Шотландия. Автобиография - Фруассар Жан - Страница 77

• Предыдущая
• 77/135
• Следующая

И я был тем самым другим! Я в долгу перед Вашингтоном Ирвингом, который не дает покоя моей совести, и совершенно заслуженно, поскольку считаю, что редко плагиат заходит дальше. Несколько лет назад мне подвернулась возможность приобрести «Рассказы путешественника», и у меня были мысли об антологии прозаических рассказов, и эта книга захватила и поразила меня; Билли Боне, его сундук, компания в гостинице, весь внутренний дух и изрядная доля существенных подробностей моих первых глав — все оттуда, все было собственностью Вашингтона Ирвинга. Но я об этом даже и не догадывался, когда садился писать у камина, в том состоянии души, которое представлялось мощным приливом обычного вдохновения; или когда день за днем, после обеда, читал вслух в кругу семьи написанное утром. Оно мнилось мне первородным, как грех; казалось, оно принадлежит мне, как мой правый глаз. Я рассчитывал на одного мальчика; но обнаружил, что в слушателях у меня двое. Мой отец, взрослый ребенок в душе, сразу же загорелся этой романтикой, близкой его первоначальной природе… В «Острове сокровищ» он учуял нечто родственное своему воображению; это было совсем в его духе, в его колорите; и он не только с удовольствием слушал дневную главу, но и стал рьяным соучастником и помощником в моих трудах. Когда дело дошло до обыска сундучка Билли Бонса, он, должно быть, лучшую часть дня поспешно составлял опись содержимого, этот перечень предметов я и использовал; название «старому кораблю Флинта», «Морж», было дано по его особой просьбе. И теперь, словно ех machina, появляется не кто иной, как доктор Джапп, который подобно переодетому принцу, призван опустить занавес перед покоем и счастьем в последнем акте, ибо он принес в своем кармане не рог и не талисман, а издателя; он и в самом деле получил от моего старого приятеля, мистера Хендерсона, поручение искать новых авторов для журнала «Янг фокс». Даже жестокость объединенного семейства отступила перед крайней мерой навязать нашему гостю искалеченных героев «Судового повара»; в то же самое время мы никакими средствами не могли остановить наши читки, и, соответственно, история вновь была начата с самого начала и торжественно повторена ради доктора Джаппа. С этого момента я высоко ценю его критические способности; и когда он оставил нас, то увез рукопись в своем чемодане.

И вот все, чтобы я мог продолжать, — благожелательное отношение, помощь, а теперь и данное обещание… Казалось бы, взрослый, опытный литератор способен заняться тем, чтобы выдавать «Остров сокровищ» по многу страниц за день, и не давать погаснуть трубке. Но увы! Это не мой случай. Пятнадцать дней я писал, не отрываясь, и получилось пятнадцать глав; а потом, на первых абзацах шестнадцатой, я постыдно утратил хватку. Уста мои были немы; в груди не имелось ни слова для «Острова сокровищ»; и меня уже ждала корректура начала в «Руке и копье»! Там я занимался правкой, живя по большей части один, гуляя по осенним утрам по росистым пустошам Уэйбриджа, в немалой мере довольный тем, что сделал, и больше, чем способен описать словами, устрашенный тем, что еще предстояло сделать. Мне был тридцать один год; я был главой семьи; я потерял здоровье; я никогда не содержал себя, никогда еще не имел и двухсот фунтов в год; мой отец совсем недавно выкупил и отозвал из продажи книгу, которую сочли неудачной. Не было ли и это очередным и последним фиаско? Я и в самом деле был близок к отчаянию; но держал рот на замке и, во время поездки в Давос, где провел зиму, обрел решимость обдумать иное и с головой ушел в романы мсье Дю Буагобе. Приехав туда, однажды утром я сел за неприбранный стол, и вот! Роман полился из меня как легкая светская беседа; и на второй волне счастливого трудолюбия, вновь по главе за день, я закончил «Остров сокровищ»…

