Наследник царских кровей - Серова Марина Сергеевна - Страница 27

• Предыдущая
• 27/47
• Следующая

– Я смотрю, тебя не остановила охрана, – расправляясь со стейком и салатом, бормотнул приятель. – И в офисе адвоката ты все-таки побывала?

– Врать неохота, правду сказать не могу, – хихикнула я. Генке, как представителю закона, вовсе не обязательно знать, что я незаконно проникла в помещение. – Ну, так что, сможешь помочь?

– Интересно, в чем помощь должна выражаться? – пробубнил с набитым ртом приятель.

– Нам надо найти записную книжку Николая Алмазова, там есть телефон Копылова. И пробить его по номеру.

– Это возможно только в том случае, если он номером пользуется. И где блокнот искать собираешься?

– Вообще-то, в квартире Алмазовых. Ты ведь сможешь снять печать? – ангельским голоском проговорила я.

– А, вот где собака порылась! А я, глупый, никак не пойму, где искать подвох?! Сама позвонила, обедать пригласила голоском своим ласковым. Гадюка ты, Охотникова.

– Ладно тебе, не дуйся. Будем живы-здоровы, приглашу тебя на обед тет-а-тет. Когда закончится эта история и буду посвободней.

– Когда закончится эта история, ты влипнешь в следующую. И обедом, дорогая подруга, не отделаешься, потому что толкаешь меня на нарушение должностной инструкции.

– Так, и что бы ты хотел?

– Ужин! Не меньше!

Вернувшийся Никита застал нас весело смеющимися.

– Чего у нас радостного?

– Так, – вытирая выступившие слезы, заявил приятель, – смеемся над старыми шутками.

На входе в жилой комплекс стоял новый, незнакомый мне охранник. Приятель был на своей машине, так что к шлагбауму мы подъехали небольшим кортежем.

Генка показал «корочки»:

– В седьмую, оперативные действия.

– Я начальству отзвонюсь, а вы проезжайте.

– Ну, отзвонись, боец.

Мы проехали к подъезду, я крутила руль «фолька», нервно оглядываясь на домик охраны и изнывая от желания допросить охранника.

– Женька, хорошего понемножку, – словно угадал мои мысли приятель, когда встретил нас у подъезда, – тем более что он не станет говорить с тобой без своего начальства. Да и мне придется вызывать Максима, чего делать не хотелось бы.

– Не хочешь афишировать визит?

– Без особой нужды не хочу, если честно.

– Это правильно: чем меньше подчиненные знают, тем крепче у начальства сон, – нервно хихикнула я.

Генка, особо не мудрствуя, сорвал печать и открыл двери.

– Если я вам не очень нужен для поисков, может, я цветы пока полью?

– Конечно, Никит, полей. Мы сами справимся. Отец записную книжку хранит в кабинете?

– Вроде да.

– Значит, оттуда и начнем. – Я кивнула приятелю, приглашая его подняться на верхний этаж.

– Я не понял, это что за домашняя дрессировка? Мальчик самостоятельно цветы поливает? – вслух удивился Генка.

– Тихо, – шепнула я, – это любимая оранжерея матери.

– Тогда понятно. Ну что, с чего начнем?

– Письменный стол и рабочие шкафы. Что у нас со временем?

– Ограничено. Но ты тщательно смотри, второй раз, может, не удастся прийти.

– Это почему же?

– Вот попрут меня из органов по твоей милости, дорогая.

– В том смысле, что я очень тебе дорога? – хихикнула я. – Не выдумывай ерунды, ты у нас ценный специалист.

– Незаменимых у нас нет, как известно с советских времен.

Так, болтая и шутливо препираясь, мы обыскали рабочий стол Николая, шкафы и полки. Записной книжки нигде не было. Мы переглянулись и посмотрели еще раз, дублируя друг друга.

– Может, он ее в сейфе держит? – растерянно предположил приятель.

– Никита осматривал сейф в вечер своего приезда, говорил – пустой, – не поняла я юмора.

– Женька, я шутил вообще-то.

– Ну почему? Если много ценных контактов, такой блокнот зачастую прячут от чужих глаз, могут и в сейф. Давно ничему не удивляюсь.

В двери показался Никита, который к тому времени справился с поливом растений.

– Давай подключайся, а то меня на службе уже потеряли, – заявил Генка.

