Вист втемную - Влодавец Леонид Игоревич - Страница 81
- Предыдущая
- 81/105
- Следующая
Все лицо этого живого, некиношного, чудища представляло собой нечто похожее на одну сплошную, заросшую оспину, остающуюся после прививки. Кроме того, местами его пересекали огромные вздутые и извилистые рубцы. Вместо губ были какие-то морщинистые, вогнутые внутрь рта краешки, на месте носа и ушей — некие бесформенные выпуклости из остатков хрящей, обтянутых тонкой глянцевитой кожей. Бровей, ресниц и вообще какой-либо растительности ни на лице, ни на темени не было.
— Ну как, узнал? — спросил урод, изобразив своим жутковатым ртом подобие улыбочки.
— Не-ет… — протянул Таран. — По-моему, я бы такое лицо на всю жизнь запомнил…
— Да, господин Таран, такого меня ты никогда не видел. Но я, между прочим, совсем недавно такую красоту приобрел. Хе-хе! Полгода назад я гораздо хуже выглядел.
Юрка подумал про себя, что хуже выглядеть, пожалуй, даже скелет не может, но промолчал.
— Значит, не узнаешь? Жаль! — вздохнул монстр. — И голос не припоминаешь?
— Нет, — сказал Таран не очень уверенно, — знакомое что-то есть, но припомнить не могу. А такие лица, извиняюсь, я только в кино видел, где пришельцев показывают…
— Хо-хо-хо! — закатился «инопланетянин». — Значит, ты думаешь, я — пришелец?
— Ага. В «Вавилоне-5» был один посол инопланетный, очень на вас похож. Только я позабыл, откуда он и как фамилия.
— Нет, дорогой Юра, — хмыкнул урод, — я не марсианин. И даже не лунатик. Я гораздо хуже. Я — человек с того света!
Юрка вообще-то был несуеверным, насчет Бога и чертей имел отсталые от жизни, советские представления, но малость поежился. Гражданин с такой рожей запросто сошел бы за представителя нечистой силы. Но если в его происхождение из преисподней Таран все же поверить не мог, то вполне мог поверить, будто у гражданина не только рожа искорежена, но и внутри башки не все в порядке. Поскольку Юрка уже догадывался, что его собеседник получил свой нынешний вид после сильнейших ожогов — либо в танке горел, либо огнеметом задело, — то запросто допускал, что у него заодно и крыша могла поехать. Может, в Чечне, а может, еще в Афгане — фиг его знает.
Просто бандит — это еще понятно, и в принципе его поведение можно предсказать. То есть можно прикинуть, чего лучше не говорить, чтоб не получить по роже или получить, но хотя бы не очень сильно. Но ежели бандит «без башни», то это уже фиг знает что, маньяк какой-то. И неизвестно, какая ерунда ему придет в голову, если он считает себя «человеком с того света»…
— Не бойся, — усмехнулся монстр, — я не псих, я только прикидываюсь. Посмотри-ка на вот на эту карточку!
И вынул из ящика стола, за которым сидел, пожелтевшую уже газетку «Городские известия», где под заголовком «Новое поколение выбирает шейпинг!» был помещен фотоочерк с изображением девиц в купальниках, демонстрирующих плоды трудов над своими фигурами. А посередине — улыбающаяся мордуленция преуспевающего молодого бизнесмена, которого Юрка узнал тут же.
— Ну, и кто это?
— Это… Седых Иван Андреевич, — пробормотал Юрка, уже пораженный неожиданной догадкой. — Он же просто Седой…
— Слава богу, вспомнил! — радостно произнес «человек с того света».
РОМАНСЫ И БАЛАНСЫ
Таран, конечно, особой радости не испытывал. С Седым он познакомился немного раньше, чем с Чалдоном, и даже на работу к нему нанимался — уборщиком в Центр бодибилдинга и шейпинга «Атлет» на Леоновской улице. 500 рублей в месяц обещал! Тарану это казалось вполне приличными деньгами, тем более что тогда еще 17 августа не наступило. Но Седой, гад, его собирался совсем для другого дела употребить — для избиения въедливого журналиста. А как Седой был готов пытать Юрку, когда тот попался ему в руки на ферме у Душина? Только наезд братвы Калмыка спас Тарана от прижигания сигаретами и прочих мероприятий… Когда до Юрки дошли известия о том, что Седого «калмыки» сожгли до костей и его скелет опознали лишь по часам «Роллекс», то у Юрки и тени жалости к нему не возникло. Хотя и радоваться такой смерти врага Таран тоже не стал.
Впрочем, сразу же поверить в то, что изуродованный огнем гражданин — это чудом спасшийся Седой, Юрка не мог, хотя голос этого обгорелого в общем и целом казался похожим на голос господина Седых.
