Бункер - Зверев Сергей Иванович - Страница 44
- Предыдущая
- 44/53
- Следующая
До выхода приблизительно восемьдесят метров.
Через каждые десяток метров на нити связаны узелки. Это сделано специально: отсчитывая их, удобнее контролировать оставшееся расстояние. Ксожалению, не до узелков– я кошу взгляд на нить исключительно ради общего направления. Ведь кое-где в пещере попадались аппендиксы тупиковых ответвлений и впопыхах можно свернуть не туда.
Позади еще двадцать метров. Ив баллоне кончается воздух.
Мне знакомо это неприятное ощущение, когда работающие подобно кузнечным мехам легкие внезапно недополучают требуемого объема смеси. Икаждый вдох недополучает ее все больше и больше. Агония умирающего баллона длится недолго– через три-четыре вдоха пустую железяку лучше выбросить. Чтоб не мешала бороться за жизнь. Или не послужила позорным обелиском после смерти.
Забрав из баллона последние литры смеси, выплевываю загубник и бросаю акваланг. До выхода остается метров пятьдесят.
Мои натренированные легкие позволяют задерживать дыхание до четырех минут. Четыре минуты– очень неплохо для статичного пребывания под водой. Но я работаю конечностями, изрядно напрягая мышцы, и расходую драгоценную энергию. Стало быть, продержусь без воздуха минуты две– не дольше.
В бассейне нашей тренировочной базы мне удавалось проходить стометровку ровно за одну минуту. Отличный результат, которому порадовался бы тренер сборной любой страны. Да вот незадача– здесь не бассейн и я плыву не по ровной дорожке. Здесь узкая, петляющая во всех направлениях нора, не позволяющая набрать скорость. Это во-первых. Аво-вторых, мне не хватает свежести– слишком много сил потрачено для освобождения из пленившей западни.
В глазах появляются радужные круги– первый признак кислородного голодания.
Сколько осталось до выхода? Метров пятнадцать? Или двадцать?..
Экономлю силы и оставшийся в легких кислород: оттолкнувшись от воды, вытягиваюсь и плыву по инерции…
* * *
Голову пронзала острая боль, а в глазах все затуманилось, когда впереди как будто замаячило желтое пятно. Ясделал последнее отчаянное движение конечностями, устремившись к пятну, и, кажется, окончательно потерял сознание.
Очнулся после того, как кто-то совал в мой рот загубник. Видимо, я до последнего момента плотно сжимал губы, не позволяя грудным мышцам сделать непроизвольный вдох и наполнить легкие водой. Схватив зубами резинку, я жадно вобрал в себя дыхательную смесь, выдохнул и снова набрал…
По мере прочищения легких сознание возвращалось. Хотя голова продолжала звенеть, как шаманский колокол.
Подняв фонарь, я увидел перед собой Георгия. Мы находились метрах в пяти от выхода из пещеры. Вероятно, увидев меня, он почуял неладное и рванул навстречу. Асейчас, задержав дыхание и отдав свой загубник, волок меня в сторону реки.
Настраивая резкость зрения, я с трудом различал стены из темно-коричневого песчаника, заиленные края ямы, мутную зеленоватую воду…
Окончательно сознание вернулось, когда мы всплыли на поверхность.
Господи, каким же чистым, свежим и насыщенным кислородом показался мне здешний воздух! Как же легко дышалось над водной гладью!..
– Живой? – поинтересовался Жора.
Прополоскав водичкой рот, я ответил вопросом на вопрос:
– Ты когда-нибудь бывал в недельных запоях?
– Нет.
– И я не запойный. Но впечатление такое, что бухал ровно семь дней.
– О чем это вы там? – послышался из темноты знакомый голос.
Мы посветили фонарями в сторону вопрошавшего и заметили в десятке метров качавшийся на волнах современный скоростной катер. Держась за бортовой поручень, на его палубе стоял Горчаков.
– Да так… – поплыли мы к маломерному судну, – обсуждаем, как долго и с каким размахом будем отмечать увольнение в запас.
– Шутить изволите? – помогает он подняться нам на борт. Увидев мой разорванный в клочья костюм, а также содранную на плечах кожу с кровоподтеками, удивленно вскидывает брови – Кто тебя так, Женя?!
