Рыжая Соня и Меч Севера - Бахорин Юрий - Страница 17

— Отпустите его! — приказал он, небрежно махнув рукой, и оба стражника вернулись на свои места.

Вожак смерил владыку долгим взглядом. Несмотря на тщедушность, в человечке чувствовалась внутренняя сила — он явно имел право занимать свое место. Север посмотрел на стоявшего по правую руку от трона похожего на слона монстра, которого он видел на мосту крепости йезмитов. Маленькие глазки на заплывшем жиром лице с жадностью изучали пленника. В них читались хитрость, ум и злость. Грудь чудовища медленно вздымалась, дыхание вырывалось с шипением, как из кузнечных мехов.

— Что скажешь? — неожиданно хриплым голосом поинтересовался сидевший в кресле человек.

Север медленно перевел взгляд на него, не понимая, какого ответа от него ожидают, и тут же получил удар плетью за промедление.

— Прикажи ему оставить меня в покое,— ответил Вожак, кивнув на стоявшего за спиной верзилу.— Надоел до смерти.

— Не нравится? — поинтересовался владыка.

Слоноподобный монстр пренебрежительно хмыкнул, а придворные за спиной Севера загоготали.

— И так голова трещит,— не обращая внимания на смех, спокойно ответил пленник,— а тут еще этот болван с плетью…

Верзила за спиной засопел и, судя по всему, размахнулся для следующего удара, но не нанес его. Владыка жестом остановил слугу.

— Подожди немного.— Он взглянул на Севера,— Не могу,— усмехнулся владыка.— У нас, знаешь ли, самый свободный город в этом прогнившем мире. Здесь все равны.

— Что-то я не очень понимаю тебя,— честно признался пленник.

— Он не понимает! — вновь обратился к своему телохранителю владыка, и опять все засмеялись.— Что ж, я объясню.— Повелитель поудобнее устроился в кресле, явно намереваясь позабавиться.— Ты имеешь ровно столько же прав, что и Гул.— Он кивнул на тюремщика.— Он ударил тебя? Ты вправе ответить ему тем же, но…— Он поднял вверх тонкий указательный палец.— Не забывай о возможностях. А возможностей у Гула несравнимо больше. Но тут уж я ничего не могу поделать.— Он пожал плечами.— Такова жизнь.— Придворные довольно загоготали, по достоинству оценив своеобразную шутку владыки.— Надеюсь, ты понял, о чем я?

— Мне кажется, да,— кивнул пленник.

— Я рад, что мы поняли друг друга,— улыбнулся владыка.

— Поэтому,— совершенно неожиданно для присутствовавших вновь заговорил воин в кандалах,— я хотел бы воспользоваться своими правами немедленно.

— Что ты имеешь в виду?

Повелитель с интересом посмотрел на говорившего. Пленник явно нравился ему: не потел и не дрожал от страха, как прочие, и, несмотря на свое незавидное положение, держался независимо, как равный с равными.

Вожак обратился к тюремщику:

— Еще раз ударишь меня — убью! — И спокойно обернулся к владыке.— Я правильно понял твои слова? — спросил он у сидящего на троне, но не успел тот ответить, как на спину пленника в очередной раз обрушилась плеть Гула.

Видно, он посчитал равенство прав личным оскорблением, но Не успел выразить свою обиду словами, потому что пленник, придерживая цепь левой рукой, ладонью правой с разворота ударил его в нос. Ребро ладони врезалось снизу вверх, вогнав носовой хрящ великана в мозг.

Стражники бросились к пленнику, но владыка жестом остановил их, продолжая с интересом наблюдать, как тюремщик, вяло переступая ногами, заваливается на спину. В полной тишине, воцарившейся в зале, Гул грохнулся на спину, раскинув в стороны могучие руки и выронив плеть. Голова его безвольно мотнулась в сторону и застыла. Все молчали, ожидая, когда он очухается, но время шло, а Гул не проявлял признаков жизни. По рядам придворных пронесся ропот.

— Когда он придет в себя? — не выдержав, поинтересовался правитель.

— Никогда,— спокойно ответил Север.

— Ты хочешь сказать…— осторожно начал владыка.

— Я хочу сказать, что сделал то, о чем предупреждал,— объяснил Вожак.

— Проверьте! — крикнул повелитель.

Из толпы придворных выскочил туранец с пышными усами, нагнулся к великану, приложил руку к его шее и затих.

