Время верить в чудеса - Усачева Елена Александровна - Страница 16

• Предыдущая
• 16/17
• Следующая

— Не трогай ее!

Грановский был мрачен. Никогда Иринка не видела его таким мрачным.

— Гранчик! — рванулась она к нему.

— Уводи сестру, — Грановский даже не смотрел на нее, — я вас догоню.

Сапожкиной хотелось спорить, хотелось доказывать, мол, она ни при чем, во всем виновата Пат. Но у Ваньки был такой взгляд, что спорить с ним тут же расхотелось.

— Уйди, малой, — хрипло произнес Гусев. — Не твоя игра.

— Сам уйди, придурок, — звонко отозвался Грановский, пряча очки в карман. — А то сейчас так получишь, что потом костей не соберешь.

— Ира… — заплакала Аленка, дергая за руку сестру. — Ира-а-а-а!

Иринка последний раз оглянулась и как-то вдруг отчетливо, ясно поняла: какая же она была дура! Рядом с ней столько времени ходил верный, преданный Гран, единственный и неповторимый. А она, вместо того чтобы повернуться к нему лицом, носилась за какой-то своей выдуманной любовью к Атосу. Какой Атос, если есть Ванька!

Слезы брызнули у нее из глаз, она подхватила сестру и побежала к виднеющемуся в лесном массиве прогалу — там начиналась дорога, а значит, там были люди, помощь.

На мосту они остановились. Аккуратненькие мальчик и девочка все еще были здесь. Теперь они пускали свой красивый кораблик с другой стороны трубы и смотрели, как легко он огибает камешки и бежит вниз по течению.

— Ой! — Девочка первая увидела беглецов, и глаза ее расширились от удивления. Видимо, Сапожкина была здорово вымазана в грязи. — Вы встретились?

— Встретились, — хрипло выдохнула Иринка.

— А вас искали… — запоздало крикнула девочка ей в спину.

Гран, верный Гран искал их! Наверное, от Смехова узнал, что Иринка пошла за сестрой, и тут же отправился помогать.

— Уже нашли! — крикнула через плечо Сапожкина.

Встречный ветер выдул у нее слезинку. А перед глазами все еще стояла страшная картина — темный лес, мокрые стволы деревьев, взрыхленная ногами земля и две фигуры, одна невысокая кряжистая, вторая тонкая и чуть сутулая, стоят напротив друг друга, и вот-вот должно случиться необратимое.

Иринка шмыгнула носом и снова свернула к деревьям. Даже если Ванька задержит Гусева, остается еще эта лиса Пантелеева. Запас гадостей на сегодня у нее явно не исчерпан.

— Ира, я больше идти не могу, — вдруг прошептала Аленка, и Сапожкина почувствовала, что рука ее налилась тяжестью — всю дорогу она почти тащила сестру на себе.

Иринка обернулась и с ужасом увидела, что у Аленки потерялся ботинок. Этого только не хватало!

— Сейчас! Потерпи чуть-чуть! — вскрикнула Сапожкина и побежала к площадке.

Они вывалились из-за деревьев и тяжело опустились на лавочку. Хорошо, что их не сразу заметили, а то массового бегства мамочек с колясками было бы не избежать. Опустившись на сиденье, Иринка вдруг поняла, что выглядит ужасающе — свитер порван, куртка испачкана, штаны по колено мокрые, кроссовки в тине. А голова, наверное, взлохмачена, глаза выпучены, лицо перепачкано.

— Нашла кого искала? — раздался рядом знакомый голос.

— Угу, — прошептала Иринка, осторожно косясь на бабушку находчивого любителя разворачивать избушки на курьих ножках.

Но у бабки не было в глазах ни испуга, ни удивления. Она смотрела на девочек так, словно ничего удивительного в их виде нет, как будто каждый день из леса выбегают школьницы в растерзанной одежде с тремя башмаками на двоих.

— Ира, — зашептала Аленка, — не ругай меня, пожалуйста, я не нарочно. Саша сказала…

Иринка прижала к себе сестру и крепко поцеловала прямо в перепачканную, соленую от слез щеку.

— Это ты на меня не сердись.

Глаза у Аленки в тот момент были голубые-голубые, бездонные. Иринка никогда не замечала, какие у ее младшей сестренки глаза. А они, оказывается, невероятно красивые.

— И прости. Я больше не буду тебя бросать.

Иринка, наверное, долго еще сидела бы так и любовалась сестрой, только на дорожке кое-кто показался. Сапожкина перевела взгляд на вышедшую из леса фигуру, и дыхание у нее перехватило.

