Natura bestiarum.(СИ) - Попова Надежда Александровна "QwRtSgFz" - Страница 47

— Это его обыкновенное поведение? — уточнил Курт, обернувшись к Амалии. — Такое спокойствие, я разумею.

— В последнее время да, — подтвердила та тихо. — Наверное, просто уже привык. Поначалу он рвался из веревок на всем протяжении ночи, а однажды даже порвал. Тогда мы купили эту — подороже, покрепче… Но теперь он стал спокойнее. Как думаете, майстер инквизитор, — спросила она с надеждой, — быть может, это означает, что он начинает входить в разум? Ведь тот охотник сказал, что это случится рано или поздно.

— Будем надеяться, — неопределенно отозвался Курт.

Задать вопроса о том, как давно Хагнер стал столь терпимо относиться к своему положению, он не успел — сквозь уже привычный шорох сухого снега о стены и ставни откуда-то издалека, приглушенный воем метели, донесся перекатистый грохот, точно бы где-то там, за задней стеной, обвалился невысокий бревенчатый дом. Мгновение в комнате висела тишина; волк на полу приподнял голову со связанных лап, выставив торчком острые уши и напрягшись.

— Что это было? — шепотом спросила Амалия, и Курт, встряхнувшись, отмахнулся:

— Неважно, но что бы ни было — это явно не в порядке вещей, а стало быть, сейчас Ян помчится в нашу комнату, чтобы нас разбудить. А нас там нет… Бруно, живо вниз. Отвлеки, задержи, заболтай, сделай что угодно, только не пускай его на второй этаж. Амалия, — продолжил он, когда помощник, коротко кивнув, выскользнул за дверь, — теперь ты. Я могу оставить тебя с ним наедине в запертой комнате?

— Не в первый раз, ведь я говорила… Что происходит, майстер инквизитор? — сама себя оборвала она, нервно обернувшись на окно. — Что это было?

— Не имею ни малейшего понятия, — ответил он честно, отступая к двери. — Я вернусь, когда все разрешится, что бы там ни началось… Сидите здесь, ни движения, ни звука. И надеюсь, что Максу не придет в голову взвыть — вот тогда начнется подлинное светопреставление.

Ван Аллен и Бруно, когда он спустился, стояли у окон, на ночь забранных ставнями, и вслушивались в метель. На Курта охотник обернулся мельком, вновь отвернувшись и склонившись к окну.

— Вы оба вовсе не ложились, что ли? — без особенного интереса осведомился он.

— Бессонница, — коротко отозвался Курт, остановясь подле него, и вопросительно кивнул в сторону задней стены: — Что это было? Откуда грохот?

— Если не ошибаюсь, от дровяного сарая.

— Бревна, — сопоставив слова Ван Аллена с раскатистым громыханием, уверенно предположил он. — Обрушилась кладка бревен. Зачем ему понадобилось лезть туда?

— А если допустить обыкновенную бытовую невезуху? — нерешительно предположил помощник. — Что-то треснуло от мороза, одно бревнышко покосилось, и поехали остальные… Ну, к чему волку дрова?

— Может, он решил покойничка сперва прожарить? Мороженое мясо не всякому по вкусу… Надо поднять нашего благочестивого трактирщика — вдруг он нам скажет, что у него там бревен двадцать держала пара гнилых колышков, и он этого обрушения ожидал со дня на день. С другой стороны, если что-то и впрямь происходит, лишний человек не помешает.

— Бруно, — бросил Курт, и помощник, кивнув, метнулся по лестнице бегом.

— Тишина, — отметил охотник напряженно, отступив от окна. — А это как раз то, что мне не нравится больше всего. Прежде он выл, а последние две ночи — молчание. К чему б это. Почему воют волки — я знаю, а для чего это делать вервольфу в полном разумении? не развлечения же ради. Или для того, чтобы лишний раз припугнуть жертву, то бишь, нас, или… В любом случае, ничего хорошего.

Или же это были попытки договориться с тем щенком, что прежде бродил под стенами, а нынешней ночью отчего-то не появился, договорил Курт мысленно, пытаясь прислушаться к тому, что происходит там, в дальней комнате. На втором этаже, кажется, царила тишина, если не считать возбужденных голосов Бруно и трактирщика. Похоже, с обязанностями надзирателя Амалия Хагнер пока справлялась…

От звука, донесшегося из-за плотной ставни, Ван Аллен подпрыгнул, развернувшись к окну рывком.

