Тайна старинного парка - Елькина Марина Валерьевна - Страница 7

• Предыдущая
• 7/27
• Следующая

Слов Костя не разбирал, да и разбирать не хотел. Что ему за дело до чужих разговоров? Просто голоса сливались с бессонной ночью и казались чем-то неотъемлемым от посапывания Львенка и от бликов света на потолке.

Костя даже загадал — если он уснет раньше, чем умолкнут голоса за стеной, то фотоаппарат завтра обязательно найдется. Сон не шел, но и голоса в соседней комнате гудели тихо и равномерно. Без пауз и громких возгласов. Сначала говорил один, потом другой. Даже тембры голосов были похожи. Только у одного слышалось чуть больше металла, а другой говорил мягко и даже вкрадчиво…

— Вставай! — Костю тряс за плечо Львенок. — Наши уже на экскурсию уехали, а мы все дрыхнем!

Костя открыл глаза, и первое, о чем он подумал, было радостное сознание того, что он все-таки заснул раньше окончания соседского разговора. Странное дело! Костя, не придававший никогда значения приметам, сегодня был убежден, что фотоаппарат найдется. И даже более того — в душе поселилось неясное ожидание чего-то необычного, загадочного, странного.

— Нам надо было хотя бы до столовки вместе с группой доехать! — ворчал в это время Львенок. — Где завтракать будем?

— По дороге купим твой любимый хот-дог, — беззаботно отозвался Костя, натягивая джинсы.

— Я не завтракаю хот-догами!

— Значит, купишь булочку и стакан чая.

— Не понимаю твоего оптимизма! Может, мы зря едем!

— А может, не зря. Чего ты разворчался?

— Вчера ты думал по-другому.

— За ночь что-то изменилось.

— Изменилось? — удивился Львенок. — Что?

— Сам не знаю. Давай, поторапливайся.

Львенок так и ворчал всю дорогу до Петергофа. Сегодня ему не нравилось все на свете: булка невкусная, чай холодный, метро не московское, электричка гремит, окно не открывается. Костя воспринимал его недовольство с невероятной терпимостью. Вчера бы он уже сто раз нахамил другу, а сегодня ничто не могло разрушить его приподнятого настроения.

Вагон был полупустой. Вперед сидели только старушка с маленькой внучкой и молодой матрос в белой форменке.

Электричка уже приближалась к Петергофу, когда через вагон стремительно прошел сухощавый человек в темной рубашке. Костя в это время смотрел в окно и не обратил на человека никакого внимания.

— Наш сосед тоже фотоаппарат забыл? — усмехнулся Львенок.

Костя быстро обернулся и проводил глазами темную рубашку мужчины. С первого дня все их действия по какой-то забавной случайности совпадают с действиями соседа.

Костина мама уже испугалась бы и сказала бы, что это неспроста. Она увлекалась мистикой, астрологией, гаданиями и безоговорочно верила во все приметы. Примет было много. Так много, что иногда они просто противоречили одна другой. Но мама в этом море примет не терялась никогда.

Ребята, приходившие к Косте, часто разувались кое-как и бросали ботинки носками врозь. Мама аккуратно ставила каждую пару как положено, но вовсе не из-за того, что страстно любила порядок, а для того, чтобы ни у кого из ребят «не пошла жизнь наперекосяк». Мама свято верила в черную кошку, в пустое ведро и в число тринадцать и так искренне расстраивалась, ожидая неприятностей, что это ожидание само становилось неприятностью, даже если ничего плохого в тот день не происходило.

Костя всегда посмеивался над мамиными суевериями, а иногда разыгрывал ее, рассказывая о каких-нибудь новых, совершенно невероятных приметах. Маму очень легко было ввести в заблуждение. Делал это Костя не со зла и сразу же весело объявлял о своей выдумке. Мама смеялась вместе с ним, а он советовал ей не покупать новые сборники примет и гаданий, потому что ни один сборник не содержал столько примет, сколько знала его мама.

Интересно, а если несколько дней подряд то и дело сталкиваться с одним и тем же незнакомым человеком, что тогда? Плохая это примета или хорошая? Надо не забыть спросить об этом у мамы после поездки. Впрочем, до возвращения еще далеко. Костя и сам успеет проследить, к чему приведут эти каждодневные встречи с соседом из тридцать третьего номера.