– Не кто, а что, – ворчу, освобождаясь от неопреновых лохмотьев. Сейчас расскажу…
* * *
Помимо генерала на борту катера два молодых парня в штатском: один занимает капитанское кресло, второй обложился портативными радиостанциями, мобильными телефонами и приглушенным голосом ведет переговоры.
Освобождаясь от снаряжения, делюсь впечатлениями от «прогулки» по подводной пещере. Шеф внимательно слушает. Молодой капитан подает аптечку и куртку, Жора обрабатывает мои раны, после чего я одеваюсь. Под утро над рекой становится прохладно, и куртка на плечах не помешает.
Выслушав мой доклад, старик нервно закуривает.
– Значит, давно умершие нацисты обвели нас вокруг пальца, прикрыв морской миной тупиковую пещеру.
Я попытался возразить:
– Прежде чем застрять в узкости, я видел вдали отблески света. По крайней мере, мне так показалось.
– Помилуй, Евгений! Уж если налегке не удалось преодолеть узкость, то смогут ли так называемые археологи протащить то, что они ищут в подземелье?
– Как знать… – развел я руками.
– Кстати, ты упомянул о нескольких ответвлениях. Они не могут вести к подземелью?
– Нет, прежде чем застрять, я проверил все до одного. Ответвления небольшие, протяженностью от трех до десяти метров и заканчиваются тупиками.
– Да-а… нарисовалась перед нами задачка… – вздыхает генерал, выбрасывает за борт окурок и нервно глядит на запястье – Половина четвертого. Скоро начнет светать…
– Что с буксиром? – спрашиваю у Горчакова.
– Четверть часа назад Александр доложил: «Прошли пять миль, устье реки позади, мину отцепили в одной из глубоких бухт, расположенных справа от искусственного фарватера Калининградского морского канала. Вкачестве охраны и оцепления временно оставлены морские саперы балтийского ОМОРа. Буксир идет обратным курсом».
– Убедительно, – сказал я, в который раз поражаясь цепкой памяти своего шефа.
Он явно не в настроении, но Георгий все же интересуется:
– Каковы наши планы, Сергей Сергеевич?
– Пока и сам не знаю, – морщится тот. – Полагаю, стоит подежурить здесь до рассвета, дождаться буксира. Атам посмотрим. Возможно, внесем в операцию коррективы и нагрянем с проверкой в Дом советов.
«Слава богу, не придется больше барахтаться в мутной водице, – подумалось мне. – Аесли наземная часть операции пройдет успешно, то не грех подкатить к шефу и потребовать компенсации морального ущерба за бездарно прерванный отпуск…»
Глава восьмая
Российская Федерация; Калининград
Наше время
Получив сильнейший удар по голове, русский археолог рухнул как подкошенный.
– Я догадывался, что этот гаденыш пронюхает о наших делах, – зло сплюнул Вальтер.
Воровато оглянувшись в центральный проход, Мартин вошел в отсек.
– Куда его девать?
Вальтер достал из кармана ключ и присел, вставляя его в замочную скважину.
– Сбросим в бункер. Подтащи его ближе…
Мягко щелкнувшая пружина приподняла крышку; при помощи той же кирки приятели подняли ее. Итело Станислава полетело вниз.
Забросав пылью лужицу крови, Мартин спросил:
– Возвращаемся в вагончик?
– Какой, к черту, вагончик?! – приглушенно рявкнул «профессор». – Аесли он успел настучать в полицию или спецслужбам? Аесли рано утром его хватятся?
– Что же ты предлагаешь?
– Для начала позвонить Бруно…
Он вынул сотовый телефон и набрал номер приятеля. Тот долго не отвечал, затем заспанный голос недовольно буркнул:
– Вальтер, ты знаешь, который час? Чего тебе не спится?!
– Ты в отеле?
– Ну а где же еще!
– Быстро собирай вещи, лови такси и приезжай.
– Куда? – не понял спросонья товарищ.
– Если не хочешь остаться здесь один, то проснись и начинай собираться, – процедил старший группы. – Ситуация неожиданно осложнилась.
- Предыдущая
- 44/53
- Следующая
