Рыцарь Семи Королевств (сборник) - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 50

• Предыдущая
• 50/61
• Следующая

– Значит, Пимм должен пасть, как и все остальные! Таинственный рыцарь побеждает всегда: ему сопутствует удача. – Латник взял Скрипача под локоть и повел вниз. – Сейчас, похоже, мы должны расстаться, сир Дункан.

На крыше остались только Дунк и лорд Гармон.

– Не надо совать руку в пасть дракона, межевой рыцарь. Разве мать вас этому не учила?

– Я, милорд, не знал своей матери.

– Оно и видно. Что он обещал вам?

– Лордство. Белый плащ. Голубые крылья.

– Ну, а я вам обещаю три фута холодной стали в живот, если кому-нибудь проболтаетесь.

Дунк потряс головой, чтобы она прояснилась, но добился лишь того, что его наконец-таки вырвало.

Лорд, которому он забрызгал сапоги, выругался и с отвращением произнес:

– Ни один рыцарь, кроме вашей межевой братии, не стал бы являться на свадьбу без приглашения.

– Нас никуда не приглашают, а мы тут как тут. – Вино порядком развязало Дунку язык.

– Запомните то, что я вам сказал, сир. Для своего же блага. – Пек стряхнул блевотину с сапог и ушел. Непонятно еще, кто из них безумнее – Скрипач или он.

Из всех пирующих в чертоге остался только сир Мейнард.

– Ну как, была мука у нее на сиськах? – полюбопытствовал он. Дунк, мотнув головой, налил себе еще, но тут же передумал, решив, что с него хватит.

В замке ночевали лишь лорды и леди, их вассалов и слуг разместили в казарме, остальным предоставлялось спать на соломенном тюфяке в подвале или поставить у западной стены собственный павильон. У Дунка была только простая палатка, купленная в Каменной Септе, но от дождя и солнца она защищала не хуже шатра. Шелковые жилища его соседей еще светились в ночи, словно цветные фонарики. Из голубого павильона с подсолнухами слышался смех, из шатра в белых и пурпурных полосах раздавались стоны любви. Их палатку Эг поставил чуть в стороне. Рядом, спутанные, бродили обе лошади с Мейстером, под крепостной стеной лежали оружие и доспехи Дунка. Верный оруженосец сидел внутри и что-то читал при свече, сверкая гладко выбритым черепом.

– Глаза испортишь со свечкой-то. – Чтение для Дунка оставалось тайной за семью печатями, хотя Эг и пытался его учить.

– Так без свечки ничего не видать, сир.

– А в ухо не хочешь? Что за книга такая? – На странице между словами виднелись изображения ярких щитов.

– Гербы благородных домов, сир.

– Скрипача ищешь? Напрасный труд. Здесь межевых рыцарей нет, только лорды и особо отличившиеся в битвах воины.

– Я не его ищу, сир, а других, чьи эмблемы во дворе видел. Взять лорда Сандерленда: у него в гербе три бледных женских лика на фоне волнистых полос, зеленых и синих.

– Сестринец? – Сандерленды владели Тремя Сестрами в заливе Укус. Септоны называли эти острова прибежищем алчности и прочих грехов, а порт Систертон слыл логовом контрабандистов. – Издалека же он ехал… родственник невесты небось.

– Нет, сир, не родственник.

– Значит, попировать хотел – у них ведь там одну рыбу едят. Тебя, к слову, хорошо накормили? Я тебе принес каплуна и сыра.

– Нам ребра давали, сир. – Эг низко склонился над книгой. – А лорд Сандерленд за черного дракона сражался.

– Как старый сир Юстас? Ну, старик был не так уж и плох, верно ведь?

– Верно-то верно…

– Видел я драконье яйцо – красное по большей части. – Дунк положил свои гостинцы вместе с сухарями и солониной. – У Красного Ворона тоже такое есть?

– Откуда бы? Он низкого рода.

– Нет, не низкого – он просто бастард. – Дунк хотел рассказать Эгу о подслушанном разговоре, но тут рассмотрел его лицо и спросил: – Что у тебя с губой?

– Ерунда, сир. Подрался.

– Дай погляжу.

– Да пустяки, крови почти что и не было. Я вином ее смочил.

– С кем ты дрался?

– С другими оруженосцами. Они говорили…

– Они могли болтать что угодно – что я тебе говорил?

– Чтоб я помалкивал, но когда твоего отца обзывают братоубийцей…

Он и есть братоубийца, хоть и неумышленный. Дунк сто раз наказывал Эгу не принимать такие слова близко к сердцу – он ведь знает, как все было на самом деле, ну и довольно. Мало ли о чем толкуют в тавернах и у костров. Всем известно, что Бейелор Сломи Копье пал от булавы принца Мейекара на Эшфордском лугу – ясно, что разговоров было не избежать.