В должное время «Остров сокровищ» — именно мистер Хендерсон снял первоначальное название, «Судовой повар», — появился в печатном виде, простым середняком, без гравюр и не привлек ни малейшего внимания. Мне было все равно. Мне нравился роман сам по себе, во многом по той же причине, что и моему отцу нравилось начало: это был мой вид колорита. Я также ни в малейшей степени не гордился Джоном Сильвером, и до сего дня скорее изумлялся этому ловкому и внушающему страх искателю приключений. Что оказалось бесконечно более радостным, так это то, что я миновал поворотный пункт; я завершил книгу и написал «Конец» под своей рукописью, чего никогда не случалось со мной после «Пентландского восстания», когда я был шестнадцатилетним мальчиком, еще не покинувшим стены колледжа. По правде, все оказалось стечением счастливых обстоятельств: не приди доктор Джапп с визитом, не излейся из меня роман с необычайной легкостью, книга, вероятно, была бы отложена в сторону, подобно своим предшественницам, и обходным путем, не будучи оплакана, отправилась бы в огонь. Пуристы могут счесть, что она могла бы быть и лучше. Я так не думаю. Кажется, история доставила немало удовольствия, и она дала (или была средством дать) огонь, еду и вино достойному семейству, к чему я проявлял интерес. Редко приходится говорить, что я имел в виду свой интерес.

Шерлок Холмс, один из самых известных литературных героев, и сделал свободным, и поймал в ловушку своего создателя. Уроженец Эдинбурга, Артур Конан Дойл вспоминал о начале своей карьеры окулиста в Лондоне и о том, как впервые начал заниматься литературой. В будущем карьера писателя принесла ему огромный успех, благодаря счастливой судьбе придуманного детектива.

Каждое утро я отправлялся пешком с Монтегю-плейс, где снимал жилье, в десять доходил до своего врачебного кабинета и просиживал там до трех или четырех часов, и никто не нарушал звонком мое спокойствие. Где найдешь лучшие условия для размышлений или работы? Они были идеальными, и так как столь долго на своей профессиональной стезе я был совершенно безуспешен, то не пренебрегал любой возможностью улучшить свои литературные перспективы. Таким образом, возвращаясь домой к вечернему чаю, я нес с собой маленькие бумажные снопы, первые плоды большого урожая.

В то время выходили многочисленные ежемесячные журналы, среди которых заметное место занимал «Стрэнд»… Глядя на эти разнообразные журналы с их ничем не связанными рассказами, я вдруг подумал, что один персонаж, который проходит через всю серию, в случае если он привлечет внимание читателя, привяжет этого читателя к определенному журналу. С другой стороны, мне давно казалось, что обычный роман с продолжением может быть журналу скорее помехой, чем источником процветания, так как, раньше или позже, кто-то пропустит один номер и впоследствии утратит к журналу всякий интерес. Очевидно, идеальным компромиссом был бы персонаж, который проходит через все повествование и при этом отдельные выпуски сами по себе являются завершенными произведениями, так что покупатель всегда уверен, что он получит удовольствие от содержимого журнала. Я полагал, что был первым, кто понял это, а «Стрэнд мэгэзин» стал первым, кто воплотил это на практике.

Оглядываясь в поисках главного героя, я решил, что Шерлок Холмс, который уже появлялся в двух моих маленьких книгах, замечательно подойдет для серии рассказов. Их-то я и начал писать в долгие часы ожидания в своем врачебном кабинете. Грин-хоку Смиту [редактору «Стрэнда»] они сразу же понравились, и он посоветовал мне продолжать. Мои литературные дела взял на себя король агентов, А. П. Уотт, который избавил меня от всех ненавистных торгов и переговоров и уладил все так замечательно, что мое непосредственное беспокойство о деньгах вскоре исчезло. Это было хорошо, потому что ни единый пациент пока еще не переступал порога моей смотровой.

• Предыдущая
• 77/135
• Следующая