Вестник Хаоса(СИ) - Иванов Стас "De_souza" - Страница 38

Глотнув из почти опустевшей бутыли, Егор от досады стукнул кулаком по бревну. Он завидовал. Сильный, очень сильный. Этот Нидза невероятно сильный. Он был обречен с самого рождения. Если не на смерть, то на жизнь попрошайки, прикованного к инвалидной коляске. Но он все преодолел. И только благодаря самому себе. Выбрался из полной жопы, отомстил обидчикам матери, а потом нагнул весь мир. А совсем недавно казалось, что Нидза — избалованный и хладнокровный мерзавец, презирающий всех и вся и считающий себя выше всех лишь из-за врожденных талантов. Теперь же стало ясно, что у него было это право — считать себя лучшим. Он завоевал его своей кровью и потом, он сам создал себя. Правда, характер при этом у него стал, мягко говоря, скверным…

— Ублюдок, — злобно пробормотал захмелевший Егор. — Вот ублюдок. Он во всем круче меня. Выше, сильней, красивей, упорней. Черт, да у него даже судьба трагичней моей! Ненавижу гада!

— Или завидуешь? — иронично уточнила Камия.

— Еще как! — Егор взболтнул бутыль, сделал жадный глоток. — Твой дядя в двадцать девять лет завоевал себе право зваться сильнейшим в мире, а я двадцать пять лет маялся полной херней. Бесился от скуки и воровал кружки, чтобы хоть как-то развлечься. Болтался как кусок говна в проруби. И все думал, думал, думал и снова думал, кем я хочу быть и чем на самом деле хочу заниматься. Находил что-то интересное и сразу же начинал сомневаться, а правильный ли я сделал выбор. И постоянно откладывал все на завтра. Все, достало! Больше не хочу ни о чем думать, больше не хочу ни в чем сомневаться, больше не собираюсь ничего откладывать на завтра! Буду делать и насрать, что будет дальше и что у меня в конце концов получится! — Под удивленные взгляды спутников Егор снова присосался к бутыли. Вытерев рукавом рот, прищурился, мрачно усмехнулся. — Теперь я даже рад, что попал сюда. Здесь у меня хотя бы появился настоящий враг. И здесь я наконец могу сделать что-то полезное и стоящее! — Вскинув руки, Егор пьяным голосом заорал: — Да, я наваляю этому мудаку Нидзе, спасу мир и стану настоящим героем!

Запрокинув голову, Егор принялся допивать остатки пива и как был, вместе с бутылью, завалился назад, рухнул с бревна. Раскинув руки, он захрапел.

Хихикнув, Камия заметила:

— Я же предупреждала, что с напитками лесных надо быть поосторожней.

— За последние два дня мы спали часа четыре. — Замбага широко зевнул. — Вот он и вырубился.

Резко открыв глаза, Егор сел, поднял перед собой указательный палец и веско заявил:

— Нет, кое в чем я все-таки лучше Нидзы. Я лучше него разбираюсь в компьютерах! Вот! — После уставился на Камию и огорошил ее: — Ты мне очень нравишься, но я тебя боюсь.

Сказав это, Егор грохнулся на спину и уснул. На этот раз окончательно.

Камия объявилась в домике немногим позже рассвета, разбудив дрыхнущих парней.

— Подъем! — распахнув дверь, крикнула она. — Идите жрать! Я поймала для вас кролика!

Застонав, Егор открыл глаза. Голова ясная, однако последние события вчерашнего вечера как в тумане. Вроде бы говорил что-то такое, о чем предпочел бы умолчать. Вот только было ли это на самом деле? Или это был сон? Непонятно. Последнее из воспоминаний — Замбага заканчивал рассказывать историю Нидзы. А после как отрубило. Трудно даже вспомнить, как добрался до лежанки, разделся и лег. И как просил у Камии плащ, чтобы накрыться им…

А может, это не ее плащ?

Егор прижал ткань к носу, сделал глубокий вдох. Нет, никаких сомнений, плащ точно принадлежит девушке. От их собственного несет запахом коня, а от этого — приятным ароматом женского тела. Настолько приятным, что хочется вдыхать его еще и еще. И почти невозможно остановиться.

В дверном проеме снова возник силуэт Камии. И первое, что она увидела, — это как Егор, сидя на лежанке, с почти оргазмическим выражением лица обнюхивает ее собственный плащ.

