Я – первый - Зверев Сергей Иванович - Страница 25

• Предыдущая
• 25/64
• Следующая

Еще не понимая, что происходит, я опять опустился на песок и плотно прижался к нему. Этот рефлекс у человека, который хоть раз в жизни побывал в пятиминутной перестрелке, уже не исчезает никогда.

Второй конвоир еще ничего не понял, он продолжал бежать по инерции позади убитого, и глаза его расширились от увиденного. Он бросил руку к кобуре, но тут пониже его левого плеча, на груди, вдруг вспыхнуло круглое отверстие с неровными краями, и ошметки камуфляжа вместе с кожей вылетели из него на пару метров вперед. Он широко взмахнул руками, как будто собрался прыгнуть в воду, и рухнул, с разбегу зарывшись головой в песок.

Тут только я сообразил, что стреляют из прибрежного кустарника. Грохот заложил мне уши. Я оглянулся.

Артур лежал за убитым тренером (уже успели…) и тоже вытягивал шею, пытаясь разобраться в обстановке. Мы обменялись понимающим взглядом, потом Артур обернулся и заорал Бекхану, перекрывая раскатистый оглушительный гром выстрелов:

– Отползай к воде, мы прикроем!

Чеченец только пришел в себя и начал было подниматься, недоуменно озираясь по сторонам.

Артур перекатился через труп и быстро снял с убитого охранника автомат. Еще не понимая, зачем он это делает, я прополз пару метров (от пуль меня прикрывала странная, заляпанная кровью фигура без головы, распростертая на песке) и, преодолевая брезгливость, тоже стащил с нее переброшенное за спину оружие.

– Отходим, Серега! – прокричал Артур мне в ухо и с лязгом дослал патрон в патронник. – Я прикрываю, а ты с этим дебилом ползи к реке, за камни! Потом прикроешь меня! – И он, удобно развернувшись на песке, положил ствол автомата на труп человека, который совсем недавно советовал Бекхану не жалеть его.

Бекхан находился в шоке. Его расширенные глаза не отрывались от застреленных людей, которые полминуты назад улыбались ему и говорили с ним.

«Совсем мальчишка еще…» – невольно отметил я и сильно толкнул его в плечо, затем хлестнул по щеке:

– Ползи впереди меня! Да шевелись ты, идиот! – И рукой указал направление.

Чеченец напрягся от пощечины, но вовремя сообразил, что сейчас не время выяснять отношения. Глаза его стали осмысленными, и он, пробормотав сквозь зубы какое-то ругательство, ужом развернулся на песке.

После того как были убиты все охранники, находившиеся на отмели (двое из них приняли положение для «стрельбы с колена» и продержались так некоторое время, пока их не снесли на песок пули), стрельба из кустарника прекратилась. За это время я, проворно работая ягодицами и держа автомат на правом локте затвором вверх, стремительно, обдирая себе живот, прополз к прибрежным камням у самого уреза воды. Бекхан полз рядом, все время недоуменно оглядываясь. В экстремальной ситуации люди всегда невольно начинают слушать того человека, который, по их мнению, знает, что надо делать, и сейчас я был для чеченца именно таким человеком.

Я нырнул за коричневый круглый валун, облегченно вздохнул, мысленно перекрестился, затем выглянул и удобно положил автомат на камень. Из прибрежных зарослей пока еще никто не появился.

– Держу, Артур! – четко проговорил я в спину моему другу, который лежал в двадцати метрах от меня и прикрывал наше передвижение.

Как только собровец лежа развернулся в направлении реки, из кустов вышли две бородатые фигуры с оружием в руках. Люди в камуфляже настороженно ступили на песок, рассматривая убитых охранников Бекхана, которых смерть застигла в самых разнообразных позах.

Я аккуратно подвел мушку в пояс ближайшего ко мне человека, на секунду задержал дыхание и плавно потянул спусковой крючок.

…Артур рассчитал все правильно. На ровной поверхности песка мы бы долго не продержались. Как только мы достигли линии прибрежных камней и скрылись за ними, наше положение значительно улучшилось. Правда, для этого пришлось упасть в воду, и сильное течение начало стаскивать мое тело, мешая прицеливаться, но это можно было терпеть, отталкиваясь от острых камешков коленями и корректируя свое положение.

