От Киева до Москвы: история княжеской Руси - Шамбаров Валерий Евгеньевич - Страница 33

• Предыдущая
• 33/139
• Следующая

Святослава правление старшего брата глубоко возмущало, но до сих пор он вел себя лояльно, от каких-либо враждебных выпадов воздерживался. Однако известие о сговоре с Всеславом вывело черниговского князя из себя. Святослав связался со Всеволодом и проинформировал его: вот, мол, полюбуйся что творится. Сколько уже бед и глупостей натворил Изяслав, мы с тобой это терпели, как-то сглаживали. Ну и дождались благодарности, он на нас злоумышляет. На сборы братьям много времени не понадобилось, они подняли по команде свои полки и повели к Киеву.

Великий князь в панике велел запирать ворота, но Святослав и Всеволод отнюдь не собирались штурмовать город. Встали рядом, в Берестове, и объявили старшему: он лишается великого княжения и может убираться куда хочет. А столичные жители уже забурлили, вооружались, кричали за Святослава. Видя, что деваться-то некуда, Изяслав сдался. Его не торопили. Он несколько дней грузил обоз, казну, богатства, и и покатил по наезженной дорожке, к западной границе.

Киев с восторгом встретил великого князя Святослава II. И только Печерский монастырь не поступился строгой принципиальностью. Его игумен преподобный Феодосий открыто обличал, что Святослав занял трон незаконно, нарушил братскую любовь. На Литургиях по-прежнему поминал великим князем Изяслава, написал новому властителю резкое письмо:

Государь осерчал, пригрозил посадить преподобного в темницу. Тот не поддался, повторял:

Но Святослав умел уважать смелых и честных людей. Он извинился перед игуменом, стал приезжать к нему, приглашать к себе во дворец. Святослав жил широко, истинно по-богатырски, как бывало во времена св. Владимира. Задавал дружине веселые пиры, играла музыка, звучали песни. Но когда приходил преподобный, пир немедленно прекращался, музыка стихала. Великий князь лично встречал игумена на крыльце, почтительно провожал в палаты, советовался с ним и по духовным, и по светским делам.

Под властью Святослава Русь наконец-то обрела долгожданный мир. Половцы сразу присмирели, нарываться на новую взбучку у них желания не было. Присмирел и Всеслав Полоцкий, хулиганить не осмеливался. Святослав наметил восстановить на Руси законность и справедливость. По его указанию Печерский монастырь начал переписывать Изборник, собрание ученых и назидательных трудов. В числе других поучений там указывалось:

Именно таким стремился быть сам Святослав.

Уделы он перераспределил в соответствии с лествицей. Всеволод получил второй по значению Чернигов. Владимир Мономах был оставлен на Волыни. Его успехи в войне с поляками оценили, а теперь ждали, что Изяслав опять приведет иностранную армию. В эти годы Мономах обзавелся семьей. Супругу ему сосватала сестра Ярославичей, датская королева Елизавета. В 1066 г. Англию захватили норманны, король Гарольд пал в битве при Гастингсе, его семья бежала и нашла пристанище в Дании. Елизавета приняла участие в судьбе эмигрантов, предложила русским родственникам дочь погибшего короля Гиту. В общем-то Англия была страной захудалой, а невеста вообще оказалась бесприданницей, потерявшей родину. Но все-таки королевское происхождение кое-что значило. А Мономах был далеко не первым князем в лествичной цепочке, решили, что для него жена подойдет. Гита приехала на Русь навсегда.

