Это моя собака - Лукницкий Сергей Павлович - Страница 43

• Предыдущая
• 43/57
• Следующая

— Галина Алексеевна, — сказала дама и почему-то добавила: — но можете называть меня Розой. По паспорту я Роза.

Мы немедленно поздоровались. Но всё-таки стали называть её на всякий случай Галиной Алексеевной.

— Она отвезёт вас в Сенигалию, — сказал дядя Серёжа.

Я запрыгал, но вдруг вспомнил о том, что Козетта с Каролой тоже ведь едут на собачью выставку, так почему бы не взять их с собой. И я всячески стал намекать на это переговаривавшимся дядя Серёже и Галине Алексеевне.

Слава Богу, они меня поняли.

Карола сперва недоверчиво отнеслись к предложению Галины Алексеевны, а потом, когда её мама кивнула ей, приняла его.

И мы — две собаки, три дамы и двое мужчин — полезли в «Альфу Ромео».

Полчаса мы ехали по городу, завезли синьору Грацию на вокзал, оттуда она поедет к себе домой в Милан, поцеловали её, наконец, выехали из города и помчались вдоль побережья.

Такого обилия красок моя собачья душа не выдержала.

Впрочем, рассказывать о дороге, идущей вдоль побережья Адриатики, и о встреченных нами маленьких городах я не буду, там надо ездить.

Мы завезли дядю Серёжу в город Рафаэля Урбино, где он должен был выступить на своём географическом симпозиуме в те дни, что мы проведём в Сенигаллии. Потом мы за ним вернёмся, и все вместе уже поедем в Венецию.

Но я в общем даже был рад, что он нас покинет и что уехала синьора Грация, ведь путешествовать интересно, когда тебя подстерегает что-то удивительное… И не опекают взрослые.

Ну что вам рассказать о нашем волшебном путешествии по побережью Адриатического моря? Я выглядывал из окна машины, и мен обдувал итальянский ветер. Мне было очень хорошо, потому что рядом был Витя и потому что рядом была Козетта.

Но что это — у неё смешно дрожит хвост.

— Что с вами? — спросил я, думая, что ей холодно.

— Я боюсь, — ответила она.

— Чего? — удивился я.

— Отборочного тура.

— А что, это разве так страшно?

— Конечно, ведь если я не пройду этот тур, моя хозяйка будет очень недовольна. А мне не хочется её огорчать.

Я не знал, что сказать. Неужели это так важно? Пока я думал над словами Козетты, мы приехали.

Сенигаллия оказалась маленьким, игрушечным городком.

Галина Алексеевна, сидя за рулём такой же полной, как она сама «Альфа Ромео», никак не могла найти отель, в котором нам предстояло жить. Назывался он «Масси».

А тут как раз подошёл полицейский. Это была изящная девушка в коротенькой юбочке, с пистолетом и наручниками на бёдрах. Она поприветствовала нас, заодно поинтересовавшись, какие у нас проблемы.

Тогда я, вспомнив волшебные итальянские слова, сказанные когда-то дядей Серёжей ещё в Москве, в Итальянском посольстве, громко сказал полицейской девушке: «Папамолла».

Получилось по-собачьи. Полицейская смущённо покраснела и немедленно отошла, потому что, я так подумал, Она удивилась, увидев говорящую собаку. А мы ещё долго искали после этого отель «Масси».

Вдруг Галина Алексеевна, проголодавшись, остановилась у кафе. В нем вкусно пахло и играла музыка.

Здесь мы поужинали пастой фредда и пенне алларроббьята и пошли, наконец, в отель, на котором всеми цветами радуги переливался огромный пёс, мы его тотчас же узнали. Это такая реклама. Отель действительно назывался «Масси». И принадлежал он милой хозяйке по имени Элизабета.

Здесь нас завтра утром должна была ждать Три Лепестка Чёрной Розы и здесь же, в этом отеле, живут владельцы собак со своими питомцами.

Это я сразу понял, потому что наш приход был приветствуем невероятным лаем.

Среди многочисленных лаев я, кажется, узнал знакомый голос. Несомненно, он принадлежал Троллю.

Значит, он и Наташа тоже живут в этой же гостинице.

Что ж, это прекрасно!

