Сказки и истории - Несбит Эдит - Страница 40

• Предыдущая
• 40/57
• Следующая

— Мы разыграем Козла в лотерею — подадим билеты всем желающим, а затем наугад вытащим один номер из шляпы. Тот, чей номер билета окажется выигрышным, получит в награду Козла. Я надеюсь, что этот номер выпадет мне.

— Да, но здесь потребуется реклама, — сказал Дикки. — Нам надо будет напечатать листки объявлений и нанять людей, которые будут ходить по улицам с рекламными щитами.

Освальд отправился в Гринвич, где находилась типография, и вернулся домой расстроенным: оказалось, что печатание объявления стоит бешеных денег, да и человек-реклама был нам не по средствам. Тогда-то Алиса и вспомнила о нашем печатном станке. Мы вытащили его из чулана, почистили, кое-как подправили сломанные детали, нашли типографскую краску и принялись сочинять текст объявления. Получилось следующее:

— Нужно писать «предмет исключительно редких достоинств,» — вставил Дикки. — Я видел похожую надпись в лавке старинных вещей рядом с корабликом из слоновой кости. Это звучит очень солидно.

— Не знаю, — засомневалась Алиса. — Козел это, конечно, предмет, и он ценный, потому что имеет цену. А вот насчет его достоинств я не уверена, то есть я не думаю, что они такие уж исключительно редкие.

Но Освальд поддержал Дикки, сказав, что Козел вполне может обладать исключительно редкими достоинствами, о которых мы пока еще не подозреваем, но которые рано или поздно проявятся в полной мере. Поэтому мы написали так:

Хотя этот текст и показался нам местами не очень удачным, у нас уже не было времени его переделывать. Напечатав рекламные листки, мы вечером в сумерках прогулялись по поселку, опуская их во все попадавшие на нашем пути почтовые ящики. На следующий день Освальд, который всегда старался вести дела по всем правилам, утащил с кухни два противня, просверлил в каждом по паре дырок и наклеил на них листы бумаги со следующим объявлением:

Затем он повесил противни себе на грудь и на спину, обмотал в целях конспирации нижнюю часть лица одним их тех вязаных кашне, к которым в другое время относился с глубочайшим презрением, напялил на уши отцовскую шляпу и выскользнул из дома через боковую дверь. В таком виде наш юный герой трижды промаршировал через весь поселок, пока на углу Вемисс-роуд не столкнулся нос к носу с компанией уличных мальчишек, не так давно преследовавших нас, когда мы вели домой только что купленного Козла. Освальд отважно вступил с ними в бой, сняв противни и используя их в качестве щита. Однако, имея дело с численно превосходящим противником, он вскоре был вынужден бросить свою ношу и спасаться бегством, которое в данных обстоятельствах следовало считать единственно правильным тактическим маневром, нисколько не позорным для отступающего.

Погода в субботу была прекрасная, сквозь стеклянную крышу оранжереи светило солнце, повсюду где только можно мы развесили еловые ветки и бумажные розы, которые на фоне зелени смотрелись совсем как настоящие. Мисс Блэйк выделила нам несколько китайских покрывал, которыми мы застелили помост и прилавки, а садовник позволил нам перенести в оранжерею множество азалий и прочих растений в горшках, так что все помещение вскоре было полно благоухающих цветов и листьев.

Самым красивым получился прилавок Алисы, которой мисс Блэйк отдала все ленточки и финтифлюшки, оставшиеся после предыдущего благотворительного базара.

Прилавок Эйч-Оу тоже выглядел неплохо — сладости были аккуратно разложены на серебряных чайных подносах, каждая по отдельности, чтобы они не слипались, а то если сложить все в кучу, потом придется отдирать одну липкую штуковину от других, что нравится далеко не всем покупателям.

Больше всего цветов было на поэтическом прилавке, чтобы хоть как-то приукрасить убогое зрелище, которое представляли собой стихи нашего Ноэля — конечно, внутри его жалких бумажных пакетов лежал засахаренный миндаль, но ведь со стороны этого видно не было. Вообще, на мой вкус красные цветы азалий куда приятнее всякой поэзии. Наверное, они похожи на те цветы, что растут на огромных деревьях в тропических джунглях.

Козла мы заперли в котельной рядом с оранжереей, где он должен был находиться втайне от всех вплоть до момента вручения приза. К половине третьего мы были нарядно одеты, умыты и готовы к приему гостей. Накануне мы еще раз пересмотрели свои богатства, отбирая из них то, что мы могли предложить на продажу. Большинство из этих вещей оказалось на прилавке Освальда. Здесь были две-три настольных игры, которыми мы не слишком дорожили? коробочки с шариками — игру в них мы забросили еще год назад; пара дурацких подтяжек с вышивкой гарусом, которые тетушка когда-то подарила Освальду и которые он не одел бы даже под страхом наказания; набор самых разных причудливых пуговиц для любителей пришивать к своей одежде подобные украшения; множество иностранных почтовых марок, садовые инструменты, сломанный паровоз Дикки и чучело попугая, изрядно побитое молью.

Около трех часов начали прибывать друзья нашей семьи — миссис Лесли, лорд Тоттенхэм, дядя Альберт и многие другие. Базар удался на славу, все были очень довольны, и каждый из гостей обязательно что-нибудь покупал. Миссис Лесли купила заводной паровоз за десять шиллингов, хотя мы честно предупредили ее, что он уже никогда не будет работать, а дядя Альберт приобрел чучело попугая, так и не объяснив, зачем оно ему понадобилось. Все вырученные деньги мы складывали на большое блюдо, стоявшее на видном месте, и сердца наши переполнялись радостью при виде множества серебряных мнет, сверкавших среди горы медяков и даже двух или трех золотых соверенов, также затесавшихся в эту компанию. Теперь я знаю, как должен чувствовать себя человек, собирающий пожертвования, стоя с большой тарелкой в дверях местной церкви.

Поэтический прилавок Ноэля оказался куда более прибыльным, чем это можно было ожидать. Я не думаю, что кто-нибудь из присутствующих в действительности любил поэзию, но все они старательно притворялись такими любителями и знатоками, возможно, не желая обидеть Ноэля, а, может быть, потому что воспитанным людям в их понимании вообще полагается любить поэзию, даже если это всего лишь поэзия Ноэля. Конечно, Маколей и Киплинг пишут по-другому, но лично меня их стихи трогают так же мало, как и творения моего младшего брата.

Специально к этому дню Ноэль написал много новых стихов. Он потратил на это пустое занятие уйму времени, но даже после этого стихов оказалось недостаточно для того, чтобы завернуть в них весь засахаренный миндаль, так что Ноэлю поневоле пришлось пустить в ход и свои старые произведения. Дяде Альберта достался один из последних шедевров, и он сделал вид, что ужасно гордится этим обстоятельством. Он прочел вслух:

• Предыдущая
• 40/57
• Следующая