Физика на каждом шагу - Перельман Яков Исидорович - Страница 37
- Предыдущая
- 37/38
- Следующая
Пляска бумажных зайцев
На другой день, когда стемнело, брат вновь начал опыты. Первым делом «прилепил» к печке газету. Затем попросил у меня бумагу поплотнее газетной – писчую – и стал вырезывать из нее смешные фигурки: человечков в разных позах.
– Эти бумажные паяцы у нас сейчас запляшут. Принеси-ка булавок.
Скоро через ногу каждого паяца была проткнута булавка.
– Это, чтобы паяцы не разлетались и не уносились газетой прочь, – объяснил брат, раскладывая фигурки на самоварном подносе. – Представление начинается!
Он отлепил от печки газету и, держа ее горизонтально двумя руками, приблизил сверху к подносу с фигурками.
– Встаньте! – скомандовал брат.
И представьте: фигурки послушались – встали! Встали и торчали вверх, пока брат не отодвинул газеты подальше – тогда они опять легли. Но он не давал им долго отдыхать: приближая и отдаляя газету, он заставлял паяцев то вставать, то вновь ложиться.
– Если бы я не отягчил их булавками, они подскочили бы к газете вплотную и прилипли бы к ней. Вот видишь, – брат вынул булавки из нескольких фигурок, – они притянулись к газете совсем и уже не отпадают. Это электрическое притяжение. А теперь проделаем опыт и с отталкиванием. Где ножницы?
Змеи
Я подал ножницы, и брат, «прилепив» газету к печке, стал отрезать от ее края, снизу вверх, длинную тонкую полоску. Не дойдя до самого верха, он таким же образом надрезал вторую полосу, потом третью и т. д. Шестую или седьмую полоску он отрезал совсем. Получилась бумажная «борода», которая однако не соскользнула с печки, как я ожидал, а осталась на ней. Придерживая верхнюю часть рукой, брат провел по полоскам несколько раз щеткой и затем снял всю «бороду» с печки, держа ее вверху в вытянутой вперед руке.
Вместо того чтобы свободно свешиваться вниз, полоски растопырились колоколом, заметно отталкиваясь одна от другой.
– Они отталкиваются потому, – объяснил брат, – что все одинаково наэлектризованы. К вещам же, совсем не наэлектризованным, они притягиваются. Засунь руку снизу внутрь колокола – полоски притянутся к ней.
Я присел и ввел руку в пространство между полосками, т. е. я хотел ввести туда руку, но не мог сделать этого, потому что бумажные ленты обвились вокруг руки, как змеи.
Волосы дыбом
– Тебя эти змеи не пугают? – спросил брат.
– Зачем? Бумажные.
– А мне страшно. Посмотри, как страшно.
Брат поднял газетный лист над своей головой, и я увидел, как волосы его буквально стояли дыбом.
– Это опыт? Скажи: это тоже опыт?
– Тот самый опыт, который мы сейчас делали, но на другой лад. Газета наэлектризовала мои волосы, и они, притягиваясь к ней, в то же время друг от друга отталкиваются, как полоски нашей бумажной «бороды». Возьми зеркало, и я покажу тебе, как твои собственные волосы встанут таким же манером.
– Не больно?
– Нисколько. – В самом деле, я не почувствовал ни малейшей боли, даже щекотки, а ясно видел в зеркале, как волосы мои под газетным листом торчком стояли вверх.
Маленькая молния
В следующий вечер брат начал опыты с очень странных приготовлений. Взял три стакана, погрел их возле печки, затем поставил на стол и накрыл сверху самоварным подносом, который тоже сначала погрел немного у печки.
– Что это будет? – любопытствовал я. – Ведь надо стаканы на поднос, а не поднос на стаканы!
– Погоди! Будет опыт с маленькой молнией.
Брат пустил в дело нашу «электрическую машину»,
т. е., попросту говоря, стал растирать на печке газету. Натерев, он сложил газетный лист вдвое и снова начал растирать. Затем, отлепив его от печки, проворно положил на поднос.
– Потрогай-ка поднос, не очень холоден?
Не подозревая подвоха, я беспечно протянул к подносу руку – и отдернул назад: что-то щелкнуло и больно кольнуло мне палец. Брат рассмеялся.
– Ну, каково? Тебя ударила молния. А треск слышал? Это ведь был маленький гром.
