Торговец пушками - Лори Хью - Страница 46

• Предыдущая
• 46/79
• Следующая

Голдман велел мне откликаться на имя Даррелл. Я спросил, нельзя ли мне самому придумать себе псевдоним, но он ответил, что нельзя, поскольку Даррелл уже внесен во все анналы операции «Сухостой». Тогда я спросил, не слышал ли он о «Тип-пексе», но тот ответил, что это глупейшее имя и что мне лучше просто привыкнуть к тому, что теперь я Даррелл.

Трэвис ведал боевыми искусствами, и когда ему намекнули, что у него всего час, он лишь глубоко вздохнул, велел беречь глаза и яйца и тут же свалил.

В последний день перед отлетом явились плановики – двое мужчин и две женщины, одетые как банкиры и с огромными портфелями в руках. Я попытался пофлиртовать с дамами, но те шарахались от меня как от прокаженного. Кстати, тот из мужчин, что пониже, по-моему, был совсем не против.

Луис – тот, что повыше, – оказался самым нормальным из всех, он же в основном и говорил. Похоже, Луис неплохо знал свое дело. При этом он ни разу не проговорился, что же это за дело. Что лишний раз доказывало, как хорошо он его знал. Он называл меня Том.

Очевидным для меня было одно и только одно. «Сухостой» – отнюдь не импровизация, а эти люди – не любители, которые накануне полистали детскую книжечку про международный терроризм. До того, как меня втащили на подножку, этот поезд находился в пути уже не один месяц.

– Скажите, Том, название «Кинтекс» вам о чем-нибудь говорит?

Луис закинул ногу на ногу и наклонился ко мне на манер Дэвида Фроста.[12]

– Абсолютно ни о чем, Луис. Я – девственно чистый кусок холста.

Я закурил очередную сигарету – просто чтобы лишний раз их позлить.

– Вот и славно. Первое, что вам следует усвоить, – хотя мне кажется, вы это уже и так знаете, – идеалистов в мире больше не осталось.

– Кроме нас с вами, Луис.

Одна из женщин нетерпеливо взглянула на часы.

– Согласен, Том. Кроме нас с вами. Все эти так называемые борцы за свободу, освободители, архитекторы новой зари – вся эта публика сгинула вместе с брюками клеш. Нынешние террористы – сплошь бизнесмены. (Недовольное женское покашливание из глубины комнаты.) И бизнес-леди. А террор – весьма перспективная карьера для современного молодого человека. Нет, я абсолютно серьезно. Заманчивые возможности, поездки по всему свету, представительские расходы, досрочный выход на пенсию. Будь у меня сын, я бы сказал ему: или юриспруденция, сынок, или терроризм. И давайте не будем кривить душой: возможно, от террористов вреда даже меньше.

Судя по всему, это была шутка.

– Вам, наверное, интересно, откуда берутся деньги? – Он вопросительно вздернул брови, а я закивал, точно дебильный ведущий из детской телепередачи. – Что ж, есть, скажем, плохие ребята, такие, как сирийцы, ливийцы или кубинцы, которые до сих пор считают террор чем-то вроде отрасли государственной промышленности. Они по-прежнему выписывают шестизначные чеки и, если в результате какое-нибудь из американских посольств получает в окно кирпичом, радуются как дети. Однако в последние десять лет все эти ребята отошли на второй план. Сегодня главное – прибыль, а когда дело касается прибыли, все дороги ведут в Болгарию.

Он откинулся на спинку стула, что послужило сигналом для одной из женщин. Настал ее выход, и она, не мешкая, принялась читать по бумажке, прицепленной к планшету, – хотя наверняка знала роль назубок и планшет был своего рода моральным подспорьем.

– «Кинтекс» – якобы государственное торговое агентство, базирующееся в Софии, со штатом в пятьсот двадцать девять человек. Официально агентство занимается экспортно-импортными операциями. На самом же деле «Кинтекс» тайно контролирует более восьмидесяти процентов наркотрафика из стран Ближнего Востока в Западную Европу и Северную Америку. Часто сделки происходят в обмен на легальные и нелегальные партии оружия, далее перепродаваемые ближневосточным террористам. Точно так же перепродается и героин – избранным кругам, занимающимся трафиком в Центральной и Восточной Европе. Персонал, задействованный в операциях, в основном состоит не из болгар, но в его распоряжении имеются все необходимые складские и жилые помещения на черноморском побережье – в Варне и Бургасе. «Кинтекс», уже под вывеской «Глобус», также участвует в отмывании прибыли от продажи наркотиков по всей Европе, обменивая наличные на золото и драгоценные камни и перераспределяя финансы своим клиентам через сеть предприятий в Турции и Восточной Европе.