Я начал стрелять, ориентируясь в основном сначала по звуку, так как сначала ничего в густых зарослях разглядеть не удавалось. Затем ко мне присоединился Артур, и мы, обдирая себе локти, живот и ноги о речное дно, постоянно перемещаясь за камнями, попытались отбить стремительную атаку нападавших.

Намерение убить нас ясно читалось в их действиях. То есть не столько нас, сколько Бекхана. Нам-то было понятно, что это вооруженное нападение организовано не для того, чтобы застрелить двух пленных федералов.

Молодой чеченец еще пока ничего не понимал, а только недоуменно таращился по сторонам, вздрагивая всякий раз, когда пули выбивали каменную крошку из громадных валунов, за которыми мы укрывались, или рикошетировали, издавая басовитый повышающийся мелодичный звук, такой, как будто кто-то касался пальцем гигантской толстой струны.

Только один раз нападавшие, видя, что мы нашли себе хорошее убежище и находимся практически в недосягаемости, попытались выйти на песок и броском преодолеть широкую отмель, но, оставив на ней трех человек, быстро откатились обратно.

Артур успел выдернуть из разгрузки убитого два автоматных рожка. И теперь мы, сбросив флажок предохранителя на одиночный огонь, судорожно отстреливались, ежесекундно меняя позиции и поочередно выстреливая по патрону в направлении кустарника.

Так как мы убили или ранили уже троих, огонь нападавших ослабел. Пойти в прямую атаку они уже не отваживались, понимая, что на видимом пространстве мы будем расстреливать их, как в тире.

Бекхан пришел в себя и все пытался высунуть голову из-за камней, чтобы посмотреть, откуда стреляют. Артур с удовольствием пару раз смазал его по затылку и пригнул голову вниз. Чеченец огрызнулся и заорал:

– Дай мне автомат!

– Обойдешься! Свой надо иметь! – весело прокричал ему собровец, меняя магазин. Он все время командовал мною, внимательно следя за тем, чтобы я не увлекался.

– Позицию меняй чаще, Сережка! Они пристреляются и завалят тебя! А ты мне еще нужен! Я в гости к тебе еще приеду!

– Сначала я к тебе! Но в горы ты меня больше не води!

Мы оба чувствовали себя прекрасно. Злость и раздражение, которые накапливались с каждым днем в плену и которые уже невозможно было сдерживать, теперь нашли выход в этой перестрелке.

Самое трудное здесь было – это высовывать голову из-за укрытия. Каждый раз приходилось подавлять в себе дикий естественный страх попадания в тебя пули. Казалось, что, пока ты выискиваешь глазами врага, он уже потянул за спусковой крючок, и так хочется спрятаться обратно. Спрятаться и убежать…

Все необходимые действия пришлось выполнять на высокой скорости и совмещать все это с высокой точностью стрельбы. Если бы не Артур, который стрелял и метался за камнями, как дикая кошка, то я бы не удержался. Он действовал в два раза быстрее меня.

Несколько гранат разорвались на отмели, взметнув пыльные кучи песка и маленьких камешков. Их явно не добросили из-за неудобного положения, в котором находились нападавшие.

Автоматы калибра 7,62 в наших руках легко скашивали и ломали ветки кустарника, а другого укрытия там не было, даже деревьев, и поэтому противнику пришлось искать укрытия на земле, а из такого положения прицельно и далеко гранату не бросишь.

Вдруг выстрелы прекратились.

– Уходят они, Серый! – проговорил мне после паузы собровец. – Должны уйти! Село ведь рядом…

Я понял его. На такую пальбу непременно сюда кто-то примчится, ведь Джамалдин знал, где тренируется его сын.

Мы лежали наполовину в воде, до пояса погрузив нижнюю часть тела в бегущую речку. Быстрое течение сдвигало туловище, и приходилось все время шевелиться, чтобы скорректировать положение тела. Несмотря на то что мы постоянно перемещались (пусть хоть на пару метров, но и это было очень важно), моя мошонка уже начала ныть от холода. Температура воды была близка к нулевой. Я постоянно, на одну-две секунды, выглядывал из-за камней, чтобы не прозевать возможную атаку. То же самое делал и Артур.

• Предыдущая
• 25/64
• Следующая