Шотландия. Автобиография - Фруассар Жан - Страница 34

• Предыдущая
• 34/135
• Следующая

Мятежная армия наступала тремя отрядами, один из которых двигался прямо на наши пушки, а два других пересекли Морасс у Ситон-хауса, потом один повернул на север к Порт-Ситону, где поле простиралось широко, чтобы зайти нам в тыл, но сбился с пути и схватился с немногочисленной охраной обоза у Кокензи; второй же отряд прошел через поле и на рассвете напал на нас. Выстрелив единожды из пушек, они обнажили клинки, и наши люди побежали. Драгуны полковника Уитни, который был ранен, попытались было контратаковать, но были смяты и поскакали через овраг между Престоном и Бэнктоном к Долфингтону, до коего было с пол мил и; полковник Гардинер со своим полком тоже предпринял атаку, но за ним двинулись всего одиннадцать человек… Он отважно бился и многократно был ранен, пока его наконец не поверг наземь удар горского клинка. Его перенесли в дом священника в Траненте, где он пролежал почти месяц… Некоторые драгуны бежали до самого Эдинбурга, и один из них целый день простоял у ворот замка, поскольку генерал Гест не пускал его внутрь. Изрядное число драгун сошлось у Долфингтона, там к ним присоединился и Коуп, и, как говорят, лорд Драммонд предложил вернуться и напасть на врага, суля победу, покуда горцы заняты грабежом. Но его красноречие подействовало на них не более, чем юношеский пыл графов Хоума и Лаудона. После короткой передышки они поскакали через Фолсайд-Хилл к Лодеру. Сэр Пейтер Хокер, капитан полка Ли, приложил руку к тому, чтобы прочие сумели уйти: закрепившись у канавы на Транентском лугу, он обстреливал мятежников, покуда те не позволили ему сдаться на его условиях.

Мой отец в это время сильно тревожился, что мятежники могут дурно обойтись со мной, если узнают, что я был ополченцем; поэтому он распорядился оседлать лошадей и сказал мне, что дорога к морю открыта, и мы можем ускользнуть берегом; мы сели на коней, наскоро попрощались с матушкой и младшими детьми и поскакали к морю, стараясь, чтобы нас не заметили. Нам удалось без помех добраться до гавани Порт-Ситон, где пришлось свернуть, поскольку отец приметил вдали отряд горцев, преследовавший несколько обозных повозок, что пытались улизнуть; они настигли повозки и, когда возница первой не подчинился требованию остановиться, попросту его застрелили. Это настолько напугало моего отца, что он немедля развернулся и поскакал обратно. Очутившись снова дома, я поспешил скинуть сапоги, чтобы сойти за человека, который никуда не уезжал. Потом я предложил пойти в дом мистера Чипа и помочь врачам, Каннингему и Троттеру, с первым из которых я был знаком… Войдя в дом, я сказал Каннингему (впоследствии лучшему хирургу Дублина), что пришел помочь, и, хотя я не врач, справлюсь, верно, получше какого-нибудь слуги. Они охотно приняли мою помощь, но я сгодился лишь на то, чтобы найти баул с хирургическими инструментами, без которых они были как без рук. Я с готовностью принялся его разыскивать, а еще мне придали охранника. Я не ожидал, что на стук в дверь выйдет офицер-горец, которого звали капитан Стюарт. Он выглядел привлекательно, держался строго и вежливо. Он сказал, что подберет мне охранника, и отправил куда-то слугу с посланием. Тем временем я увидел миловидного юного офицера, лежавшего на кресле-качалке и, очевидно, умиравшего. Мне показали ящичек с куском его черепа, около двух пальцев шириной и дюйма полтора в длину. «Он умрет», — сказал я. «Нет, — возразил Каннигем. — Мозг не поврежден, как и другие важные органы; он молод и крепок, и если отыщутся мои инструменты, то за его жизнь опасаться не придется». Этот юноша был капитан Блейк. Тут вернулся посыльный капитана Стюарта, он привел стройного и хорошо одетого горца, вооруженного мушкетом, кинжалом и мечом. Капитан Стюарт отдал ему приказ, и мы отправились на поиски…