— А мне говорили, будто вы совсем сгорели, — сказал Таран. — До скелета. На костях якобы «Роллекс» нашли расплавленный и перстень.
— Как видишь, преувеличили малость. Меня к стулу наручниками приковали и бензином облили. Но повезло мне, что они торопились. Если б к батарее приковали — скелет мой был бы. Но они думали, что мне и того достаточно. У меня же голень была на правой ноге перебита, а на левой две пули в мякоть попали — в бедро и в икру. К тому же никто из этих паскуд меня перевязывать не собирался, наоборот, еще измолотили всего…
Юрка слушал Седого внимательно, думал и гадал: зачем это Иван Андреич, будучи здесь, в гараже, полным хозяином положения, рассказывает ему, пленнику, о своих злоключениях полугодичной давности? К тому же, прекрасно помня, что расставались они с Тараном отнюдь не как друзья-приятели. Да, прижечь Юрку сигаретой Седой не успел, но посадил в подпол со связанными руками, задвинув люк кухонным шкафом. Туда, где лежали два мертвеца и умирающий Душин. И если б не подствольная граната, которая разнесла этот шкаф, хрен бы Юрка оттуда выбрался…
— Сейчас самому не верится, что жив остался! — произнес Седой, покачав головой. — Можно считать, я еще до того, как загорелся, уже был наполовину трупом. Кровищи вытекло — две поллитры, не меньше. Совсем сил не было! А тут, когда меня жечь стало, я стул сломать сумел! И уже горящий, на раненых ногах, до ванной добрался. Водопровод работал, пламя еще не занялось как следует. Сумел кое-как одежду сбросить и голову потушить. Глаза целы остались, и слава богу. Но пока возился, пламя в коридор вышло, от двери отрезало начисто. А окна, если помнишь, на первом этаже все с решетками, только в кухне решетка была выбита, но там уже так разгорелось, что не сунешься… Поковылял наверх, там еще не горело. Хотел сразу в окно прыгать, а потом сообразил, что голый совсем. По счастью, споткнулся о Килу…
— Это кто? — Таран во время схватки на ферме с таким не встречался.
— Мужик один наш. Ему башку продырявили… Так вот, я с него одежку снял, рубаху и майку разорвал, ноги себе перевязал. А джинсы на себя надел. Вот, мамой клянусь, не знаю, что меня надоумило, часы и перстень на Килу надеть. Перекреститься готов: вовсе не думал о том, что его после пожара за меня примут. Как робот действовал, честное слово!
Тарану лично это было до фени. Он не собирался проверять то, что рассказывал о своих злоключениях Седой. Но тем не менее ощутил какое-то невольное уважение. Все, что досталось ему, Юрке, по сравнению с этим казалось ерундой. А внешний облик Седого доказывал, что он если и врет, то не так уж много..
— В общем, в конце концов, — продолжил рассказ Седой, — я все же со второго этажа прыгнул. Скорее даже, просто вывалился — какие там прыжки с перебитой ногой! Как шею не свернул и позвоночник не поломал — не знаю. Упал вроде на мягкое, но кость-то разбитую ударил — и сразу в отключку от боли. Очнулся у дыры, которая под забором… А как туда дополз — не помню!
Таран сам через эту дыру выползал — место знакомое. Но все-таки на хрена Седому все это Юрке рассказывать? Наверняка ведь большая часть блатного мира в губернии полагает, что обугленные косточки господина Седых мирно покоятся на каком-нибудь кладбище. Конечно, ни Дяди Вовы, ни Жоры Калмыка на белом свете больше нет, но ведь есть и другие. Возможно, кто-то даже постарается, чтоб Иван Андреич поскорее вернулся на тот свет… Или он так раскрывается, потому что Таран отсюда все равно живым не выйдет? Тоже нелогично. Проще сразу шлепнуть, чем после этой рассказки…
Тем не менее Седой погнал дальше, немного переведя дух:
— Пополз в лес, еле-еле, конечно. Иногда за деревья хватался, иногда просто локтями упирался. Когда менты и пожарные приехали, всего метров на пятьдесят от фермы уполз. Слышал, как там базарят, но до меня они так и не добрались. Сперва часа два тушить пытались, но, похоже, ни хрена не вышло, все начисто выгорело, одни стены остались. А я за это время еще на сто метров уполз и опять сознание потерял. Даже думал, что уже помер. Но как оказалось — не совсем. Чую, что кто-то тормошит. Глаза открыл — дед с бабкой. Травы какие-то собирают и грибы. Но не обычные, а типа поганок. «Идти можешь?» — спрашивают. Я только головой помотал — язык не ворочался. И представляешь себе, эти «божьи одуванчики» меня, без малого сто кило, вдвоем за несколько километров оттащили! Носилки из двух жердей и дедова дождевика соорудили — и доперли! Во что значит ветераны Великой Отечественной!
- Предыдущая
- 81/105
- Следующая
