Меч Немезиды - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 77
- Предыдущая
- 77/101
- Следующая
…Помещение без окон с нештукатуреными кирпичными стенами. Несколько софитов подсвечивают фигуры на переднем плане. Это Дауд аль-Хакатти и Салех Кайван, они стоят на табуретах со связанными за спиной руками. На шеи накинуты веревочные петли, свободные концы которых тянутся вверх, за границы кадра. У старого аль-Хакатти то и дело дергаются мокрые губы, взгляд расфокусирован, ноги дрожат. Лицо Салеха окаменело в обреченном ожидании.
Между пленниками в кресле сидит человек в камуфляжной форме российского образца, в вырезе ворота выглядывает морская тельняшка. На лице черная маска, только из прорезей яростно сверкают бешеные глаза.
«…ну что, Саид, нравятся тебе твои собственные методы? Когда не ты убиваешь чужих отцов, а твоего отца убивают? Слушай меня внимательно, бешеный пес: русские заложники должны быть освобождены. Все трое. Живыми и невредимыми. Тогда через три часа получишь обратно этих двоих. Если нет, то следующим утром пришлю тебе их головы. А остальное я скормлю свиньям и собакам…»
Он говорил по-русски, переводчик бесстрастно читал арабский текст за кадром, но Саид чувствовал бешеный напор, энергию и смертоносную ненависть, исходящую от человека в тельняшке.
Бестрепетный вождь «Торжества ислама» прокусил губу, струйка крови стекала по подбородку. Дело не только в жизни отца. Умереть в бою и стать шахидом — лучшая судьба для правоверного. Но позорная смерть от петли, глумление над телом закрывают дорогу в мусульманский рай. И страшный русский прекрасно знает все эти тонкости. Следующая фраза полностью подтвердила эту догадку.
«…Я тоже шахид, подлая собака! И я в любом случае затяну эти петли! Даю тебе двадцать четыре часа. Правда, все это время они будут стоять с веревками на шее. Не знаю, выдержит ли это твой старик… Поэтому слушай, что надо делать…»
Те, кто видел лицо шейха во время просмотра этой записи, могли сказать, что видели в этой жизни все, — ибо в эту минуту Саида ибн Дауда аль-Хакатти принародно отымели. Причем сделали это так же нагло и беспощадно, как привык делать сам Саид.
Через три часа неприметный с виду автомобиль въехал на территорию подземного паркинга в аэропорту Бейрута. В точном соответствии с условиями ультиматума он спустился на третий уровень и подъехал к пустующему парковочному месту 4344. Из кабины вышел смуглый шофер-араб, поднял руки и огляделся кругом, словно зная, что за ним наблюдают. Так, с поднятыми руками, он удалился в сторону лифта, вошел в кабину, нажал кнопку и уехал.
Почти сразу рядом с машиной появился человек в европейском костюме. Левое ухо у него было похоже на примятый пельмень. Он открыл дверцу и заглянул в салон. Там сидели трое закованных в наручники людей, лица скрыты под полотняными мешками. Человек сдернул мешки, внимательно всмотрелся в изможденные лица, затем открыл наручники ключом, оставленным на водительском сиденье. Пленники потрясенно молчали — они явно ожидали от этой поездки чего-то другого и, похоже, приготовились умирать.
Но человек в европейском костюме сказал им по-русски:
— Ничего, в самолете отойдете. Там боевые сто грамм и селедочка с черным хлебом. А через три часа — Москва…
* * *
Небольшой самолет закончил набор высоты, о чем пассажиров известило погасшее табло «No Smoking» над пилотской кабиной.
В «Фальконе-2000», держащем курс обратно в Москву, было тесновато, да и сама обстановка лишилась высокомерной чопорности, свойственной частным чартерам, и приобрела ни с чем не сравнимую демократическую атмосферу плацкартного вагона. Конечно, салон бизнес-класса рассчитан всего на одиннадцать человек, но сейчас удобные кожаные кресла разложили в положение «ночь», на них уселись по двое-трое, и оставалась еще уйма места. «Банкиры» сбросили свои нелепые пиджачки, расстегнули до пояса мятые, пропотевшие рубахи. Вид у них был хотя и расхристанный, но счастливый.
