Рыцарь Семи Королевств (сборник) - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 55

• Предыдущая
• 55/61
• Следующая

– Где Эг? – спросил его Дунк.

– Лысый-то? А я почем знаю, убег куда-то.

Не вынес прощания с Громом, подумал Дунк. Ищет утешения в своих книгах.

Но книги лежали стопкой у постели мальчугана, а самого Эга не было и следа. Дунку это не понравилось: Эг никуда бы не ушел без его разрешения.

Два пожилых оруженосца угощались пивом у полосатого шатра неподалеку.

– …да провались оно, мне и одного раза хватило. Трава была зеленая, как солнце взошло… – говорил один, заметивший Дунка, лишь когда другой пихнул его локтем. – Сир?

– Оруженосца моего не видели? Эга?

– Да, знаю. – Служивый поскреб свою седую щетину. – Волос меньше, чем у меня, а язык втрое длинней, чем надо. Другие ребята малость поколотили его, но то было ночью. С тех пор я его не встречал.

– Прячется, видать, – сказал другой. Дунк наградил его суровым взглядом и приказал:

– Если придет, скажите, чтобы ждал меня тут.

– Да, сир, непременно скажем.

Может, он на поединки решил посмотреть? Дунк пошел к турнирному полю. Сир Глендон Болл у конюшни чистил справную гнедую кобылку. Дунк и его спросил, не видал ли он Эга.

– Пробегал мимо вот только что. – Глендон скормил кобыле морковку. – Как вам моя новая лошадка? Лорд Костейн прислал за нее выкуп, но я не взял. Оставлю ее себе.

– Его милость будет недоволен.

– Он сказал, что я не вправе носить огненный шар на щите – пушистая верба, мол, мне больше подходит. Пусть катится в пекло.

Дунк не сдержал улыбки. Сам наслушавшись таких подковырок от господ вроде Огненного Принца и сира Стеффона Фоссовея, он чувствовал родство с обидчивым молодым рыцарем. Мать Дунка скорее всего тоже шлюхой была.

– Сколько всего у вас трофейных коней?

– Да я уж со счету сбился. Мортимер Боггс пока еще в должниках ходит – он сказал, что лучше съест свою лошадь, чем позволит ублюдку шлюхи ездить на ней. А доспехи долго бил молотом и понаделал в них дыр – ну, авось за железо тоже что-нибудь выручу. – Глендон казался скорее грустным, чем рассерженным. – Около того… около той гостиницы, где я рос, есть конюшня. Я там работал мальчишкой и втихую катался на всех лошадях, пока их хозяев не было. Каких только не перепробовал: и старых кляч, и верховых, и охотничьих, и рабочих, и боевых – даже дорнийский скакун попался однажды. Знакомый старик научил меня делать копья. Я думал доказать им на деле, кто я таков, но они не желают признавать, что я сын своего отца. Попросту не желают.

– Некоторые никогда не признают этого, но есть и другие. Сразу после турнира мы с Эгом отправляемся на север, чтобы поступить в Винтерфелл на службу и сражаться вместе со Старками против Железных Людей. Едем с нами, если хотите. – Сир Арлан всегда говорил, что Север – особый мир, и о Пенни-Дженни и Вербном Рыцаре там едва ли кому-то известно. Там над Глендоном не станут смеяться и судить о нем будут лишь по его воинской доблести.

– С чего это? – подозрительно спросил Глендон. – Советуете мне спрятаться где-нибудь?

– Я просто подумал, что два меча лучше, чем один. На дорогах нынче небезопасно.

– Это верно, но моего отца когда-то обещали принять в Королевскую Гвардию. Я намерен получить белый плащ, который так и не достался ему.

Как же, дожидайся, чуть было не ляпнул Дунк. У нас с тобой на белые плащи надежда плохая. Ты родился от лагерной шлюхи, я вылез из канавы на Блошином Конце – короли таких не больно-то жалуют. Но он сдержался и пошел дальше, пожелав Глендону новых побед.

– Постойте, сир Дункан, – тут же окликнул его Вербный Рыцарь. – Я… сожалею о своей резкости. Мать говорила мне, что рыцарь всегда должен быть вежлив. Когда я победил сегодня в последний раз, ко мне подошел лорд Пек. Он предложил мне место в Звездной Вершине. Сказал, что близится буря, которой Вестерос не видел целое поколение и ему понадобятся мечи – преданные воины, умеющие повиноваться.

Дунк ушам своим не поверил. Лорд Гармон как на дороге, так и на башне не скрывал своего презрения к межевым рыцарям – и вдруг такое щедрое предложение.

