Силовой вариант ч. 2(СИ) - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" - Страница 47

• Предыдущая
• 47/74
• Следующая

Камаз тронулся, проскочил пару десятков метров, отделяющих ворота от двухэтажного неприметного здания. Из кузова выскочили двое, с мощными карабинами, на которых на стволе были установлены огромные раструбы.

Бах! Бах!

Два контейнера со спецсредством «Черемуха» отправляются точно по назначению — караулка, помещение для дежурной смены. Для секретности — решеток на окнах нет…

— Пошел!

Один за другим — из бронированного кузова выскакивают люди, несутся к главному входу. Вместо привычных АКС-74УБ в руках укороченные варианты КС-23, снаряженные патронами с резиновыми пулями и дробью. Есть и ПМ со спецпатронами с раздражающим веществом CN.

Задрипанный внешний вид двери не обманывает никого — подрывник крепит на нее заряд пластида.

— Бойся!

Хлопок взрыва. Кто-то пинает дверь, в темный коридор летит белый, ребристый шарик Зари. Оглушительно грохает взрыв.

— Можно!

Бойцы врываются внутрь. Дверь караулки настежь, у нее — солдат, что-то кричащий и закрывший лицо руками. На мгновение — штурмующие останавливаются, в караулку — летит еще одна Заря.

— Бойся!

Вспышка! Заскакивают двое. Кому поддых, кого на прием… на этом задании нет никого, кто ниже взрослого КМС по одному из видов рукопашки. Работают жестко. Схватился за автомат — картечь в грудь, пинок в пах, ребром ладони по сонной. Применять боевое оружие штурмующим запрещено — поэтому только так. Ты или тебя…

Остальные — бегут по коридору. Распахивается дверь, начальственный рев прерывается сдавленным вскриком — кто-то из бойцов с размаху бьет по дверному полотну и бежит дальше…

У лестницы, ведущей вниз — пистолетные выстрелы, частые. Садят из Стечкина. Одного из штурмующих оттаскивают.

— Две Зари и Черемуху! — командует подскочивший азиат. У него единственного настоящее огнестрельное оружие, заряженное боевыми патронами: автомат МР5К, который он носит на ремне на груди.

— Бойся!

Глухой грохот и через долю секунды — еще один. Пыль, под ногами аж пол вздрагивает…

Бойцы соскакивают вниз, еще один выстрел из Стечкина попадает одному из штурмующих в бронежилет, стреляющий ослеплен и оглушен, из ушей и носа идет кровь, но он сражается до конца. Его сносят на пол.

— Чисто!

Бойцы с фонарями бегут по вымощенному бетонными плитами сырому проходу между камерами…

— Чисто!

— Зачистить камеры! Искать! Где ключи!

— У этого! Держи!

Бойцы разбиваются на пары. У одного наготове карабин с резиновыми пулями, у другого — только фонарь. Отпираются замки, с лязгом отдергиваются засовы. Одна камера. Вторая.

Афганец. Афганец. Афганец…

Луч фонаря высвечивает сидящего у стены обросшего, бородатого человека в советской военной форме.

— Товарищ полковник, сюда! Кажется, наш!

Джелалабад…

Во время афгано-пакистанской войны этот город пострадал наиболее сильно, Джелалабад оказался единственным крупным городом, который оказался временно захвачен пакистанской армией и афганскими моджахедами. После того, как он был освобожден — среди советских за ним закрепилось прозвище «Афганский Сталинград»…

