Торговец пушками - Лори Хью - Страница 63

• Предыдущая
• 63/79
• Следующая

Обе женщины застыли в дверях, изумленно хлопая ресницами. Разумеется, мы с Филипом моментально вскочили со стульев и тоже изумленно захлопали ресницами. Будь вы кинорежиссером, точно сломали бы голову, решая, куда поставить камеру. Ронни оказалась первой, кто нарушил немую сцену с персонажами, извивающимися в одном и том же социальном аду.

– Дорогой, – воскликнула она.

Дурачина Филип тут же шагнул ей навстречу.

Однако Ронни устремилась к моей стороне стола, и бедолаге Филипу пришлось изображать некий неопределенный жест, обращенный к секретарше Джейн: мол, вон как все получилось с кофе, и вон как с печеньем, и тебе не трудно побыть умничкой и все такое?

К тому времени, когда он закончил с пантомимой и повернулся к нам, Ронни уже давила меня в страстных объятиях. Я отвечал ей тем же – сообразно обстоятельствам и потому, что мне и самому того хотелось. От Ронни очень приятно пахло.

Немного погодя она чуть ослабила хватку, слегка отстранилась и заглянула мне в глаза. Мне даже показалось, что я увидел слезы, – похоже, она со мной не играла. Затем Ронни повернулась к Филипу:

– Филип... н у, я не знаю, что сказать. Собственно, это почти все, что она сумела выдавить.

Филип поскреб загривок, покраснел – и вернулся к кофейному пятну на манжете. Истинный англичанин.

– Спасибо, Джейн. Оставь нас, пожалуйста, хорошо?

Он говорил, не поднимая глаз. Для ушек Джейн его слова стали настоящей музыкой, и она стремительно ретировалась. Филип изобразил некое подобие галантной улыбки:

– Итак?

– Да, – сказал я. – Итак. – Я улыбнулся ему в ответ. Такой же неуклюже-галантной улыбкой. – Собственно, это все. Мне очень жаль, Филип...

Мы простояли так втроем еще, наверное, целую вечность, словно ожидая, пока из суфлерской будки не прошепчут следующую реплику. Наконец Ронни повернулась ко мне. Ее глаза подсказывали: «Давай, сейчас самое время».

Я глубоко вздохнул.

– Кстати. – Я отцепился от Ронни и шагнул к столу. – Не мог бы я попросить вас... ну... об одной услуге?

Филип выглядел так, словно я только что уронил на него пятиэтажный дом.

– Услуге?

Видно было, что ему ужасно хочется взорваться и сейчас он мысленно взвешивает все «за» и «против».

Ронни неодобрительно зашипела у меня за спиной:

– Не надо, Томас.

Филип посмотрел на нее и едва заметно нахмурился, но она не обратила на него никакого внимания:

– Ты же обещал.

Момент был выбран просто идеально.

Филип втянул носом воздух. Пусть сладости особой он еще не ощущал, но и горечь уже ослабла. Тридцать секунд назад мы объявили себя единственной счастливой парой в этом кабинете, и гляди-ка – похоже, у нас уже намечается размолвка.

– Что за услуга? – спросил он, складывая руки на груди.

– Томас, я же сказала: нет.

Снова Ронни – на этот раз уже довольно раздраженно.

Я не спешил поворачиваться к ней – будто эта ссора у нас далеко не первая.

– Послушай, он ведь может отказаться, не так ли? То есть... господи...

Ронни сделала пару шажков вперед и остановилась практически посередине между нами. Филип опустил глаза на ее бедра. Я видел, что он мысленно оценивает наши позиции. «Нет, не все еще потеряно», – пронеслось у него в мозгу.

– Ты не должен пользоваться своим преимуществом, Томас. – Ронни еще чуточку сдвинулась в сторону Филипа. – Это нечестно. Слышишь? Не сейчас.

– О господи! – простонал я, опуская голову.

– Что за услуга? – повторил Филип. Я чувствовал, как в нем просыпается надежда.

Ронни подвинулась еще ближе:

– Нет, Филип. Не делай этого. Мы сейчас уйдем...

– Послушай. – Я по-прежнему не поднимал головы. – Второго такого шанса может никогда не быть. Я должен спросить его. Это моя работа, помнишь? Задавать вопросы.

В мой голос проникли язвительно-гаденькие нотки. Для Филипа они были точно бальзам на душу.

– Филип, прошу тебя, не слушай его. Прости меня...

Ронни злобно зыркнула в мою сторону.

