Где умирают сновидения? - Любимова Ксения - Страница 17

• Предыдущая
• 17/64
• Следующая

– И вас эти сны расстроили? Не стоит переживать, – попытался успокоить девушку Голубев. – Они ничего не значат. Сон – это всего лишь неосознанная работа мозга.

– Вам не понять, – криво усмехнулась Вика. – Не всем дано видеть сны со смыслом.

– А какой смысл в своих снах видите вы?

– Женщина меня предупреждала. Она давала мне понять, что у нас с Никитой ничего не получится.

– Бред! – фыркнул Голубев.

– Бред? – как-то странно усмехнулась Вика. – Я тоже долгое время не могла поверить, что получаю некие знаки. Пыталась уговорить себя, что сама себя накручиваю. До вчерашнего дня.

– А что произошло вчера?

– Вчера? – Вика задумалась и некоторое время молчала. – Вчера я впервые осталась у Никиты ночевать. Он давно предлагал мне переехать к нему и жить вместе, но я все откладывала это на потом. Сначала нужно узнать друг друга, а потом строить отношения, правда?

Голубев молча кивнул.

– Никита был со мной согласен, но время от времени проявлял нетерпение и спрашивал, когда же я наконец-то перееду. Вчера я согласилась провести у него ночь. Решила, что необязательно сразу перевозить вещи, можно начать совместную жизнь постепенно. Тем более у Ника – день рождения. Мне хотелось сделать ему приятное.

Вика снова замолчала.

– Так что произошло вчера? – нетерпеливо спросил следователь.

– Вчера я прибирала квартиру в ожидании Никиты и случайно уронила небольшую шкатулку – она стояла на прикроватном столике. Оттуда вывалилась фотография. Фотография молодой женщины. Черно-белая, старая. У моей мамы были такие же снимки. Раньше не у каждого был фотоаппарат, и люди ходили делать снимки в фотосалоны. Наверное, потому они и получались очень похожими друг на друга.

Фотография женщины показалась мне очень знакомой, но я решила, что женщина просто похожа на мою маму. Я убрала снимок на место, закрыла шкатулку и поставила ее на полку. Но следом за этим неожиданно выпал ящик, который я случайно задела. Естественно, все рассыпалось по полу. Я обругала себя последними словами, называя косорукой и бестолковой, и принялась ползать по полу, собирая его содержимое. В последнюю очередь я убирала конверт.

Почему-то я задержала его в руках и все медлила, вертя из стороны в сторону. Мне казалось, что конверт не хочет уходить из моих рук. Он словно притягивался к моим ладоням. В общем, я его открыла. В конверте оказались фотографии женщины. Сначала я не могла понять, что это за женщина – она явно казалась мне знакомой. Потом я поняла, что это та же дама со снимка. Только там она молодая, а здесь лет на двадцать старше. Я перевернула фото. На обороте было написано: моя любимая мамочка.

Вика замолчала.

– Никита хранил фотографии матери в конверте, – пояснила Ангелина. – Он не выставлял их напоказ. Когда она умерла, Ник собрал все ее снимки с комода, снял со стены портреты и спрятал что-то в конверт, что-то в альбом. Он был уверен, что умершие люди должны отдыхать от взглядов живых.

– Мне кажется, я чего-то не понимаю, – пожаловался Голубев и потер лоб. – При чем здесь Никитина мать? Мы говорили о ваших странных чувствах.

– Так я к этому веду, – медленно сказала Вика. – Я, как увидела эти снимки, чуть с ума не сошла.

– Почему?

– Именно эта женщина и приходила ко мне во снах.

– Не понял…

– Что непонятного? Женщина, которая все время пыталась меня о чем-то предупредить, была Никитиной мамой!

Голубев захлопал глазами.

– Не верите? – правильно истолковала она удивление следователя. – Я бы тоже никогда не поверила, если бы это случилось не со мной.

– Ты хочешь сказать, что видела во сне женщину, запомнила ее лицо, а когда увидела снимки, сразу узнала маму своего жениха? – недоуменно спросила Мариша.

