Литума в Андах - Льоса Марио Варгас - Страница 20

• Предыдущая
• 20/59
• Следующая

– А я, знаешь, отдал бы все на свете, лишь бы ты не ездила в Уанкавелику. – Он снова зевнул. – Поторгуемся? У меня при себе чековая книжка.

– Моя начальная цена – луна и звезды. – Она протянула ему чашку с кофе. – Не беспокойся. В горах я в гораздо большей безопасности, чем ты здесь, когда едешь в свой офис. По статистике, на улицах Лимы опаснее, чем в Андах.

– Никогда не верил в статистику. – Он зевнул и потянулся. Некоторое время смотрел, как она хлопочет у буфета, где в идеальном и тщательно продуманном порядке были расставлены чашки и блюдца, разложены ложки и ложечки. – От этих твоих поездок, Гортензия, у меня откроется язва. Если раньше я не умру от инфаркта.

– Я привезу тебе с гор свежего сыра. – Она откинула прядь со лба. – Иди досыпай, я постараюсь тебе присниться. Со мной ничего плохого не произойдет, не волнуйся.

В этот момент к дверям дома подъехал министерский джип, и госпожа д'Аркур заторопилась: поцеловала мужа, напомнила, что надо выслать в Смитсоновский институт конверт с фотографиями Национального парка Янага-Чемильен. Марсело проводил ее до машины и, попрощавшись, как всегда, обратился к Каньясу:

– Верни мне ее живой и невредимой, инженер.

Улицы Лимы, еще покрытые ночной влагой, были безлюдны. Через несколько минут джип выехал на главное шоссе, но и там движение было пока слабым.

– Ваша жена тоже так переживает, когда вы уезжаете в командировку? – спросила госпожа д'Аркур. Огни Лимы, затянутые утренним предрассветным туманом, остались позади.

– Не без этого, – кивнул инженер. – Но моя Мирта не слишком сильна в географии, она и не подозревает, что мы едем прямо в волчье логово.

– В волчье логово? – переспросил шофер, и джип резко вильнул. – Вы должны были предупредить меня об этом заранее. Если бы я знал, не поехал бы, я вовсе не собираюсь рисковать головой за те гроши, что мне платят.

– Что нам платят, – засмеялся Каньяс.

– Что вам платят, – уточнила госпожа д'Аркур. – Мне-то не платят ни сентаво. Я занимаюсь этой работой только из любви к искусству.

– Так вам это нравится, сеньора. Вы, наверное, и сами платили бы за то, чтобы заниматься любимым делом.

– Честно говоря, платила бы, – согласилась она. – Эта работа составляет смысл моей жизни. Возможно, потому, что растения и животные никогда меня не обманывают. А люди, наоборот, обманывают постоянно. Ведь вам тоже нравится наше дело, инженер. Иначе вы не стали бы работать в министерстве за такую мизерную зарплату.

– Это ваша вина, сеньора. Я читал ваши статьи в «Комерсио», я вам уже говорил. И они разбудили во мне интерес к природе, желание объехать Перу и своими глазами увидеть чудеса, о которых вы писали. Вы виноваты в том, что я стал изучать агрономию, а потом окончил лесной факультет. Вас не мучат угрызения совести?

– Тридцать лет я пропагандировала свои идеи – и вот наконец у меня появился ученик! – захлопала в ладоши госпожа д'Аркур. – Теперь могу умереть спокойно.

– У вас много учеников, – убежденно сказал инженер Каньяс. – Вы открыли нам, как удивительна наша земля. И как плохо мы с ней обращаемся. Не думаю, что найдется хоть один перуанец, который знает свою страну так же, как вы, и который всю ее исходил и исколесил, как вы.

– Ну, раз мы дошли до комплиментов, я тоже должна сказать вам кое-что приятное. С тех пор как вы пришли в министерство, моя жизнь изменилась. Наконец появился кто-то, кто разбирается в проблемах окружающей среды и борется с бюрократами. Говорю это не для красного словца, инженер. Благодаря вам я больше не чувствую себя, как раньше, одиночкой.