— Что за… — начал он, осекшись, и отступил назад, вслушиваясь в шуршание метели снаружи. — Что за бред…

— Рычание, — отметил очевидное Курт, и тот зло отмахнулся:

— Знаю, представь себе. Только, поверь многолетнему опыту, это не рычание волка. Такие звуки издают те твари, что пониже полетом.

— Вот так вот сразу, за мгновение, определил так уверенно?

— И ты б определил тоже, если б наслушался с моё. У них разные голоса, совершенно друг на друга не похожие. Эти порыкивают так… мерзко. Не по-звериному как-то.

— Иными словами, случилось то, что ты пророчил — он здесь с приятелем?

— Хотелось бы верить, что у меня попросту проблемы со слухом от чрезмерного напряжения, но вера никогда не была моей сильной стороной. А невообразимое количество совпадений во всем этом и вовсе бьет по мозгам. Инквизиторы и охотник в одном месте, вервольф и метель, из-за которой от него не уйти, а если еще и его сородич, внезапно явившийся на поддержку ему в такую ночь…

А если прибавить ко всему перечисленному и еще одного оборотня довольно редкой разновидности, что сейчас лежит связанным в комнате наверху, снова мысленно продолжил Курт, ситуация станет выглядеть куда более занятной.

— Что бы там ни было, — с нервозной ухмылкой отметил Ван Аллен, — я оказался прав: он зашевелился в первой половине ночи.

— Они, — поправил Курт многозначительно. — Ибо, как я понял из твоих слов, здесь собрались ликантропы двух разновидностей. Или это для них типично?

— Для них нетипично вообще собираться вместе. Эти ребята предпочитают одиночество — так безопаснее.

— Я предпочитаю шницели, — возразил он, — однако склонен также отведать курицы с морковкой или пару кренделей. Это слово ты употребил необдуманно, или оно имеет свой прямой смысл, id est — бывают исключения?

— Бывают. Попадаются и стаи — как правило, это одна семья или семья плюс друзья членов семьи, к примеру — сучка сына или что-то в таком роде. Но это редкость.

— Быть может, сейчас именно тот случай?

Ответа Курт не услышал — подле самой двери снова послышался тот самый рык, и впрямь заметно отличавшийся от звериного голоса, что довелось слышать прежде, словно пьяный дюжий грузчик спросонок попытался установить контакт с внешним миром. В толстые доски что-то стукнуло, рычание повторилось, и ему отозвалось другое — то, что слышалось от Макса Хагнера и того создания в стойлах. Вороная кобылица, о существовании которой Курт уже почти забыл, забилась в своей тесной кладовке, грохоча копытами по полу и зло фырча, точно переполненный кипящим варевом котел.

— Давай лекции на потом, а? — со злостью отмахнулся Ван Аллен. — Ни малейшего представления, что тут творится и что они задумали, одно ясно: твари они назойливые и сегодня намерены добиться своего. Они хотят войти сюда, и это сейчас все, что тебя должно интересовать, плевать, в каком составе и почему.

— Логика есть, — согласился он, обернувшись к Бруно, за коим, едва передвигая ноги, тащился Альфред Велле, на ходу закутываясь в потрепанную стеганку. — В дровяном сарае есть бревенная кладка? — спросил он, не дав тому раскрыть рта, и трактирщик, непонимающе хлопнув глазами, кивнул:

— Да, имеется… Что случилось?

От вновь прозвучавшего рыка Велле подпрыгнул на месте, отшатнувшись от двери, в которую миг спустя шарахнуло что-то тяжелое и крепкое.

— Бревно, — определил Бруно то, что и без того стало ясно; не вполне цензурный ответ охотника заглушил следующий удар, уже сильнее и напористей, и удары последовали один за другим — мерные и какие-то неуместно спокойные.

— Что ж это… — испуганно пробормотал трактирщик, продолжаясь пятиться от двери. — Как же это волк такое может, майстер инквизитор?..

— Будить всех, — повысил голос Ван Аллен, перекрывая грохот. — И твоего сына, и господина бродячего рыцаря, и этого любителя девиц, и торгаша, да и маменькиного сынка тоже.