Что же касается конфликта между Святославом II и преподобным Феодосием, то он очень быстро сошел на нет. Как можно было не любить такого государя? Он и для Печерского монастыря делал ничуть не меньше, чем Изяслав. Монахи давно уже задумывали вместо ветхого деревянного храма поставить большой, каменный. В том же 1073 г., вскоре после переворота, Святослав наметанным глазом хозяина и военного указал лучшее место для храма, выделил деньги на строительство. И не только деньги, собственными руками взял лопату и копал канаву под фундамент. Преподобный Феодосий смягчался, начал поминать на службах Святослава, хотя и вторым, после Изяслава. Но с купцами и послами, приезжающими из-за границы, стали приходить потрясающие новости: Изяслав изменил Руси. Мало того, он изменил и Православию. В 1074 г., лежа на смертном одре, св. Феодосий благословил Святослава и его сына Глеба.

Император Роман Диоген пытался спасти Византию, но пришелся очень не по душе столичным вельможам. Какая там Византия! Для них было куда важнее захватить под влияние инфантильного Михаила VII Дуку и хозяйничать так же неограниченно, как они хозяйничали раньше. В 1071 г. Романа предали. В битве под Манцикертом Андроник Дука увел часть войска. Сельджукский султан Альп-Арслан наголову разгромил императора и взял в плен. Впрочем, турки повели себя благородно. Роман пообещал уплатить выкуп, и его отпустили с честью. Но в Константинополе уже произошел переворот. Романа объявили низложенным, на обратном пути схватили и ослепили. Операцию провели так жестоко, что он умер[78]. Императрицу Евдокию, выбравшую Романа в мужья, заточили в монастырь, сына Романа Льва сослали в Херсонес. А сельджуки были просто поражены. Они-то обошлись с пленником великодушно, а собственные подданные расправились с ним. Да и выкуп остался не выплаченным. Альп-Арслан объявил, что идет мстить за Романа, его войска легко заняли почти всю Малую Азию, Сирию, Палестину.

Но кого действительно порадовала катастрофа Византии, так это Рим. Папские друзья, норманны, отобрали греческие владения в Италии и на Сицилии. А папы снова заговорили о своем верховенстве в христианском мире. Правда, сама католическая церковь находилась в ужасном состоянии. Места священников продавались и покупались, в монастырях жили случайные люди, часто с женами и детьми. Епископы давно уже вели себя как светские властители. Три немецких архиепископа украли у матери-регентши малолетнего короля Генриха IV и правили Германией от его имени, по очереди передавая друг другу. Среди священников было полно неграмотных, множились секты. В Италии набрали силу патарены. На словах они ратовали за чистоту католической церкви, исправление ее недостатков, а в действительности это была тайная манихейская ересь, близкая богумилам. От манихеев было недалеко и до сатанистов. Если признать, что мир создал лукавый и правит в нем, почему же не поклониться ему? В Германии и Италии возникли общины николаитов.

Но папы, подкрепленные мечами номаннов, усиливали свое влияние. В Риме выдвинулся умный и деятельный субдиакон Гильдебранд. Он был секретарем при нескольких папах, а фактически приноровился руководить ими. В 1073 г. он сам стал папой под именем Григория VII и издал программный трактат «Диктат папы». Целью ставилась ни больше ни меньше как всемирная теократическая монархия. Утверждалось, что римский первосвященник — «царь царей». Ему должны подчиняться императоры, короли, князья. А над ним не властен никто, выше его только Бог[79].

Но для того чтобы реализовывать такую программу, надо было в первую очередь реорганизовать церковь. Ведь именно ей предстояло стать орудием папской власти над миром. Григорий VII, засучив рукава, взялся за эту работу. Преобразовывались монастыри, в них внедрялись строгие уставы. Тех, кто не пожелает принять новые правила, выгоняли. Григорий нацелился вывести церковные органы из подчинения светским монархам. Объявил, что правом назначать епископов обладают только папы, а не короли. Чтобы должности не передавались по наследству, для духовенства вводился «целибат», обязательное безбрачие. А на своих противников папа обрушился под лозунгом борьбы с «симонией», продажей церковных должностей. Под это обвинение можно было подогнать и сместить любого неугодного священника.

• Предыдущая
• 33/139
• Следующая