Вскоре мы пробрались в Кокензи, где, под защитой своего охранника, я имел возможность разглядеть победителей. В целом они были невысоки ростом и весьма грязны, так что не производили внушительного впечатления. Офицеры, которым меня представили, выглядели, впрочем, и держались, как джентльмены, поскольку я был послан с гуманной миссией. Меня провели к Лохиелю, блестящему и дружелюбному, и тот приказало солдату немедленно отыскать медицинский баул хирурга драгун. После часа поисков мы вернулись с пустыми руками, да и впоследствии поиски тоже оказались безуспешными. То, что я видел в армии мятежников, убедило меня, что лишь наша собственная слабость и непригодность к войне не позволили нам одержать над ними победу. Да не попустит Господь, чтобы Британия когда-либо снова оказалась во власти этакого недостойного врага; в ту пору горцы были всего-навсего сбродом, но в храбрости им никак не откажешь.

Битва при Куллодене, в которой армия герцога Камберленда разгромила якобитские силы, ознаменовала конец восстания. Наголову разбитые, сторонники принца Чарльза укрылись в горах, а их недавний вождь затаился в ожидании дня, когда сможет тайком покинуть страну. Роберт Форбс, священник епископальной церкви Шотландии, собрал многочисленные свидетельства о восстании. Разумеется, в этих воспоминаниях много достаточно вольных интерпретаций фактов, да и неточностями они грешат изрядно, однако отчет о битве при Куллодене, составленный полковником Кером, близким к принцу человеком, считается вполне надежным источником. При этом отчет Кера кажется почти скучным применительно к событиям, которые в нем описаны; такова цена, заплаченная за честность и достоверность.

Во вторник, 15 апреля, армия вышла на пустошь, около мили к востоку от Куллоден-хауса, где и выстроилась в боевом порядке и стала ждать подхода герцога Камберленда. К нам присоединились люди Кеппоха из Форт-Уильяма, а принц, обойдя солдат, с радостью убедился, что люди не утратили боевого духа, несмотря на то, что рацион составлял всего одну лепешку на человека в день, да и в средствах мы были стеснены.

Принц, которому сообщили, что герцог Камберленд остановился в Нэйме и что корабли с продовольствием подойдут под вечер к Инвернессу, созвал военный совет; после жарких споров — хотя не присутствовали ни граф Кромарти, находившийся в плену, о чем, впрочем, не ведали, ни Макферсоны, ни главные из Фрэзеров — было решено выступить и попытаться застать герцога врасплох (до Нэйма было около двенадцати миль).

Мы двинулись между семью и восемью часами вечера; первой колонной командовал лорд Джордж Мюррей, а второй сам принц. Быстро стемнело, поэтому несколько раз мы останавливались, поджидая отставших. Примерно на половине пути лорд Мюррей приказал полковнику Керу, одному из адъютантов принца, скакать в конец колонны и передать офицерам соответствующие распоряжения относительно плана нападения: сочли, что лучше не стрелять, а взяться за мечи, чтобы враг долее пребывал в неведении.

Когда Кер вернулся в голову колонны, чтобы сообщить лорду Мюррею об исполнении приказа, он увидел, что армия остановилась чуть к востоку от Киравок-хауса, и между офицерами идет спор, следует или нет двигаться далее (до лагеря неприятеля в Нэйме оставалось не более четырех миль) или же лучше вернуться в Куллоден, поскольку темноты оставалось не больше часа, а если не подобраться к противнику до того, как начнет светать, о неожиданном нападении уже говорить не придется, да и неприятель уже успеет вооружиться, поскольку было известно, что Камберленд собирался выступать рано поутру.

Герцог Пертский и его брат, лорд Джон Драммонд, которого прислали опекать принца, вернулись к лорду Мюррею. Лохиель и прочие, которые ехали впереди, прослышали о том, что между колоннами образовался разрыв и его вряд ли удастся сократить до рассвета, а потому решили вернуться в Куллоден, что и было сделано, пусть, как говорят некоторые, и вопреки желанию принца. Возвращались самым коротким путем, мимо церкви в Крое, всего в двух милях от места остановки, и все же солнце успело взойти прежде, чем передовые части пришли туда, так что стало окончательно ясно — на то, чтобы застать врага врасплох, как предполагалось, рассчитывать не приходилось.

• Предыдущая
• 34/135
• Следующая