– Нет-нет, все нормально.

Филип перевел взгляд на меня. Он не спешил, понимая, что сейчас главное не ошибиться.

– А кстати, Томас, что у тебя за работа?

Мило: Томас и «ты». Только уверенный в себе мужчина способен так фамильярничать с типом, который только что умыкнул у него невесту!

– Он журналист.

Ронни опередила меня с ответом. «Журналиста» она буквально выплюнула, будто это было нечто непристойное. Впрочем, если хорошенько подумать...

– Ты журналист, и ты хочешь меня о чем-то попросить? Давай, не стесняйся.

Филип уже улыбался. Милостивый даже к победителю. Истинный джентльмен.

– Томас, мы же договорились. Если ты сейчас спросишь его, то...

Невысказанная угроза повисла в воздухе. Филипу явно хотелось, чтобы Ронни закончила фразу.

– То – что? – отрезал я довольно грубо.

Ронни смерила меня разъяренным взглядом, развернулась и демонстративно уставилась в стену. При этом она нечаянно коснулась Филипа, и я заметил, как тот слегка вздрогнул. Исполнено было гениально. «Осталось совсем чуть-чуть, – думал он. – Главное – не торопиться».

– Я готовлю статью о распаде государства-нации. Мой голос звучал устало. Всех тех немногих журналистов, с кем мне доводилось общаться, объединяла одна общая черта – состояние вечного изнеможения, вызванное необходимостью иметь дело с людьми, которые гораздо менее интересны, чем они сами. Копия в моем исполнении была не так уж плоха.

– И об экономическом превосходстве многонациональных предприятий над правительственными органами, – невнятно добавил я. Будто каждый болван на свете обязан знать, что нынче это один из самых злободневных вопросов.

– И для какой газеты, Томас?

Я плюхнулся обратно на стул. Теперь они стояли вместе по другую сторону стола, а я сидел – один, опустив плечи. Еще бы пару раз рыгнуть и начать выковыривать из зубов остатки шпината – и Филип окончательно уверится, что победа не за горами. Я сердито дернул плечами:

– Да любой, которая возьмет ее.

Теперь Филип явно жалел меня. Интересно, как это он только мог считать меня серьезным соперником?

– И что тебе нужно? Информация? Победный выход на финишную прямую.

– Да, точно. Информация о движении денег. Я хочу знать, как можно обходить разные валютные законы, как крутить деньги, чтобы никто ничего не узнал. Мне нужна только общая картина, но есть и парочка конкретных случаев, которые меня интересуют.

С этими словами я и в самом деле тихонько рыгнул.

– Господи, Филип, скажи, чтобы он проваливал отсюда! – взорвалась Ронни, испепеляя меня взглядом. Мне даже стало немного страшно. – Мало того, что он нагло приперся...

– Послушай, не суйся не в свое дело, ладно?! – Я зло посмотрел на Ронни. Со стороны мы выглядели как муж с женой, что несчастливы вместе много-много лет. – Филип же не против. Правда ведь, Фил?

Филип явно вознамерился подтвердить, что он совсем не против, более того, все просто чудесно и замечательно, но Ронни не позволила ему этого сделать. Она едва сдерживала ярость.

– Да он просто старается быть вежливым, тупица! – заорала она. – Филип – воспитанный человек.

– Не в пример мне, да?

– Ты сам это сказал.

– А ты могла бы и промолчать.

– Ой, какие мы обидчивые!

Назревал серьезный скандал. Причем, заметьте, без единой репетиции.

В кабинете повисла долгая, раздраженная пауза, и Филип, похоже, испугался, что все может рухнуть в самый последний момент.

– Ты хотел отследить движение каких-то конкретных денег, Томас? – спросил он. – Или тебя вообще интересуют механизмы?

Бинго!

– В идеале – и то и другое, Фил.

Спустя полтора часа я оставил Филипа вместе с его компьютерным терминалом и списком «реально близких корешей, которые кое-чем ему обязаны» и двинул через Сити к Уайтхоллу. Где поимел совершенно отвратительный ланч с О’Нилом. Хотя еда оказалась очень даже ничего.

Для начала мы поболтали о том о сем, а затем я вкратце пересказал ему всю историю. По ходу рассказа цвет лица О’Нила менялся на глазах, сначала от розового к белому, потом от белого к зеленому. Когда же я изложил свои соображения насчет возможного – и, на мой взгляд, просто потрясающего – завершения дела, он стал совсем серым.

• Предыдущая
• 63/79
• Следующая