– Я чувствовал сильный укол, но никакой молнии не видел.
– Увидишь ее сейчас, когда повторим опыт в темноте.
– Но я не согласен больше трогать подноса, – решительно заявил я.
– Этого и не надо. Можешь извлекать искры хотя бы дверным ключом или чайной ложкой: ничего не почувствуешь, а искры будут такие же длинные. Первые искры, впрочем, я извлеку сам, пока твои глаза привыкнут к темноте.
Брат загасил свет.
– Теперь молчание и внимание! Смотри в оба, – раздался в темноте его голос.
Треск – и одновременно яркая беловато-синяя искра в полспички длиною проскочила между краем подноса и ключом.
– Видел молнию? Слышал гром? – спросил меня старший брат.
– Но они были одновременно. Настоящий гром всегда позже молнии.
– Это правда. Мы слышим гром всегда позже, чем видим молнию. И все-таки они происходят в одно время, как треск и искра в нашем опыте.
– Почему же гром слышен позже?
– Видишь ли, молния – это свет; а лучи света бегут так быстро, что через земные расстояния проносятся почти мгновенно. Гром – это взрыв, а звук распространяется в воздухе не так быстро; он заметно отстает от лучей света и доходит до нас позже их. Оттого мы и видим молнию раньше, чем слышим порожденный ею гром.
Брат передал мне ключ и, сняв газету, предложил извлечь «молнию» из подноса.
– Без газеты разве будет искра?
– Попробуй.
Не успел я донести ключ до края подноса, как увидел искру, яркую, широкую.
Вторично положил брат газету на поднос, и я снова извлек искру, на этот раз уже послабее.
Десятки раз клал он на поднос и поднимал с подноса газету (не натирая ее вновь на печке), и всякий раз я извлекал искру, все более и более слабую.
– Искры длились бы дольше, если бы я брал газету не прямо руками, а за шелковые нити или ленточки. Тогда у нас получился бы настоящий физический прибор – «электрофор». Когда будешь учить физику, ты поймешь, что сейчас здесь у нас происходило.
– Это самый интересный опыт!
– Как для кого. Мне больше правится тот, который я сейчас покажу тебе. Там, в ящике стола, лежит электрическая лампочка[25]. Принеси!
– Испорченная, не горит. Волосок разорван.
– Нам и такая хороша. Выло бы цело стекло. Главное, чтобы внутрь не проник воздух. Ведь электрические лампочки пустые, из них выкачан почти весь воздух.
– В лампочках совсем нет воздуха?
– Да. Ты не знал?
– Как же тогда может гореть в них нить? Без воздуха ничто не горит.
– Не горит, но может накаляться. В лампочке металлическая или угольная нить не горит, а накаляется.
Для того и выкачивают из лампочки воздух, чтобы не могло быть горения, а было бы одно накаливание.
– А если бы нить горела, что тогда?
– Она перегорела бы в первую же секунду, и лампа больше не годилась бы. Понимаешь теперь, зачем нужно, чтобы лампочки были без воздуха?
– Мне непонятна одна вещь, – сказал я: – зачем выкачивать воздух из лампочки, если хотят, чтобы волосок не сгорел? Ведь можно только заменить воздух таким газом, который не поддерживает горения. Я читал, что в азоте, например, горение невозможно.
– Ты совершенно прав. Так и делают при изготовлении некоторых сортов лампочек. Ты видел, например, выставленные в магазинах очень яркие «полуваттные» лампочки? Вот эти не пустые, а наполнены азотом или другим газом, не поддерживающим горения. Их так и называют: «газополные». С такою лампочкою опыт не удался бы…
Опыт с лампочкой
Брат – все еще в полутьме – наполовину отделил газету от печки и поднес лампочку цоколем к бумаге. Легкий треск, искра – и на мгновение вся лампочка наполнилась нежным зеленоватым сиянием.
– Вот мой любимый опыт, – сказал брат, приближая лампочку к разным местам наэлектризованной газеты и продолжая извлекать искры со свечением. – Можно тот же опыт проделать и с искрой от подноса: свечение будет еще ярче.
25
Читатель может установить из сказанного, что весь рассказ – не автобиографический: когда автор был ребенком, электрических лампочек еще не было в обиходе.
- Предыдущая
- 37/38
- Следующая