– Они ведь не знают, что принц Мейекар твой отец. Знали бы, не говорили бы так. – (Разве что за глаза.) – И что ты им на это ответил?

– Что смерть принца Бейелора была злосчастной случайностью. И что принц Мейекар своего брата любил. Тут оруженосец сира Аддама говорит: до смерти, мол, любил, – а оруженосец сира Мэллора: он и другого брата, Эйериса, любит не меньше. Ну, тут я ему и врезал.

– Тебе бы самому наподдать хорошенько, чтоб ухо было под пару губе. Твой отец, будь он здесь, так бы и поступил. Думаешь, он нуждается в твоей защите, сопляк? Что он тебе наказывал, отпуская тебя со мной?

– Верно служить вам, слушаться во всем и не бояться лишений.

– А еще что?

– Соблюдать королевские законы и правила рыцарской чести.

– А кроме того?

– Брить голову или волосы красить… и никому не называть своего настоящего имени.

Дунк кивнул.

– И много вина вылакал тот парень, оруженосец?

– Он пиво пил.

– Вот видишь? Это ячмень да солод за него говорили. Слова – это лишь ветер, Эг. Пусть себе летят мимо.

– Которые ветер, а которые и измена. – Ох и упрям же этот мальчишка! – Это турнир изменников, сир.

– Да ладно тебе… вон сколько лет прошло. Черный дракон убит, его сторонники помилованы или бежали за море. Притом сыновья лорда Батервелла сражались и на той и на другой стороне.

– Стало быть, он половинчатый изменник.

– Был им шестнадцать лет назад. – Блаженное опьянение рассеивалось: Дунк так рассердился, что почти протрезвел. – Распорядитель турнира – его стюард, Косгроув. Разыщи его и внеси меня в список. Хотя погоди… не называй ему мое имя. – Кто-то из лордов мог запомнить сира Дункана Высокого по эшфордскому турниру. – Запиши меня как Рыцаря Виселицы. – Народ любит, когда на турнире появляется таинственный рыцарь.

– Виселицы, сир? – Эг потеребил больную губу.

– Ну да, из-за щита.

– Да, но…

– Делай, как я сказал, и хватит уже в книгу таращиться. – Дунк загасил свечу пальцами.

Солнце поднималось неумолимо, нагревая белокаменный замок. Пахло горячей землей, выполотой травой, и даже легчайший ветерок не шевелил желто-бело-зеленых знамен, обвисших над воротами и на башне.

Таким беспокойным Грома Дунк видел не часто. Жеребец мотал головой, мешая Эгу затягивать подпругу, и даже скалился. Ну что ж, боевой конь и не должен быть смирным… а в такую жару сама Матерь вышла бы из себя.

Поединок во дворе шел своим чередом. Сир Харберт скакал на золотистом коне, убранном в черные цвета с красными и белыми змеями Пэгов, сир Франклин на гнедом в шелковой серой попоне с двумя башнями Фреев. Когда они сошлись, красно-белое копье переломилось надвое, а голубое разлетелось в щепки, но оба всадника удержались в седлах. С сидений и крепостных стен их поддержали довольно вялыми криками: слишком жарко, чтобы кричать, не говоря уже о сражении. Дунк вспотел, в голове стучало, как молотом. Выиграть бы первый поединок, потом еще один, и с него довольно.

Рыцари разъехались, бросив сломанные копья – уже четвертую пару, на три больше, чем нужно. Дунк медлил с доспехами, сколько мог, но пришлось все же надеть их. Подштанники приклеились к телу намертво, однако покрыться потом – еще не самое страшное. Вспомнить хоть бой на борту «Белой леди», к концу которого Дунк весь промок от крови.

Пэг и Фрей, вооружившись заново, пришпорили коней и подняли тучу пыли. От треска ломающихся копий Дунк поморщился. Зачем было столько есть и пить ночью? Он смутно помнил, как нес наверх молодую и как повстречался на крыше башни со Скрипачом и Пеком. Что он там делал, на крыше? Кажется, разговор шел о драконах и о драконьих яйцах… но что это? То ли рев, то ли стон. Золотистый конь отбежал в конец поля без седока, сир Харберт Пэг повалился наземь. Еще двое, и настанет очередь Дунка. Чем скорее он выбьет из седла сира Утора, тем скорее снимет доспехи, выпьет чего-нибудь холодного и отдохнет в тенечке. Пройдет не меньше часа, прежде чем его вызовут снова.

• Предыдущая
• 50/61
• Следующая