Тележка с яблоками - Шоу Бернард Джордж - Страница 15

• Предыдущая
• 15/21
• Следующая

Магнус. Да, да, да, да, разумеется. Вы красавица, вы божество.

Она торжествующе вскидывает голову.

И вы необыкновенно забавны.

Этот неожиданный разряд действует на Оринтию, как ушат холодной воды; но она слишком умна, чтобы не оценить его по достоинству. Разо­чарованно махнув рукой, она снова усаживается на тахту и с терпеливо­страдальческим видом слушает молча нижеследующую тираду.

Быть может, когда-нибудь природа сумеет скрестить розу с капустой и сделать всех женщин такими же пленительными, как вы, — вот-то радостно и легко будет житься тогда! Но пока что я прихожу сюда, чтобы насладиться беседой с вами, когда мне хочется отдохнуть от тяжести короны, когда я устал от моей глупой жены, или мне надоели мои увальни-дети, или меня за­мучили мои чересчур беспокойные министры, — одним словом, когда я, как говорят врачи, нуждаюсь в перемене обстановки. Видите ли, дорогая, нет на свете таких идеальных жен, таких милых детей и таких тактичных министров, которые бы время от времени не утомляли человека. У Джемаймы, как вы спра­ведливо заметили, есть свои недостатки. А у меня — свои. Так вот, если бы наши недостатки полностью совпадали, мне не нужно было бы других собеседников, кроме нее, а ей — кроме меня. Но таких совпадений не бывает, а потому все идет у нас так же, как и у других супружеских пар: есть известные темы, которых нам нельзя касаться в разговоре, потому что это все равно, что наступить на больную мозоль. Есть люди, о которых мы избегаем упоминать, потому что одному из нас они нра­вятся, а другому — нет. Это касается не только отдельных лю­дей, но и определенных человеческих типов. Вот хотя бы тот тип, к которому принадлежите вы. Моя жена не любит людей вашего типа, она их не понимает, чувствует к ним недоверие и даже боится их. И не без основания, потому что такие жен­щины, как вы, опасны для жен. А мне они не внушают не­приязни; я их понимаю, потому что во мне самом есть кое-что от этого типа. И, уж во всяком случае, я не думаю их бояться. Зато жена моя хмурится, чуть только о них заведешь речь. И потому, когда мне хочется беспрепятственно поговорить на такие темы, я прихожу к вам. Вероятно, и она говорит со своими друзьями о людях, о которых никогда не заговаривает со мной. У нее есть друзья-мужчины, которые дают ей то, чего не могу дать я. Если б этого не было, ей со мной всегда не хватало бы чего-то, и в конце концов она бы меня возненави­дела. Потому-то я и забочусь, чтобы ее приятели чувствовали себя у нас непринужденно.

Оринтия. Образцовый супруг и образцовое супружество! А когда от образцового супружества становится слишком скуч­но, тогда ищут развлечения у меня!

Магнус. Чего же еще вы можете требовать? Не будем впадать в распространенное заблуждение насчет единого духа и единой плоти. У каждого светила своя орбита; и хотя мы знаем, что между двумя соседними светилами действует сила притя­жения, мы знаем и то, что расстояние между ними огромно. А когда притяжение становится настолько сильным, что пре­одолевает расстояние, эти два светила не сливаются в одно — они сталкиваются и гибнут. У каждого из нас тоже есть своя орбита, и мы должны держаться на огромном расстоянии друг от друга, чтобы не погибнуть, столкнувшись. Сохранять долж­ное расстояние — это и значит уметь держать себя; а там, где люди не умеют держать себя, человеческое общество невыносимо.

Оринтия. Ну какая другая женщина могла бы переносить ваши поучения и даже находить в них известную прелесть?

Магнус. Оринтия, мы с вами просто дети, увлеченные игрой, и вы должны удовлетворяться своей ролью сказочной ко­ролевы. А теперь (вставая) меня ждут дела.

Оринтия. Какие дела могут быть для вас важнее, чем свидание со мной?

Магнус. Никакие.

Оринтия. Так садитесь на место.

Магнус. К сожалению, как это ни глупо, но нужно управ­лять государством. А сегодня у нас очередной правительствен­ный кризис.