— Ты выходишь или едешь дальше? — поинтересовался Львенок, выводя Костю из глубоких раздумий о приметах. — Приехали!

Сосед шел по платформе чуть впереди ребят.

— Давай не будем его обгонять, — предложил Львенок.

— Почему?

— Да ну его! Скажет еще, что мы за ним следим!

— Очень надо!

— Вот именно. Поэтому лучше пойдем помедленнее. И вообще, чего ему здесь каждый день нужно?

— Мало ли. Может, специально человек приехал из-за Петергофа.

— Если специально, мог бы поселиться где-нибудь поближе, а не ездить каждый день из Петербурга.

— Слушай, чего ты сегодня такой злой, Львенок?

Львенок сердито помолчал, а потом ответил:

— Придется потерпеть. Вчера ты был злой, и я терпел, а сегодня у меня настроение отвратительное.

Костя улыбнулся.

— А тут еще этот тип! — добавил Львенок.

— Он тебе настроение портит?

— Не то слово! Как увижу его, так сразу вспоминаю его крик тогда.

— Когда мы к нему в номер ворвались?

— Ага.

— Ну, так в этом мы сами виноваты. Он-то тут при чем?

— Всякое бывает. Могут люди номером ошибиться. Зачем же орать на весь этаж?

— Злопамятный ты, Львенок.

— Да не беги ты! Не видишь, уже почти что его догнали. Сейчас опять разорется.

— Не переживай, он нас не замечает.

— Послушай, куда он идет?

— Не знаю. В музей, наверное.

— В какой музей? Он в ту же аллею сворачивает, где мы вчера были.

— Ну и что? И мы свернем. Там наша скамейка.

Ребята свернули.

— А он где? — недоуменно спросил Львенок.

Соседа в аллее не было.

— Вот дает! Шапка-невидимка у него, что ли?

Но Косте было уже не до соседа, он торопился ко вчерашней скамейке.

Скамейка была пуста. Никакого фотоаппарата на ее спинке не было. Костино настроение тут же испортилось. Он почему-то думал, что фотоаппарат по-прежнему висит на спинке скамейки.

— Нету, — растерянно сказал Костя.

— Надо искать комнату находок.

— Где?

— Сейчас узнаем.

Мимо неторопливо проезжал мороженщик на своем фургончике-велосипеде.

— Извините! — побежал к нему Львенок. — А где у вас тут комната находок?

Мороженщик остановился:

— Что-то потеряли?

— Да. Фотоаппарат вчера забыли. Вот на этой скамейке.

— Вам надо к Леониду Матвеевичу. У него все находки.

— А кто это?

— Это… — мороженщик улыбнулся. — Петергофский домовой.

— Кто?! — в один голос спросили мальчишки.

— Мы его так называем. Старичок один. Сторожем сейчас работает.

— А где его найти?

— Пройдете вон туда, до указателя, а там по диагонали. Увидите небольшой домик, свернете направо и спросите.

Фургончик-велосипед покатился дальше.

— Пошли искать домового, — сказал Львенок.

— Как-то путано он нам дорогу объяснил, — покачал головой Костя. — Может, еще у кого-нибудь спросим?

— Что ж тут непонятного? Туда, до указателя. Пошли.

До указателя ребята дошли довольно быстро.

— Ну, вот! — обрадовался Львенок. — Теперь по диагонали до небольшого домика.

— По диагонали — это туда или сюда? — Костя указал на две асфальтированные дорожки.

Строго по диагонали не вела ни одна из них. Одна чуть влево, другая — чуть вправо. Небольшого домика в обозримом пространстве не было.

— Не знаю, — растерялся Львенок. — Давай направо.

— А может, налево?

— О чем спорите, молодые люди?

Мальчишки даже вздрогнули от неожиданного оклика за спиной. Они не слышали приближающихся шагов.

— Я могу быть вам полезным? — продолжал высокий старик с небольшой седой бородкой.

— Мы ищем Леонида Матвеевича.

— Стало быть, это я.

Костя и Львенок переглянулись. Вправду, что ли, домовой? Возник неизвестно откуда.

— Вы за фотоаппаратом? — не дождавшись от них ответа, спросил старик.

Костя удивленно кивнул. Ну, точно домовой! Все наперед знает! Разве так бывает?

• Предыдущая
• 7/27
• Следующая