– Не нашли? Странно. Она всегда на виду лежала.

– В кабинете?

– Ну да!

– Давайте посмотрим и в других местах. Вдруг твой отец брал ее зачем-то и не положил назад.

Для очистки совести мы осмотрели все остальные комнаты в квартире, даже кухню и помещение прислуги. Никита порылся во всех своих шкафах, так, на всякий случай. Через некоторое время стало совершенно ясно, что записная книжка загадочным образом пропала из квартиры.

Я приободряла совсем поникшего мальчишку как могла.

– Мы попробуем другие пути. Не расстраивайся, найдем этого Копылова. Вот, – кивнула на приятеля, который заново опечатывал квартиру, – товарищ полковник поможет.

– Чем это, интересно? – бормотнул Генка.

– Да вот, не придумала еще.

– Ага, думай, но не забывай, что мои услуги дороги.

– Знаю, знаю. Ужин! Не меньше!

Генка, мельком взглянув на часы, присвистнул и умчался на работу. Никита захотел еще раз проведать отца в больнице. Я не была против – полезно проверить бдительность охраны. А то они все хорошие при начальстве, а «кот из дому, мыши в пляс».

Получить в бюро пропусков разрешение пройти в отделение реанимации не составило труда. Петр Семенович оставил распоряжение еще утром. Недовольная, какая-то дерганая девушка нашла в журнале фамилию «Алмазов» и выписала пропуск, не глядя на нас, не уточнив мою фамилию и не спросив документы. Мы показали бумагу равнодушному скучающему охраннику на входе. Тот едва бросил беглый взгляд и кивнул, мол, проходите.

– Тоже мне «простая и действенная система охраны». Их даже младенец перехитрит. Секьюрити, елки-палки, – бурчала я.

– Ты чего?

– Убеждаюсь, что мы были правы. Не стоит рассчитывать, что охранник на входе – это гарант безопасности больных. Все это защитит примерно как ветровка в мороз минус тридцать.

– Да?

– Конечно, при желании проникнуть в больницу очень легко. Надо предупредить Генкиных ребят, чтобы были вдвойне осторожны.

У полицейских была пересменка. Радуясь, что застала их обоих сразу, я рассказала, как легко попасть в отделение, и попросила быть как можно внимательнее.

Никита присел на стул у постели отца. Мальчишка что-то негромко рассказывал Николаю, держа его за руку, свободную от капельницы.

Я не стала заходить, только заглянула на минутку, убедиться, что там безопасно. Может, привычка никому не доверять многим и покажется странной, но мне, а также моим подопечным она не раз спасала жизнь.

Сменившийся полицейский ушел домой. Миша, так звали паренька, которому выпало ночное дежурство, попросил разрешения отлучиться в буфет, пока больной не один и буфет работает. Я отпустила его, от скуки заглянула в палату Николая, тихонько, чтобы не мешать Никите и не смущать его. Мальчишка принял мой совет на вооружение. Он разговаривал с отцом так, как если бы тот был в сознании и испытывал легкое недомогание. Рассказывал о том, как мы вчера провели день, как он побывал на могиле матери, какого цвета розы мы принесли. Оказывается, Никита начал делать эскиз памятника для мамы, только не может решить, из какого материала быть надгробию. В этом вопросе ему очень пригодился бы совет отца, но…

Свой монолог мальчишка закончил, тихонько всхлипывая. Я подошла поближе и, утешая, положила руку ему на плечо:

– Отец поправится, ты только верь в это.

– Я пытаюсь изо всех сил, – всхлипнул Никита.

– Все у вас наладится, вот увидишь.

Вернулся охранник и, не видя меня в коридоре, заглянул в палату. Никита сразу же смущенно замолчал. Вытер влажные от слез щеки и засобирался уходить. Я посоветовала Михаилу занять пост внутри палаты, так будет гораздо удобнее и лучше с точки зрения безопасности. Еще раз напомнив о бдительности, мы попрощались до завтра.

– Не переживайте, отдыхайте спокойно, все будет хорошо, – заверил Михаил. – У меня черный пояс по боевому самбо. И Геннадий Петрович популярно объяснил суть задачи. С подопечным все будет в порядке.

В машине Никита окончательно успокоился и, тяжело вздохнув, достал телефон:

• Предыдущая
• 27/47
• Следующая