Рыцарь Семи Королевств (сборник) - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 47

• Предыдущая
• 47/61
• Следующая

– На вас обращают внимание, сир Дункан, – заметил сир Мейнард, когда мимо них проследовал лорд Вируэлл со своими рыцарями. – Вон те девушки на помосте прямо глаз с вас не сводят! Поспорить могу, они никогда еще не видели такую громадину. Вы на голову выше всех мужчин в этом чертоге, даже когда сидите.

Дунк сгорбился. Он привык, что на него постоянно пялят глаза все, кому не лень, но нельзя сказать, чтобы ему это нравилось.

– Пусть себе смотрят.

– Вон там, сидит Старый Бык. Его тоже считают крупным мужчиной – в основном из-за пуза, так мне сдается, – но вы по сравнению с ним великан.

– Чистая правда, сир, – подтвердил один из их сотрапезников – желтолицый, угрюмый, в одежде серовато-зеленых тонов. Его маленькие глазки пронзительно смотрели из-под тонких бровей. – Уже ваш рост на турнирном поле сделает вас одним из самых опасных бойцов.

– Я слышал, Бестия Бракен собирался приехать, – сказал другой сосед по столу.

– Вряд ли, – возразил желтолицый. – Этот турнир не из важных – маленький бой во дворе в честь боя на брачном ложе. Воинам вроде Ото Бракена здесь нечего делать.

– Бьюсь об заклад, милорд Батервелл тоже на поле не выйдет, – сказал сир Кайл. – Будет посиживать в тенечке и высылать вместо себя бойцов.

– В таком случае он увидит их побежденными, – заявил сир Глендон, – и вручит мне свое драконье яйцо.

– Сир Глендон – сын Огненного Шара, – объяснил сир Кайл желтолицему рыцарю. – Можем ли мы узнать ваше имя, сир?

– Утор Андерлиф, чей отец ничем не прославился. – Одежда на Андерлифе была добротная, хотя и простого покроя, плащ на плече скрепляла серебряная застежка в виде улитки. – Если копьем вы владеете не хуже, чем языком, сир Глендон, почему бы вам не вызвать этого высокого рыцаря?

– Он будет сражен, несмотря на свой рост, – не замедлил с ответом сир Глендон.

Дунк смотрел на свою чашу, в которую слуга как раз наливал вино.

– С мечом я управляюсь лучше, чем с копьем, – признал он, – а с боевым топором и того лучше. Здесь намечается общая схватка? – В таком бою рост и сила давали ему большое преимущество, в отличие от поединков на копьях.

– На свадьбе? – ужаснулся сир Кайл. – Негоже это.

– Свадьба – тоже своего рода схватка, – ухмыльнулся сир Мейнард. – Любой женатый человек подтвердит.

– Общей схватки, боюсь, не будет, – сказал сир Утор, – но лорд Батервелл, помимо драконьего яйца, обещал тридцать золотых драконов тому, кто станет вторым, и по десять побежденным в двух предыдущих боях.

А что? На тридцать драконов можно коня купить – пусть старик Гром отдыхает в дороге. Десять драконов – тоже неплохо; будут Эгу доспехи, а Дунку – настоящий рыцарский шатер с деревом и падучей звездой. И гусь жареный, и окорок, и пирог с голубями.

– Победители еще и выкуп возьмут, – заметил сир Утор, выскребая из буханки собственную хлебную миску, – а зрители, говорят, об заклад будут биться. Сам лорд Батервелл не любитель, но кое-кто из гостей не прочь поставить хорошие денежки.

Тут на галерее затрубили фанфары, и вошел Амброз Батервелл с молодой женой. Все встали. Новобрачные шли рука об руку по узорному мирийскому ковру; молодой было пятнадцать, и она едва расцвела, лорду-мужу стукнуло пятьдесят, и он только что овдовел. Она была розовая, он серый. За ней волочился свадебный плащ в белых, зеленых и желтых полосах – тяжело ей, должно быть, в такую жару, посочувствовал Дунк. И муж ей достался тяжелый, вислощекий, с реденькими волосенками.

Следом шествовал с маленьким сыном отец невесты, лорд Фрей с Переправы – поджарый, наряд в голубых и серых тонах. У четырехлетнего наследника начисто отсутствовал подбородок, зато соплей было хоть отбавляй. Далее следовали лорды Костейн и Рисли с женами, дочерьми лорда Батервелла от первого брака. За ними шли лорды Пек, Смолвуд, Шоуни; дома не столь знатные и рыцари-землевладельцы замыкали процессию. Среди них Дунк разглядел Джона Скрипача и Алина Кокшо – последний явно успел приложиться к чарке еще до начала пира.