Шли пакистанцы плохо. Первое национальное шоссе — дорога Пешавар — Джелалабад — Кабул, часть Великого Шелкового пути — пролегает по живописной и плодоносной долине, тут течет река и потому здесь находится одно из немногих мест в Афганистане, где можно нормально заниматься сельским хозяйством. Пакистанцы и моджахеды за короткий период оккупации настроили против себя абсолютно всех: они врывались в госхозы, вырезали целые семьи, насиловали женщин, девочек, иногда и мальчиков, грабили, отбирали все, что могли унести, поджигали, оставляли за собой выжженную землю. Свирепствовали те же самые подразделения, которые в восемьдесят пятом — восемьдесят шестом подавляли мятеж в Зоне племен. Многие пуштунские племена самостоятельно взялись за оружие, после того, как в Пешаваре произошел атомный взрыв, было потеряно управление группировкой вторжения и она начала беспорядочно отходить — многих отставших, отбившихся солдат поймали пуштуны. Кого порубили на куски, с кого заживо сняли кожу, кого заживо сожгли. Везло тем, кому просто отрезали голову или кто погибал от пуштунской пули. Солдаты ВДВ вспоминали, что когда они потом шли по долине — не раз и не два им попадались небольшие пирамидки, сложенные из голов пакистанцев и моджахедов. Таким образом, племена встречали возвращающуюся власть и следующий за ней порядок…

После того, как удалось нормально прикрыть границу — взялись за восстановление города, но город был уже не тот. В нем сейчас насчитывалось сто пятьдесят — сто семьдесят тысяч жителей: треть от того, что было до войны. Кто погиб — а называли цифру до ста тысяч погибших и умерших от ран. Кто стал беженцем — в социалистическом Афганистане беженцам полагалась помощь от государства, в восстановлении жилья, в трудоустройстве, это вам не Пакистан, земля правоверных. Одновременно здесь — обосновались части ВДВ и спецназа, части воссоздаваемой афганской армии, наиболее подготовленные — части коммандос. Дошло до того, что из одной части города отселили немногих остающихся там людей (естественно, с предоставлением другого жилья, это опять — таки не Пакистан) и организовали там большой тренировочный центр для отработки боев в городских условиях и горно-пустынной местности. Здесь, в Джелалабаде — буквально за два-три месяца был построен один из лучших, самых реалистичных центров по подготовке к ближнему бою. Рядом с городом — строился военно-альпинистский центр, там тоже занимались солдаты — одновременно и строили и проводили занятия. Здесь не было какой-то крутой имитационной аппаратуры, здесь не было лазерных имитаторов стрельбы, как в тренировочном центре полиции ФРГ, местный тренировочный комплекс выглядел даже более примитивно, чем комплекс британской САС в Херефорде. Но здесь было самое главное. Был инструкторско-преподавательский состав, какого не было нигде, ни в Союзе, ни в мире. Эти люди участвовали в десятках перестрелок, причем не несколько лет назад — а несколько дней назад, более того — они продолжали служить и выполнять боевые задачи. Лекции и практические занятия вели как афганские, так и советские специалисты с реальным опытом боев. Из Союза — сюда перебрасывали по сводной парашютно-десантной роте от каждой дивизии, большего пока не позволяла ни обстановка, ни размеры центра. Центр был рассчитан на то, чтобы прошедшие обучение вернулись в Союз и поставили подготовку в своих подразделениях на должный уровень, то есть это был центр не для солдат, которым предстоит воевать в Афганистане — а для кадровых военных, для инструкторского состава. Рядовых здесь не было — в основном лейтенанты и прапорщики. Кадровый костяк призывной и не слишком то подготовленной Советской армии.

Американская разведка про работу этого центра знала. Было предположение, что русские готовятся к девяносто четвертому году — когда закончится столетний договор аренды части территории Афганистана Британской Индией и ее правопреемником — Пакистаном. Учитывая обстановку — американцы могли предполагать разное — от инспирированного советскими нового мятежа в Зоне племен, которые так и не удалось интегрировать в состав государства Пакистан — до широкомасштабного наступления с целью ликвидации Пакистана как государства и выхода к Индийскому океану. В Пентагоне прорабатывали планы противодействия с участием авианосцев и морской пехоты США…

Четыре вертолета Ка-29, каждый с группой из восьми бойцов на борту — приземлились в Джелалабаде уже под вечер. С ними — прибыл и товарищ Бек. Никто не знал — где находится генерал Телятников, каким образом ему удалось скрыться и что он намеревается делать сейчас. Никто не знал — в Афганистане он или в Пакистане. Но уже было понятно то, что с ним — груз совершенно секретной информации, который он вынес из резидентуры и собирался передать американцам. Допустить этого — нельзя было ни в коем случае.

• Предыдущая
• 47/74
• Следующая