А Наташа, между прочим, москвичка, и как было бы хорошо, если бы она подружилась бы с мамой Машей…

Я тоже ответил лаем. Моему примеру последовала и Козетта, которая, по-моему, почти уже перестала дрожать и бояться. Это произошло после того, как я отогнал полицейскую девицу.

Как мало нужно современным женщинам!

Галина Алексеевна любезно устроила нас в отдельном номере, получила номер для себя, мы попрощались с Козеттой и Каролой до завтра и отправились спать, потому что завтра предстоял всем нам весьма хлопотный день. Галина Алексеевна — журналистка, и её задача — сопровождать нас по собачьей выставке и написать об этом статью.

Я сразу догадался, что она журналистка, потому что, даже сидя за рулём, она часто что-то быстро записывала в записную книжку.

А пока все спали, мне не спалось. Я вышел на балкон, и показалось мне, что я посмотрел в калейдоскоп. Мир вокруг был столь же многокрасочен, как витраж.

Несколько раз меня позвал Витя, и я не стал его нервировать, вернулся в комнату и забрался было на его кровать, но…

— Фу, Пиратка, — сказал Витя, — ты же не дома. Вон твоё место.

И он показал мне на настоящую конуру, построенную прямо в номере отеля.

«Неужели это для меня?» — подумал я, но в конуру забрался и подумал, как тут все удобно.

Стояла приготовленная питьевая вода, а рядом в мисочке какая-то пища: мулино о бианко. Я понюхал, попробовал, хотя и был после кафе сыт. Но, памятуя о поговорке: «Лучше пусть живот разорвётся, чем еда остаётся», поел.

А потом я обнаружил ещё и огромную кость, но у меня уже не было сил её глодать, я обнял её и заснул. И только утром обнаружил, что она не настоящая, хотя пахнет мясом.

Я с удовольствием поглодал её утром. На ней была марка фирмы: «Домус сервисе льи амичи дель уомо».

Стук в дверь заставил нас с Витей вспомнить, что мы здесь по делу.

В номер отеля входила Три Лепестка Чёрной Розы. На тоненькой цепочке она вела очаровательную собачку, которую звали Эвелина.

Она оказалась милой девочкой и была такая же длинная, как Тролль, только рыженькая.

Мне понравились её имя и мордочка.

— Пират, — учтиво представился я, и мы вышли на улицу.

У дверей отеля я вдруг увидел Козетту и рядом Каролу.

Не могу назвать себя легкомысленным. Но я почувствовал себя на мгновение взволнованным встречей с Эвелиной и, следовательно, виноватым перед Козеттой, хотя никаких обязательств я никому не давал.

Во мне забушевал рефлектирующий интеллигент, я горячо заспорил сам с собой о том, что нравственно, а что нет, запутался, пришёл было к выводу, что «нравственно» — это то, что нравится.

Я обругал себя дворнягой. И старался больше не думать об этих чужеземных девчонках, а вести себя солидно. К тому же Козетта в этот момент повернулась к… Троллю. Боже, что я увидел! Тролль обнюхивается с моей Козеттой. А это всё равно, что в человеческой жизни — поцеловать даме ручку.

Я немного сам себя успокоил, но, тем не менее, после такого женского непостоянства почёл себя вправе вообще забыть о прекрасном поле.

Согласитесь, странно было бы из моих уст услышать описание старинной крепости, к которой мы поднялись по извилистой дороге. Пусть её описывают люди.

Я попробую описать площадь перед ней. на которой я увидел такое количество самых невероятных собак, что даже не представлял себе, что такие существуют.

И вот мы тоже среди них: пекинесы и бультерьеры, сенбернары и колли, бульдоги и шпицы, борзые, московские сторожевые и мастифы, долматины и бассеты, овчарки и гончие, доги и чи-хуа-хуа и даже не знаю, кто ещё. И все мы стояли и чинно ждали, когда дойдёт наша очередь до освидетельствования. Мы ходили по кругу на верёвочках, мы брали препятствия и лазали по стенам, мы… чего мы только не делали, даже летали. Я от усталости чуть не заснул прямо при всех.

Но это было бы неприлично, и потому я держался.

Да и марка не позволяла: я был единственным московским псом, которому довелось принимать участие в этом вернисаже.

Наконец мы получили документы с правом участвовать в большом собачьем празднике в Венеции. И даже не в празднике, а в марше.

• Предыдущая
• 43/57
• Следующая