Высокий стол заполнился не менее плотно, чем нижний. Молодых ждал двойной трон из позолоченного дуба с пуховыми подушками на сиденье, прочие рассаживались по креслам с резными подлокотниками. На стропилах позади них висели огромнейшие знамена: две башни Фреев и волнистые полосы Батервеллов.

– За короля! – провозгласил первый тост лорд Фрей. Сир Глендон поднял свою чашу так, чтобы она оказалась над тазом для омовения рук. Дунк чокнулся с ним, с сиром Утором и остальными. – За нашего гостеприимного хозяина лорда Батервелла, – продолжал Фрей. – Да ниспошлет ему Отец долгую жизнь и множество сыновей.

Гости снова выпили.

– За молодую леди Батервелл, мою дорогую дочь! Да ниспошлет ей Матерь плодородие. Смотри же, дитя, хорошенько сбей масло сегодняшней ночью и подари мне внука до конца года, а лучше двух.

По чертогу прокатился смех. Густое красное вино само лилось в горло.

– А теперь выпьем за королевского десницу Бриндена Риверса, да ведет его лампада Старицы по пути мудрости. – На помосте выпили, сир Глендон опрокинул свою чашу на пол.

– Что ж добро-то переводить, – упрекнул его Мейнард Пламм.

– Я не пью за тех, кто проливает родную кровь. Красный Ворон – колдун и бастард.

– Родился бастардом, – мягко поправил сир Утор, – но августейший отец перед смертью признал его. – Он, сир Мейнард и еще многие выпили за десницу, но многие другие не пили или выливали вино по примеру Болла. Дунк тоже выпил, хотя и без особой охоты. Сколько глаз у Красного Ворона? Тысяча и еще один. Другие лорды тоже провозглашали здравицы. Выпили за молодого лорда Талли, сюзерена Батервеллов – он под благовидным предлогом не приехал на свадьбу; за Лео Длинного Шипа, лорда Хайгарденского – он, по слухам, прихварывал; помянули павших – за них Дунк выпил охотно.

Последним встал Джон Скрипач.

– За моих отважных братьев! Я знаю, этим вечером они улыбаются.

Дунку не хотелось напиваться перед завтрашним турниром, но чаши исправно наполнялись после каждого тоста, да и жажда в нем пробудилась. «От чаши вина или рога с элем никогда не отказывайся, – сказал ему как-то сир Арлан. – Кто знает, когда тебе еще поднесут». Кроме того, не выпить за здоровье новобрачных было бы неучтиво, а за короля и его десницу просто опасно – вон сколько глаз вокруг.

Тост Скрипача, к счастью, оказался последним. Лорд Батервелл, поднявшись, поблагодарил всех пришедших и объявил на завтра турнир.

– А теперь, – произнес он далее, – начнем пировать!

На высокий стол подали молочного поросенка, зажаренного павлина в перьях, щуку в толченом миндале. Ниже соли поросенка заменяла соленая свинина, вымоченная в миндальном молоке и приправленная перцем, а павлина – подрумяненные каплуны с начинкой из лука, трав и грибов. Вместо щуки внизу ели белую треску в хрустящем тесте с густой подливкой – Дунк не понял, из чего она состоит. Подавались еще разварной горох, репа с маслом, морковь с медом и сыр, пахнущий как Беннис Бурый Щит. Дунк ел вволю; не зная, чем угощают Эга во дворе, он на всякий случай спрятал под плащ половину каплуна, пару краюшек хлеба и немного пахучего сыра.

Под скрипки и волынки начали толковать о турнире.

– Сир Франклин Фрей известен на Зеленом Зубце, – говорил Утор Андерлиф, хорошо знавший местных героев. – Вон он, дядя невесты, на помосте сидит. Лукаса Нейланда из Ведьминой Трясины тоже надо принять в расчет, и сира Мортимера Боггса с мыса Раздвоенный Коготь. Все остальные не представляют никакого интереса: домашние рыцари да деревенские силачи. Из этих лучшие Кирби Пимм и Галтри Зеленый – но зять лорда Батервелла, Черный Том Хедль, их легко одолеет. Он получил в жены старшую дочь его милости, убив трех соперников, а однажды вышиб из седла самого лорда Ланнистера.

– Неужто молодого Тибольта? – подивился сир Мейнард.

– Нет, Седого Льва, что по весне умер. – Так говорили обо всех, кого унесла весенняя горячка: по весне умерли десятки тысяч человек, в том числе король и два молодых принца.

• Предыдущая
• 47/61
• Следующая