королеву! Она снова с нами. Всего-то каких-то тридцать лет пришлось подождать. А ты все бурчал — не получится, не получится. Никогда ты в меня не верил. Даже в школе. А зря! Саше Кузьмину верить надо всегда!

— Эй, погодите! — Судя по звуку, Левка бросил ножницы на стол и поднялся. — Вы же сказали: никто не пострадает. Ребята принесут куклу, и на этом все закончится.

— А никто и не пострадал, — фыркнул старик. — И сейчас действительно все закончится. Близится финал слишком затянувшегося выступления. А ты сядь, — приказал он Сидорову, — а то упадешь. Иваныч, займись этим ретивым подростком.

Снова послышались звуки борьбы, стол отъехал в сторону. Александр Николаевич не стал дожидаться окончания драки, а заговорил, перекрывая шум борьбы.

— За все нужно платить, — торжественно произнес он. — За использование куклы тоже. А потом смерть — это не страдание. Можете у Ваньки спросить. Эй, Ванечка, скажи, что это не больно.

Покойный Иван Иванович Иванов что-то проухал, и наступила тишина.

— Нельзя быть такими глупыми и доверчивыми, — продолжал разглагольствовать коллекционер. — Когда это ценный раритет можно было просто так, за здорово живешь, украсть? Нет, друзья мои, все было хорошо подстроено и тщательно просчитано. Я тридцать три года к этому готовился! Я проверил все возможные варианты! Так что теперь ошибки быть не может! Эй ты, у двери! — Голос старика стал повелительным. — Прекрати пялиться на меня, словно я Санта-Клаус, вывалившийся из трубы. Подбирай своего дружка и топай вон в ту дверь! Живо!

— Щаз… — огрызнулся Сашка. — Шнурки только поглажу! Быстро убери свои клешни от Шагунова, а то будешь составлять себя по косточкам.

— Послушайте. — Левка проявлял крайнюю степень несообразительности. — Все это, конечно, хорошо, но…

Слышать, но не видеть Ильке было непривычно. В голове от этого все скакало. Звуки шли к нему со всех сторон, и Шагунов боялся, что еще чуть-чуть, и он перестанет понимать, что происходит. Его кто-то трогал, куда-то толкали. За спиной негромко вздыхал Иванов Иван Иванович.

— Ваня, сделай что-нибудь! — взвизгнул Александр Николаевич. — Ты же получил свою куклу! Что же ты стоишь на одном месте?

— Да пошли вы! — не выдержал Сашка. — Илька, чего расселся, идем!

Шагунова резко дернули наверх. Не успел Илька встать на ноги, как его уже куда-то потащили, отчего он чуть не растянулся на полу.

— Я… — по привычке Илька повернул голову в поисках манекена, который должен был стоять неподалеку. — Где ты тут? Уходим!

Знакомо цокнула подставка. Значит, манекен остался верен и все еще реагирует на приказы.

— Ага. — Сухой щелчок снова подсказал, что старик хлопнул в ладоши. — Вот и ты нарисовался. А ну, гони свою часть!

— Быстро! На выход! — гаркнул Илька.

Его как молнией озарило — старику нужен весь пергамент. Для этого он и собрал их здесь. Если манекен сбежит, у них с Сашкой появится шанс выжить. Что же такого приказать манекену? Куда его послать?

— Идешь в школу и встаешь на место! Записку береги! Никому ее не отдавай!

Цок, цок, цок… Удар, звук короткой борьбы. Глухой удар, словно на голову опустили что-то тяжелое…

Ожегов! Да, груз знаний всегда был тяжел. Интересно, чья голова испытала на себе эту тяжесть?

В лицо Шагунову пахнуло сыростью — дверь открылась.

— Не стой! — заорал коллекционер. — Ох, моя голова… Делай что-нибудь! Парня, парня лови! И манекен! У этого пластмассового чурбана пергамент! Чтоб вам всем провалиться…

«Угух», — вздохнул дальний угол. Илька услышал еще один знакомый звук — легкий топот маленьких ножек.

— Глаза отдай! — махнул он руками, пытаясь перехватить шуструю куклу.

• Предыдущая
• 23/35
• Следующая