Когда подъезжали к Матукане, из-за горных вершин вырвались первые лучи еще невидимого солнца. Утро выдалось сухое и холодное. Всю оставшуюся часть пути, пока они пересекали хребет Ла-Оройя и теплую долину Хауха, инженер и госпожа д'Аркур обсуждали, что надо сделать, чтобы заручиться дополнительной поддержкой для реализации проекта восстановления лесов на горных склонах. Проект субсидировался ФАО[25] и Голландией и уже дал первые положительные результаты. Эту первую победу они отметили несколько месяцев назад в ресторанчике в Сан-Исидро. Почти четыре года работы – отчетов, памятных записок, конференций, статей, писем, рекомендаций и прочих хлопот, – пока удалось добиться чего-то. Но теперь-то, наконец, проект уже выполняется. Общины не ограничиваются больше выращиванием кормовых культур, они теперь занимаются также посадками деревьев. Если не иссякнут фонды, из которых финансируется проект, через несколько лет густые рощи хинного дерева снова укроют тенью пещеры, исписанные магическими заклинаниями и рисунками далеких предков, и как только установится мир, сюда смогут приезжать археологи со всего света, чтобы расшифровывать их. Нужно добиться, чтобы и другие фонды, и другие страны тоже финансировали проект. Не хватает инструкторов, которые научили бы крестьян использовать вместо дров сухой помет животных для обогрева домов и приготовления пищи, надо создать опытную станцию, заложить по крайней мере десять новых питомников. В общем… Хотя госпожа д'Аркур была практичной женщиной, она порой давала волю воображению и в соответствии со своей фантазией мысленно преобразовывала действительность, которую, надо сказать, прекрасно знала, потому что постоянно боролась с нею.

Вскоре после полудня они добрались до Уанкайо и сделали небольшую остановку, чтобы наскоро перекусить, заправить машину, проверить мотор и давление в шинах. Зашли в ресторан на углу площади.

– Я почти уговорила посла Испании приехать сюда, – рассказывала госпожа д'Аркур инженеру. – Но в последний момент он не смог, прибыла какая-то делегация из Мадрида, не помню уже, какая. Однако он обещал, что вскоре выберется. И сказал, что постарается добиться для нас кое-какой помощи от испанского правительства. У них экология тоже входит в моду.

– Как мне хотелось бы посмотреть Европу, – вздохнул инженер Каньяс. – Дед моей матери был из Галисии. Наверно, у меня там есть родственники.

На следующем участке дороги они почти не могли разговаривать – джип безостановочно трясло и подбрасывало на ухабах. А между Акостамбо и Искучакой их встретили такие выбоины и ямы, что они уже были готовы повернуть обратно. Они пристегнулись ремнями, но все равно их болтало и кидало друг на друга. Машина, казалось, вот-вот развалится, но шофер только посмеивался, шутливо выкрикивал, как на корриде: «Берегись снизу!», «Внимание, разъяренный бык!» – да напевал что-то. В Уанкавелику приехали вечером. Стало холодно, и они надели свитера, шерстяные перчатки и шарфы.

В туристской гостинице их встретил префект, получивший инструкции из Лимы. Он подождал, пока они приведут себя в порядок, и пригласил поужинать тут же, в отеле. Два техника из министерства, которые должны были сопровождать их, приехали в отель еще раньше. За ужином к ним присоединился военный комендант – невысокий человек с добродушной улыбкой. Он козырнул, пожал им руки и, сняв фуражку, обратился к госпоже д'Аркур:

– Для меня большая честь приветствовать здесь такую известную особу. Я всегда читаю вашу страницу в «Комерсио». И знаю вашу книгу об Уайласском ущелье. Жаль, у меня нет ее сейчас при себе, чтобы взять у вас автограф.

За ужином он сообщил, что патруль уже готов и завтра в шесть утра можно будет начинать обход.

– Патруль? – Госпожа д'Аркур вопросительно посмотрела на инженера.

– Но я ведь уже объяснял, что мы не хотим сопровождения, – повернулся инженер к префекту.

– Я передал ваше пожелание коменданту, – пожал плечами префект. – Но знаете, как говорят: где есть капитан, там матрос не командует.

– Мне очень жаль, сеньора, но я не могу позволить, чтобы вы передвигались здесь без охраны, – отозвался на его слова комендант. Он был совсем еще молод. Форма сидела на нем безукоризненно, усы были тщательно подстрижены, говорил он очень любезно. – Это опасная зона, подрывные элементы называют ее «освобожденной территорией». Слишком большая ответственность для меня. Я вам обещаю, патруль не будет ни во что вмешиваться.

• Предыдущая
• 20/59
• Следующая