Вспыхнув, Камия одним прыжком подскочила к Егору, вырвала плащ и отвесила ему затрещину, от которой у того посыпались из глаз искры.

— А ну отдай, урод!

Ойкнув, приложив ладонь к голове, Егор возмутился:

— Больно же, дура!

— Какие вы шумные, — посетовал, разлепляя веки, валяющийся соседней на лежанке Замбага. Заметив, что Егор держится за голову, злорадно поинтересовался: — Что, плохо тебе?

— Не-а. Как ни странно, чувствую себя замечательно. Только плохо помню, как добрался до кровати.

— Будешь знать, как пить непонятно что, — складывая плащ, буркнула Камия.

— Почему непонятно что? Вкус был как у пива. Причем очень хорошего.

— Ага, только лесные демоны производят сотни сортов пива, — принялась объяснять Камия. — Маги жизни — большие любители поэкспериментировать с травами и рецептами. В обычное пиво они могут намешать такого, что даже гигант сляжет с одного глотка. Или будет бодриться несколько дней подряд. Поэтому всегда надо уточнять, что ты хочешь купить обычную еду или питье. Или можешь неожиданно отрубиться или начать нести всякую чушь. Как ты вчера. У них почти все алкогольные напитки с разными эффектами.

— Гребаные наркоманы, — проворчал Егор, повнимательней прислушавшись к ощущениям в теле и попытавшись поточнее припомнить, что говорил вчера.

Камия лукаво ухмыльнулась и доверительным тоном сообщила:

— А еще столица лесных считается оплотом разврата и всяких извращений.

Мгновенно забыв обо всем, Егор вскочил, схватил аккуратно сложенные штаны, валявшиеся вместе с халатом и рубахой на третьей свободной лежанке, и, прыгая на одной ноге, принялся натягивать их.

— Так, Замбага, хрен ли ты разлегся? Подъем!!!

О войне не напоминало вообще ничего. Как будто и не было армии первородных, уже уничтожившей пограничный город со всем его населением и теперь топавшей по направлению к столице. Все встреченные по пути путники и даже стражи из расставленных по дороге кордонов казались беззаботными, расслабленными. Словно верили, что Юкки ничего не грозит.

Но на чем основывалась их вера — непонятно. Город был огромным и абсолютно беззащитным. Ни стены, ни рва, ни даже сторожевых башен. Впрочем, лес так плотно подступал к городу, что они бы были бесполезны. Хотя, возможно, роль сторожевой башни исполнял гигантский дуб, протянувший через весь город узловатые корни, разделяющие столицу на десятки районов. Вполне возможно, что оттуда, с высоты двух-трех километров, можно было легко наблюдать за любой точкой земель лесных.

— Рот закрой, — попросила Егора Камия.

Путники стояли на вершине холма в паре сотне метров от первого дома Юкки, с которого открывался прекрасный вид на город. На низину, где между корнями вдоль кривых улочек теснились двух-трехэтажные каменные дома, убегала широкая дорога.

Указывая на гигантский дуб, своей кроной затенявшим всю столицу, обалдевший Егор дрожащим голом спросил:

— Что это т-такое?

— Древо Жизни, его вырастил первый князь лесных, — ответил Замбага. — Глянь наверх, чуть выше нижней ветки.

Егор посмотрел в указанном направлении и обалдел еще больше — на стволе дерева между ветками висел распятый гигант в набедренной повязке и ростом метров под триста. Его кожа имела светло-серый оттенок с вкраплениями синеватых линий вен и артерий, мускулатура — как у профессионального культуриста. Башка, лысая, почти квадратной формы, росла, казалось, прямо из плеч и свисала на неподвижную грудь — гигант был мертв.

Неудивительно, что Юкки заработал репутацию столицы разврата. Еще бы, подвесить в центре города гигантского, почти голого мертвяка. Если бы на Останкинской башне Москвы распяли такого, то город моментально бы стал центром паломничества всяких затейников. Хотя нет, вряд ли получилось бы распять столь широкую тушу на Останкинской башне. А вот насадить эту тушу на башню как на кол… легко.

Впрочем, вспомнил Егор, в центре Москвы валяется свой собственный трупак. Который внешне даже немного напоминает гиганта — такой же лысый и с короткой шеей.