– Да! Именно это я и хочу сказать. Для меня это было как обухом по голове. И если раньше я пыталась все свалить на свои нервы – все эти сны и навязчивые идеи, то теперь в моей голове все совершенно перемешалось. Как так? Зачем ко мне приходила Никитина мама? Чего она хотела? И почему плакала, когда гладила меня по голове? Сегодня-то я это поняла, но вчера находилась в совершенной прострации! Наверное, поэтому и уснула, так и не дождавшись Никиту.

– В первый раз слышу подобную историю! – подал голос Голубев. – Неужели такое возможно? Скорее всего, вы себя просто накрутили. Когда видишь неприятные сны, волей-неволей начинаешь нервничать. Я думаю, вы уже были на взводе, а когда увидели фотографию Никитиной мамы, сразу решили, что это она и есть. Психология!

Вика скривилась, а Мариша усмехнулась. Из Голубева психолог, как из нее великий сыщик! Было ясно, что следователь не убедил девушку. Да и Мариша считала, что Вика не та женщина, которая легко поддается самовнушению. Она сто раз подумает, прежде чем сделает определенные выводы.

– Никите тоже снились сны, – вдруг сообщила Вика. – Он долго мне об этом не рассказывал. Видимо, боялся, что я его не так пойму. А я замечала, что с ним происходит что-то не то.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался следователь. – Расскажите об этом поподробнее. Я думаю, что догадываюсь, почему вы видели подобные сновидения.

– Периодически, примерно раз в месяц, Никита ходил сам не свой, – сообщила Вика. – Он разговаривал со мной сквозь зубы, а его настроение было на нуле. Я не лезла с глупыми вопросами, почему он так себя ведет. Считала, если захочет – сам расскажет.

Я ощущала, что его поведение не было связано со мной, и поэтому не особо волновалась. А потом он взял и рассказал мне о своих снах. Говорил, что ему снится непонятное лицо. Как будто он знает этого человека, но точно сказать, кто это, не может.

Иногда лицо смеялось, иногда по нему текли слезы, но каждый раз Никита просыпался посреди ночи в ужасном настроении и не мог отделаться от неприятного чувства весь следующий день. Я попыталась его утешить, сказать, что ночью просыпаются наши страхи. Вероятно, где-то в глубине его души сидит какое-то воспоминание, может быть, даже детское, и он не в состоянии избавиться от него самостоятельно. Я даже посоветовала ему сходить к психологу, но Ник отказался.

– А ваши сны стали вам сниться уже после того, как Никита рассказал о своих видениях? – с торжествующим видом поинтересовался Голубев.

– Нет, я стала видеть сны сразу после того, как мы с Никитой познакомились. По-моему, уже на следующий день. Я еще удивилась – раньше мне никогда не снилось ничего подобного.

Мариша насмешливо глянула на следователя. Его лицо вытянулось, а в глазах появилась обида. Очевидно, он не ожидал от девушки такого удара!

– А ведь я тоже что-то такое слышала! – вдруг заявила Ангелина. – Пару раз я не могла докричаться до Никиты – он сидел с совершенно отсутствующим видом. Тогда он и сказал мне, что ему снятся неприятные сны. Но больше ничего добавить не пожелал. А я не спрашивала. Вообще-то Ник был очень чувствительным. Сейчас я припоминаю, как его мама жаловалась, что в детстве он часто просыпался посреди ночи и никак не мог снова заснуть. Он плакал и говорил, что у него под кроватью чудовище. Естественно, в комнате никого не было, но у малышей очень развита фантазия. Они способны увидеть то, чего нет. Но я никак не думала, что и во взрослом возрасте его преследуют подобные видения.

– Это я виновата в Никитиной смерти! – вдруг заявила Вика, и ее глаза подозрительно заблестели.

Только бы она не заплакала, подумала Мариша. Она плохо переносила чьи бы то ни было слезы. Настроение сразу падало, и наваливалась непонятная депрессия, хотя Мариша отдавала себе отчет, что дело, которым она занимается вместе с Эриком, опирается на чужое горе. Понимала, но пока не могла научиться контролировать свои чувства.

Однако Вика сделала над собой усилие, сжала кулаки и твердо сказала:

– Я должна была настоять и отвести его к психологу. Тогда бы Никита избавился от страшных снов и перестал нервничать.

– Простите, но Савинова убили не сны, – кашлянул Голубев. – Его ударило током. И это непреложная истина.

• Предыдущая
• 17/64
• Следующая