В проходе между рядами поместились сервировочные столики, уставленные самой простой снедью, в том числе традиционным «НЗ», специально запасаемым для таких ситуаций: кирпичик «Бородинского», несколько бутылок «Столичной», сизые луковицы и пласт розоватого домашнего сала на пергаментной бумаге, которое предусмотрительный Булкин заранее спрятал в компактный холодильник. Обещанной селедочки в аэропорту Эр-Рияда не оказалось, вместо нее пришлось довольствоваться севрюжьим балыком из ресторана в свободной таможенной зоне.
За иллюминатором расстилались бесконечные облачные поля. Карпенко поднял полную стопку:
— Чисто сработано, парни. Спасибо.
— Служу России и спецназу! — привычно рявкнул Шаура. Псевдобанкиры дружно выпили.
Вместе с ними пили Суворский, Линчук и Кузьмин, которые еще не успели полностью прийти в себя и принимали водку как лекарство для снятия стресса. Суворского сразу развезло, он вцепился в рукав Бердоеву, сидевшему ближе всех, и горячечно зашептал:
— Что, Петю Решетова правда убили? А как же нас отдали? Неужели выкуп заплатили? Откуда у посольства деньги?
Бердоев даже голову не повернул, поднялся и перешел на другое место. Журналист стушевался, покраснел и вдруг — уснул, откинувшись на сиденье.
Линчук попросил слова, встал, но самолет потряхивало, он расплескал водку и сел на место:
— Я на Ближнем Востоке уже десять лет работаю. Заложников тут всегда брали. Американцы за своими авианосцы присылали, вертолеты с «Дельтой» направляли, дворец Каддафи как-то разбомбили… А за наших — ноту протеста… Так что мы и не надеялись… Они нас в темноте держали, почти без еды, ножи к шее подносили… Мы уже смирились, а тут нас на белый свет вывели… И мы обрадовались, что перед смертью солнце увидели…
Линчук умолк, зажмурился, то ли потеряв нить мысли, то ли боясь расплакаться.
— Да ясно, ясно! Мы все поняли! — крикнул Шаура. — Ты присядь, мил-человек, не напрягайся! Вон, лучше прими еще рюмочку…
— Нет, я самое важное не сказал, — замотал головой Линчук. — Благодаря вам мы руку Родины почувствовали. Никто, никогда наших не вытаскивал. А вы вытащили. Прямо из этого подвала. Земной вам поклон, мужики…
— Хороший тост, — сказал Карпенко. — Спасибо на добром слове.
Линчук выпил, пролив немного на рубашку, сел. После второй всех как-то отпустило. Натянутые нервы расслабились, в голову ударил легкий хмель, а реактивные двигатели гудели на неуловимо низкой ноте: уж-ж-ж дом-м-м-мой! Домой, домой…
И развязались языки.
Бердоев живописал роскошный лимузин старшего аль-Хакатти. Мол, там есть радар, который считывает дорожную ситуацию в радиусе километра и сразу выдает подробную схему на экран бортового компьютера. Все как на ладони, будто с вертолета смотришь. А компьютер еще подсказки дает, куда можно безопасно перестроиться, и показывает траекторию возможного движения… Сам видел, говорил Бердоев. Ему не верили. А может, и верили, но куражились просто, от избытка эмоций.
— Да это обычная компьютерная игрушка, — сказал кто-то из тройки Булкина. — Старик в машинки гоняет, чтобы дорогой не заскучать, вот и весь радар…
Кузьмин только крутил головой, переводя взгляд с одного на другого. Он уже кое-что понял. И представлял, что бы было, если бы Бердоева расшифровали. Какой тут бортовой компьютер?! Какие игрушки?!
— А может, у него пара горячих сюжетов есть на этом самом компьютере? — поинтересовался Кулаков. — Лейла, его любовница, а? Или другие девушки?..
— Отвали! — коротко ответил Бердоев.
«У них железные тросы вместо нервов», — подумал Кузьмин и, откинувшись на мягкую спинку, закрыл глаза и расслабился. Но тут же вздрогнул и выпрямился. Опять надвинулся подвал и острое лезвие под кадыком… Он заглянул в рюмку и допил остатки водки.
— Наверное, красивая баба, эта Лейла, — сказал Блинов. — Кто-нибудь видел ее?
Нет, никто не видел. Лейлой занималась группа «зеро», это они спровадили ее куда-то, а может, и в расход пустили даже… А что это за группа такая — «зеро»? Кто они вообще? Что за короли с горы?
- Предыдущая
- 77/101
- Следующая