— Умер! — через мгновение объявил он, выпрямляясь.

— Что ж,— владыка еще раз внимательно посмотрел на пленника,— признаюсь, ты произвел на меня впечатление. Не скрою, я был бы рад видеть такого человека в своей свите, Но… Не могу.

Его темные глаза поймали взгляд Севера. Тот ничего не ответил, но по неуловимо изменившемуся выражению лица пленника владыка понял, о чем он хотел спросить.

— Я вижу, ты хотел бы знать, почему? — уточнил он.

И вновь Вожак не произнес ни слова, на этот раз ограничившись кивком.

— У меня есть все основания полагать, что именно ты выкрал ценные документы у наших друзей-йезмитов.

— Документы? — Стараясь как можно правдоподобнее изобразить удивление, Север посмотрел прямо в глаза собеседнику.— Признаться, не совсем понимаю, при чем здесь я?

Кто-то за спиной Вожака пренебрежительно хмыкнул, а владыка задумался. Впрочем, не надолго. Через несколько мгновений он вновь заговорил с пленником.

— Ты умный человек,— признал он, и Вожак едва заметно поклонился ему в знак благодарности.— И потому я не стану лгать тебе. Скажу прямо: у меня нет прямых доказательств твоей вины, но…— Он вновь поднял вверх тонкий палец.— Чутье подсказывает мне, что появление в наших пустынных местах столь искусного воина и пропажа важнейших документов –г не случайное совпадение.

— Кажется, я начинаю кое-что понимать,— заметил Север.

— Что именно? — оживился владыка.

— Как меня угораздило вляпаться в такую историю,— простодушно ответил Вожак.

— Ну-ка, расскажи — интересно послушать.

— Мы направлялись на юг…— начал Север.

— Кто мы? — перебил его владыка.

— Я и мои спутники. Мы направлялись на юг Черного Континента. Говорят, южнее Зембабве, в горах, много незаселенных мест. Климат там мягкий, много дичи, фруктов… Вот мы и решили посмотреть, правда ли это. Однако до места так и не доехали, даже через Иранистан не перебрались. Только успели пересечь границу лесов и сразу попали в заварушку. Два отряда дрались не на жизнь, а на смерть — вооруженные топорами бородачи в кожаных доспехах бились с отрядом людей, похожих на ту ранцев. Мы хотели проскользнуть стороной, но несколько бородачей бросились на нас, видимо, посчитав, что мы заодно с туранцами и пытаемся обойти их, чтобы напасть с тыла. Нам удалось отбиться, но продолжать путешествие было бессмысленно, ведь почти все мои товарищи погибли. К тому же я понял, что мы выбрали не самую лучшую дорогу. Пришлось повернуть назад, но, едва мы вновь добрались до леса, на нас снова напали.

— Кто?

— А пес их знает! — не колеблясь, соврал Север— Помню, что все они выглядели на одно лицо — низкорослые и широкоплечие. Меня и мою женщину накрыли сетями. Я вспорол сеть и почти освободился, но получил камнем по затылку… Похоже, из пращи. Если бы не стальное оголовье… Короче, очнулся я уже привязанным к седлу, на пути сюда, и потому мало что могу рассказать.

Вожак умолк, а владыка снова задумался. Север не торопил его.

— Ладно,— наконец заговорил тот.— Если ты и врешь, то врешь складно.

— А зачем мне врать? — равнодушно пожал плечами пленник.

— Чтобы сохранить жизнь, конечно! — усмехнулся владыка.

— Допустим,— кивнул Север, находя довод убедительным.— Но ведь документов, о которых ты говорил, при мне нет.— Он поймал на себе взгляд правителя и не отвел глаз.— Предположим, я лгу и документы остались у моей женщины…— Вожак наморщил лоб. Он не знал, что произошло на самом деле. Известно ли предводителю янайдарцев о Гане? Если так, он сразу опровергнет эту нехитрую ложь.— Не знаю, как я попал к твоим людям, но, если они непонятно зачем отобрали меня у коротышек и не побеспокоились о жизненно важных для вас бумагах…

Вожак снова пожал плечами, всем своим видом показывая: если твои люди ни на что не годны, то о чем тогда вообще говорить, и при чем здесь я? Как только пленник замолчал, владыка резко повернулся к стоявшему тут же предводителю всадников.