Она посмотрела на Луиса, словно спрашивая, надо ли продолжать, но Луис, взглянув на меня, заметил, что мои глаза уже подернулись поволокой, и едва заметно покачал головой:

– Милые ребятки, не правда ли? Как и те, что вложили пистолет в руки Мехмета Али Агджи. (Мне, кстати, и это имя мало о чем говорило.) Того, что стрелял в папу Иоанна Павла Второго в восемьдесят первом. Об этом, вообще-то, писали в газетах.

Я изобразил что-то вроде «ну да, как же, помню» и затряс головой, демонстрируя, сколь глубоко я впечатлен.

– «Кинтекс», – продолжал он, – это как супермаркет, где есть все, Том. Нужно устроить беспорядки, стереть с лица земли пару стран, загубить несколько миллионов жизней – просто возьмите кредитку и дуйте прямиком в «Кинтекс». Дешевле не найдете.

Луис улыбался, но я понимал, что на самом деле он буквально пышет от праведного гнева. Так что я на всякий случай огляделся вокруг – и точно: над головами остальной троицы пылал огонь той же праведной ярости.

– Так это с «Кинтексом», – спросил я в надежде услышать «нет», – имел дело Александр Вульф?

– Точно, – ответил Луис.

Вот когда до меня вдруг дошло, что ни один из них, даже Луис, не имеет ни малейшего понятия о том, что такое «Аспирантура», – как, собственно, и о том, чего на самом деле ждут от операции «Сухостой». Сказать по правде, это было жуткое открытие. Эти люди действительно верили, что ведут прямую и честную войну с наркотерроризмом – или терронаркотиками, или как они там это дерьмо называют – в интересах Дядюшки Сэма и Тетушки Всего Остального Мира. Для них это было заурядное цэрэушное дело, без всяких там причуд. Они внедряли меня в одну из второстепенных террористических групп, по простоте душевной веря, что в один из свободных вечеров я обязательно протиснусь в телефонную будку и сообщу им целую кучу имен и адресов.

Водить машину меня учили слепые инструкторы, и осознание этого меня немного потрясло.

Они подробно изложили план внедрения, заставляя повторять каждую стадию по миллиону раз. Я думаю, их очень беспокоило, что, будучи англичанином, я не в состоянии удержать в голове более одной мысли одновременно. А увидев, что я довольно легко въехал во все с первого раза, долго хлопали друг дружку по спине и как заведенные талдычили: «Отличная работа».

После тошнотворного ужина из мясных фрикаделек с «ламбруско», поданного вконец изнуренным Сэмом, Луис с напарниками упаковали свои портфели и, покачав сначала мою руку, а затем покачав головами, влезли в свои автомобили и укатили назад, по вымощенной желтым кирпичом дороге. Я даже не помахал им вслед.

Вместо этого я объявил Карлам, что желаю прогуляться, и прошел через садик позади дома, откуда к реке спускалась чудная лужайка и открывался вид на самый прекрасный из всех изгибов Темзы.

Ночь выдалась теплая, и на противоположном берегу еще тусовались юные парочки и пожилые собачники. Неподалеку пришвартовалось несколько прогулочных катеров. Вода тихонько пошлепывала по обшивке, а иллюминаторы мягко и гостеприимно светились желтым. Смеялись люди, и я даже отсюда чувствовал запах их консервированного супа.

Я был в дерьме по самые уши.

Барнс появился сразу после полуночи. На этот раз он являл собой совершенно иное зрелище по сравнению с нашей первой встречей. Братья Брукс куда-то исчезли, и теперь он выглядел так, словно собирался прямо сейчас нырнуть в джунгли Никарагуа. Штаны цвета хаки, темно-зеленая саржевая рубашка, высокие ботинки «Ред-Уинг». Командирские часы на брезентовом ремешке сменили парадный «Ролекс». У меня было такое чувство, что пару секунд он точно провел перед зеркалом, вооружившись камуфляжной краской. Морщины казались глубже обычного.

• Предыдущая
• 46/79
• Следующая