– Пек, конечно, знатный вельможа… но я бы не стал ему доверять.

– Вы правы, – покраснел Глендон. – Он сказал, что примет меня на службу, лишь когда я докажу свою преданность. Он, мол, устроит так, чтобы я оказался в паре с его приятелем Скрипачом, а я должен поклясться, что проиграю.

Дунка это почему-то не удивило.

– А вы что ответили?

– Что не смогу проиграть Скрипачу, даже если буду стараться. Что побеждал сегодня бойцов, которые несравненно лучше его, и что драконье яйцо будет моим еще до исхода дня. Тогда лорд обозвал меня дураком и посоветовал быть начеку. У Скрипача друзей много, сказал он, а у меня ни одного нет.

Дунк положил руку ему на плечо.

– Один точно есть, сир, а найду Эга, так будет двое.

Юноша кивнул, глядя ему в глаза.

– Отрадно знать, что истинные рыцари еще не перевелись на свете.

Разыскивая Эга в толпе зрителей на турнире, Дунк впервые рассмотрел вблизи сира Томмарда Хедля. Зять лорда Батервелла, крепко сбитый, с выпуклой грудью, выехал на бой в вареной коже под черным панцирем, покрытый шлемом в виде демона с оскаленной пастью. Его чудовищный конь, одетый в кольчугу, был на три ладони выше Грома, на два стоуна тяжелее и двигаться мог только рысью, что не помешало Хедлю быстро расправиться с сиром Кларенсом Карлтоном. Когда того унесли на носилках, Хедль снял шлем, обнажив лысину, черную бородищу лопатой и множество красных чирьев на лице и шее. Дунк узнал его: именно этот рыцарь обругал его в спальне за драконье яйцо, и он же говорил с лордом Пеком.

«…нищенский пир, право слово… мальчишка в самом деле сын своего отца… Жгучий Клинок… нам воин нужен… Старый Молочник думал… Красный Ворон тоже видит вещие сны… мальчишка в самом деле сын своего отца?»

Дунк обвел взглядом сиденья – вдруг Эг занял свое законное место среди вельмож? Нет, и там его не было. Батервелл с Фреем тоже отсутствовали, хотя скучающая леди Батервелл восседала где полагается. Весьма странно… куда подевались хозяин замка, в честь свадьбы коего и устроен турнир, и Фрей – отец новобрачной?

– Сир Утор Андерлиф! – объявил герольд. Солнце скрылось за тучей, и на Дунка упала тень. – Сир Теомор из дома Бульверов, Старый Бык, Рыцарь Черной Короны! Проявите свою доблесть!

Старый Бык навевал страх в кроваво-красных доспехах, с черными бычьими рогами на шлеме. На коня он взгромоздился только с помощью оруженосца и все время вертел головой – правду, видать, молвил сир Мейнард насчет его глаза, – однако народ приветствовал его громкими криками.

Улитке такой чести не оказали, и ему это, разумеется, было лишь на руку. При первом столкновении рыцари нанесли два скользящих удара, при втором Старый Бык сломал копье о щит сира Утора, а тот промахнулся. То же самое случилось и в третий раз, причем Улитка пошатнулся в седле. Дунк видел, что он хитрит, чтобы увеличить ставки против себя – Уилл прилежно отмечал их все это время. Нет бы самому поставить пару монет… эх, Дунк-чурбан, темный как погреб.

Старый Бык рухнул на пятом заходе: наконечник Утора, отскочив от щита, угодил ему в грудь. Одна нога Теомора застряла в стремени, и конь проволок всадника футов сорок, пока люди Бульвера не схватили его под уздцы. Несчастливого рыцаря унесли к мейстеру под редкими каплями начинающегося дождя. Дунка это мало трогало – он думал об Эге. Что, если мальчика схватил его тайный враг? Всякое ведь бывает, но Эг ни в чем не повинен и не должен из-за него пострадать.

Сир Джон Скрипач облачался для следующего боя. Целых три оруженосца суетились вокруг него; лорд Алин Кокшо, надутый и весь в синяках, сидел тут же и пил разбавленное вино. При виде Дунка он поперхнулся.

– Каким это чудом вы поднялись? Улитка же вас саданул прямо в лоб.

– Железный Пейт выковал мне шлем на совесть, милорд. Да и голова у меня чугунная, как говаривал старый сир Арлан.

– Не слушайте Алина, – засмеялся Скрипач. – Бастард Огненного Шара скинул его с коня – плюхнувшись на задницу, он возненавидел всех межевых рыцарей.

• Предыдущая
• 55/61
• Следующая