Там стояла Шурка Пантелеева. Выглядела она тоже не лучшим образом — грязная, лохматая, в мокрой одежде. Но глаза ее так сверкали, что она сейчас без труда прожгла бы бетонную стену.

Иринка пригнула голову и заставила склониться сестру.

— Это Бабайка, да? — ахнула Аленка. — За мной? Потому что я плохо себя вела?

— Беги в избушку! — шепотом приказала Иринка, и сестра сползла с лавки.

— Избушка, избушка… — услышала Сапожкина знакомую присказку. Ага, а вот и хитрец Вася, подкрепился булкой и готов на новые подвиги.

На четвереньках Иринка добралась до находчивого мальчишки и дернула его за штанину.

— Чего стоишь? — зашептала она. — Вон Баба-яга в свой дом пришла, сейчас есть всех будет.

Указав в сторону Пантелеевой, Сапожкина юркнула за толстую ножку избушки. И как раз вовремя, потому что Шурка, изучив бегающую вокруг малышню, двинулась к горке.

Вася секунду стоял в оцепенении, но, когда Пантелеева шагнула на нижнюю ступеньку лесенки, взмахнул руками и с воплем: «Баба-яга! Спасите! Баба-яга!» — бросился к лавочкам.

Пантелеева вздрогнула и оглянулась. Сапожкина забралась в избушку по скату горки.

— Баба-яга! — с лету подхватила вся песочница.

Поднялся невообразимый визг и крик, младенцы плакали, дошколята носились, из-за лавочек поднялись две мирно спавшие до этого собаки и стали прыгать среди толпы, громко гавкая. Многие кинулись врассыпную, мамочки пытались поймать перепуганных детей. В Пантелееву полетели формочки, лопатки и носовые платки.

В общем, поднялась настоящая куча-мала.

Шурка брезгливо оглядывалась, не зная, что делать. А в ее сторону уже бросили песок, камешки и палочки. Общий крик долетел до неба и вернулся обратно.

И только Аленка смеялась. Плечи у нее вздрагивали, лоб бился о тонкую стенку избушки, из груди вырывался беззвучный хохот.

— Ира, Ира, — тыкала она пальчиком в щель между досками. — Я поняла, откуда берутся Бабы-ёги. Все плохие люди становятся Бабами-ёгами. Смотри, ну прямо Баба-яга. Она превратилась!

Собаки прыгнули к Пантелеевой. Малыши качнулись назад, и Шурка осталась один на один с двумя здоровенными псами.

Пат попятилась. Что ей крики мелюзги? Она среди них была как великан рядом с карликами. А вот собаки — это уже серьезно.

Она сделала один шаг, второй, развернулась и помчалась к выходу из парка.

— Ой! Уберите собак! — эхом носился между деревьев ее крик. — Уберите!

Детская площадка взорвалась смехом и радостью, малыши принялись искать свои совки и лопатки. Иринка выглянула из домика.

— Покатаешься со мной? — спросил ее Вася стоя, перед началом лесенки и держа под мышкой лопатку.

— Нет уж, теперь без меня!

Держась за перила, Иринка сползла на землю. Ноги у нее тряслись, а на губах плясала улыбка. Она улыбалась — и поделать с собой ничего не могла. Хотя впору было плакать. Этот уик-энд родители ей не простят никогда. А еще ботинок надо искать…

— На-ка, возьми своей сестренке. — Перед носом Иринки появились шерстяные носки толстой вязки, которые протягивала знакомая старушка. — А то еще простудится.

— Ира, а она совсем-совсем ушла? — тихо спросила Аленка, выглядывая из домика.

— Совсем, — заверила Сапожкина, стаскивая сестру с высокой ступеньки.

— А собаки? — на всякий случай уточнила Аленка.

— И собаки, — вздохнула Иринка. Какой же у нее был тяжелый день! Казалось, вся ее жизнь стоила сегодняшнего дня. — Посиди здесь, я пойду ботинок твой найду.

— А сюда точно-точно никто злой не придет? — Аленка распахнула глаза, в которых снова начал собираться страх.

— Не придет. — Иринка оглянулась. — У тебя защитник будет. Вон, смотри.

Вася поправил лопатку, как, бывало, мушкетеры поправляли свои шпаги.

— С горки со мной скатишься? — с сомнением спросил он.

Аленка глянула на сестру.

— Ботинок найду — скатится, — пообещала за нее Иринка и пошла обратно к речке.

Грановский сидел на корточках около воды и тер руки. Грязь сходила плохо, от холода руки посинели, кожу стянуло.

• Предыдущая
• 16/17
• Следующая