Шотландия. Автобиография - Фруассар Жан - Страница 63

• Предыдущая
• 63/135
• Следующая

Дэвиду Робертсу

Инверлейт-плейс, Эдинбург 12 марта 1845 г.

…Я не могу не выразить свою благодарность за сведения, которые получил от Вас этим утром относительно того, как принято было Вами, Стэнфилдом и важными гостями лорда Нортгемптона портфолио наших калотипий. Ваше лестное мнение разделяют Этти, Аллан, Лейч и многие художники, а также те немногие, кто разбирается в искусстве, и те, кто служат для меня согревающим одеялом, призванным сохранить естественное тепло, после нескольких холодных ведер невежественной критики, которой встретили мое желание поощрить и улучшить эту служанку изящных искусств. Поэтому наиболее приятным и крайне ценным для меня является Ваше со Стэнфилдом горячее одобрение наших трудов. Примите оба мою благодарность…

Искусство является изобретением мистера Фокса Тэлбота, единственного владельца патента, который охватывает только Англию. Около трех лет назад о вышеупомянутом процессе отзывались как о крайне убогом с точки зрения и художественной, и химической. Доктор Адамсон из Сент-Эндрюса — брат моего друга Р. Адамсона, благодаря чьим манипуляциям возникли картины, которые теперь отправлены Вам, заинтересовал процесс мистера Тэлбота, и он занялся им как любитель. Вам известно, сколь ревнивы некоторые ученые мужи в том, что касается приоритета на изобретения или усовершенствования, посему я entre nous скажу, что, по моему мнению, доктор Адамсон и его брат стали создателями многих элементов процесса, которые превращают его в ценное и практическое искусство. Я полагаю также, что, судя по всему мною виденному, Роберт Адамсон — наиболее успешный манипулятор, которого до сих пор видело искусство, и благодаря неизменному усердию и познаниям в химии, как от него, так и от его брата, можно еще ожидать новых улучшений…

Викторианская промышленная эпоха предлагала выгодные возможности тем, кто обладал деньгами или прозорливостью. Некоторые рискованные предприятия, однако, были не так надежны, как казалось на первый взгляд, и могли привести к катастрофическим последствиям. Инженер Джозеф Митчелл был свидетелем безрассудной влюбленности богатых в железные дороги, которую в 1847 году ожидал горький конец.

В 1845 году вся страна была охвачена настоящей лихорадкой, связанной с прокладкой железных дорог. Безумие продолжилось и в 1846 году. Сколь бы нелепым ни был проект, публика хваталась за него, и каждая акция взлетала в цене; фактически это была настоящая мания, походившая на безумие с мыльным пузырем «Компании Южных морей». Многие тысячи людей, внесшие задаток в 2 фунта 10 шиллингов, рассчитывая получить премиальную надбавку, а затем продать свою долю, оказывались связаны с долговыми обязательствами на тысячи фунтов, и тот был удачлив, чей план оказался отвергнут парламентом и ликвидирован Временным комитетом.

Помимо спекулянтов, которые, возможно, и вызывают мало сочувствия, тысячи респектабельных людей, считавших железные дороги выгодным вложением сбережений, разорялись из-за колебаний стоимости их собственности, главным образом из-за конкурирующих линий и непоследовательных действий законодательной власти.

В 1847 году наступил крах железных дорог, ставший результатом необдуманных проектов и спекуляций минувших лет, и разорение и смятение прокатились по всей стране.

Директора, сумевшие провести законопроекты, брались за работу, преодолевая многочисленные трудности. Долговые обязательства некоторых достигали размеров личных состояний. Примечательные случаи такого рода имели место на «Каледонской и шотландской центральной» и других северных линиях.

Акционеры подвергались преследованиям за призывы к полному банкротству компаний. Акции не пользовались спросом. Некоторые железнодорожные компании временно прекращали свою деятельность.

Подрядчики «Каледонской и шотландской центральной», господа Брасси, Маккензи и Стефенсон, которые наняли на работу около 20 000 человек, какое-то время не могли найти средств для зарплаты рабочим; руководивший работами мистер Стефенсон с горя и отчаяния сошел с ума и умер.

«Южная Абердинская железная дорога» вынуждена была приостановить работу, и наш конкурент, «Большая Северо-Шотландская железнодорожная компания», которой удалось провести законопроект, оказалась не в состоянии осуществить план.

Когда образовалась эта компания, вместо выпуска общественных акций учредители большую часть акций распределили между собой, рассчитывая, как и поступали многие, что когда они получат свой закон, акции достигнут максимальной цены, что тогда было в обыкновении. В результате юристы компании отвели им 2130 акций, за которые те внесли 75 850 фунтов. Секретарь отвечал за 25 000 фунтов; агенты в Эдинбурге — за 20 000 фунтов; два других агента — за 15 000 фунтов; а восемь директоров подписались на акции на сумму в 170 000 фунтов.

По-видимому, вклады были авансированы банками, главным образом «Северо-Шотландским банком»; но, к сожалению, крах произошел раньше, чем реализовались расчеты учредителей.

Затем наступил долгий период упадка денежной активности, поэтому у них не только не было капитала, как я уже отмечал, для проведения работ, но и банки стали испытывать тревогу об авансированных средствах и настаивали на выплатах и залоге.

На несчастных учредителей «Большой Северо-Шотландской железнодорожной», таким образом, обрушилось множество финансовых неприятностей; кое-кто из директоров, как сказано, стали банкротами. Наконец, до того как истекли их полномочия, было принято решение продолжать работы, но ограничиться сорока милями пути между Абердином и Хантли.

На работы были заключены подряды; и с помощью подрядчиков, которые приняли в часть оплаты акции, они, вопреки немалым трудностям, сумели успешно завершить этот отрезок железной дороги, таким образом подарив небольшую надежду северным графствам, что они получат железнодорожное сообщение даже с Абердином.

Отец гинекологии, Джеймс Симпсон, был необыкновенно одаренной личностью, чьи работы кардинально изменили медицину. Назначенный в 1835 году, в возрасте двадцати четырех лет, профессором кафедры акушерства в Эдинбургском университете, он посвятил себя поискам безопасных для пациентов обезболивающих средств. Его первые эксперименты с серным эфиром не принесли успеха, но в приведенном письме он описывает, как в начале ноября 1847 года он обнаружил эффективное действие хлороформа (которое на самом деле открыл не он) при экспериментах на себе. Использование Симпсоном хлороформа на первых порах подвергалось критике за то, что он якобы вмешивался в промысел Божий по отношению к женщинам, страдающим при родах, но он упорно продолжал применять препарат. Когда в 1853 году он предложил хлороформ королеве Виктории, рожавшей принца Леопольда, этот метод обезболивания получил широкое признание.

Мистеру Уолди

Эдинбург, 14 ноября 1847 г.

Мой дорогой сэр!

[…]

Несколько дней до того, как применил хлороформ, я хранил его в доме, так как, увидев его в виде тяжелой и вроде бы нелетучей жидкости, я перестал на него надеяться и продолжал думать о других веществах.

В первый вечер, когда я с доктором Дунканом и доктором Китом одновременно испытали его, то все оказались «под столом» через минуту или две.

Пишу в большой спешке, поскольку желаю набросать несколько писем.

Не будете ли столь добры, чтобы сказать, какой, по-Вашему, может быть максимальная продажная цена за унцию хлороформа? Дункан и Флокхарт запрашивали по 3 шиллинга за унцию.

Вчера у здешних книготорговцев был большой спрос на памфлеты.

• Предыдущая
• 63/135
• Следующая