Оринтия. Но ведь кризис отложен до пяти; мне все рас­сказал Семпроний. Зачем вы так распускаете этого хитрого жа­дюгу Протея? Он морочит вас. Он морочит всех. Он морочит даже самого себя, а в первую очередь — все это правительство, которое для вас просто позор. Оно напоминает битком набитый вагон третьего класса. Почему вы позволяете, чтобы подобный сброд отнимал у вас попусту время? В конце концов, за что вам платят деньги? За то, чтоб вы были королем; иначе говоря — чтоб вы плевали на простой народ.

Магнус. Так-то так, но в наше время представления о ко­ролевском бизнесе, как выражаются американцы, совершенно перепутались с представлениями о демократии, и потому поло­вина Англии ждет, что я буду плевать на моих министров, а другая половина рассчитывает, что я позволю министрам напле­вать на меня. Вот в пять часов и должно решиться, кому быть плевательницей.

Оринтия. И вы не погнушаетесь бороться за власть с Протеем?

Магнус. Что вы! Я никогда не борюсь. Но иногда одер­живаю победы.

Оринтия. Если вы только позволите этому позеру, этому комедианту побить вас, не смейте мне больше никогда на глаза показываться.

Магнус. Протей неглуп; а иногда в нем даже прояв­ляются симпатичные черты. Не вижу ничего приятного в том, чтобы побить его; я вообще не люблю никого бить. А вот пере­хитрить его — это, пожалуй, доставило бы мне кое-какое невин­ное удовольствие.

Оринтия. Магнус, вы просто размазня. Настоящий муж­чина был бы рад сделать из него котлету.

Магнус. Настоящие мужчины не годятся в короли. Я ведь только идол, сокровище мое, и все, что я могу, — это не быть чересчур кровожадным идолом. (Смотрит на часы.) Но мне в са­мом деле пора. Au revoir! (1)

Оринтия (смотрит на свои часы). Да ведь сейчас только двадцать пять минут пятого. У вас еще масса времени до пяти.

Магнус. Да, но мы всегда пьем чай в половине пятого.

Оринтия (извернувшись, как змея, хватает его за ло­коть). Бог с ним, с чаем! Я вас напою чаем здесь.

Магнус. Немыслимо, возлюбленная. Джемайма не любит, когда ее заставляют ждать.

Оринтия. К черту Джемайму! Вы не уйдете от меня к вашей Джемайме. (Дергает его с такой силой, что он падает на тахту рядом с ней.)

Магнус. Дорогая, я должен идти.

Оринтия. Пойдете в другой раз. А сегодня останетесь здесь. Послушайте, Магнус, у меня к вам есть очень важное дело.

Магнус. Нет у вас никакого дела. Вам просто хочется, чтобы я опоздал к чаю и Джемайма рассердилась. (Пытается встать, но она тянет его назад.) Пустите, слышите?

Оринтия (продолжая держать его). Почему вы так бои­тесь жены? Весь Лондон смеется над вами. Все говорят, что вы у нее под башмаком, бедненький.

Магнус. У нее под башмаком! А вот это как называется, по-вашему? Моя жена, по крайней мере, не применяет ко мне физического насилия.

Оринтия. Я не хочу, чтоб вы покидали меня ради вашей старухи.

Магнус. Ну, Оринтия, хватит глупостей. Вы же знаете, что я должен идти. Будьте благоразумны.

Оринтия. Еще десять минут, не больше.

Магнус. Уже и так половина пятого.

Он снова пытается встать, но она удерживает его.

(Переводя дух.) Вы ведь это делаете только со злости. У вас такая крепкая хватка, что я не могу вырваться, не причинив вам боли. Что же мне, позвать стражу?

Оринтия. Зовите, зовите! Завтра утром об этом будут трубить все газеты!

Магнус. Демон! (Собрав все свое королевское величие.) Оринтия! Я вам приказываю.

Оринтия хохочет.

(В бешенстве.) Ну, погоди же, дьявол, я тебя заставлю отпу­стить. (Снова пытается вырваться, на этот раз уже пуская в ход силу.)

• Предыдущая
• 15/21
• Следующая