Шотландия. Автобиография - Фруассар Жан - Страница 14

• Предыдущая
• 14/135
• Следующая

Но сравните храбрость и быстроту шотландцев с утомлением и слабостью наших людей, которые дурно питались и не пили ничего, кроме воды целых три дня, да и то не в избытке, а сами с превеликими трудами прошли в тот день, когда состоялась битва, восемь миль по холмам и долинам, неторными и опасными дорогами, спускались по крутым склонам и поднимались на следующие, и все же дали бой королю шотландскому, каковой стоял лагерем, держа оружие наготове и поджидая наше войско.

И поскольку шотландцы укрепились на холме, ветер дул нам в лица, и солнце светило в глаза, и, если учесть все эти опасности, трудности и препятствия, следует счесть, что победа эта дарована нам Господом и преславным святым Кутбертом, а не силой оружия, пусть в самой сече этой силы было в достатке, как и мужества и доблести.

В этот день пал и король шотландский, и все его лорды, кроме пяти, и большая часть шотландской знати, а всего полегло 10 тысяч шотландцев, хотя некоторые и утверждают, что во всей их стране не сыщется более 15 тысяч человек.

Означенные шотландцы все были в крепких доспехах, кольчугах, со щитами и прочим снаряжением, и стрелы не могли причинить им вред, а когда дошло до столкновения лицом к лицу, они, такие крупные и сильные, не желали падать замертво, даже когда поражали их сразу 4 или 5 дротов или стрел; и все же наши дроты изрядно поумерили их пыл, а топоры лишили шотландцев их длинных копий, на каковые они возлагали особые надежды, а в ближнем бою, пусть шотландцы дрались доблестно и отчаянно, они не могли мечами отбивать летевшие со всех сторон дроты и стрелы.

В тот день отличились на поле брани многие славные вожди, а лорд Говард напал первым и отважно повел наши передовые части, над которыми веяли стяг святого Кутберта и епископский; пускай шотландцы насмехались над сим стягом и не испытывали перед ним страха, милостью Божьей и радениями святого Кутберта и доблестью вождей и прочих воинов под стягами мы нанесли врагу немалый урон, сами же почти не пострадали, хотя многие были ранены. И потому с великой честью стяг святого Кутберта возвратился в церковь, а с ним принесли и штандарт короля шотландцев, для которого рядом выстроили часовню. И означенный король покоится недалеко от своего штандарта.

И вот что еще: все пушки шотландские захвачены и находятся ныне в Бервике, там же и пленные, каковых немного, ибо наши люди, желая покончить с делом раз и навсегда, не слишком стремились брать пленных, но убивали всех, кто оказывался рядом, будь то король, лорд, епископ, рыцарь, дворянин или простой воин, а также снимали с них доспехи и забирали оружие, так что тела остались лежать нагими на поле, среди них и тела многих вельмож шотландских, крепких и сытых, и с ними тело самого короля, многократно израненное и нагое, каковое милорд канцлер забрал в Бервик.

И когда наши вожди и воины прославляли себя в битве, случилось нечто невероятное: покуда они бились с врагом, кто-то украл все их пожитки, коней и припасы. Кто это сделал, шотландцы или жители границы, я не могу сказать с уверенностью, по слухам же, это были местные. Молю Бога, чтобы Он покарал виновных, и прибавлю, что по возвращении наши люди были обескуражены сим уроном более, чем храбростью шотландцев; полагаю, если вновь придется выступать сюда, это воспоминание может изрядно подорвать дух.

Шотландская кухня произвела такое впечатление на хрониста Джона Мейджора, что он посвятил ей гимн в прозе.

Пшеница зреет не во всякой части острова, по каковой причине простой люд потребляет ячменный и овсяный хлеб. А поскольку многие бритты почему-то стыдятся того, чего ни в коей мере стыдиться не следует, позволю себе кое-что пояснить. Прежде всего так — пусть земля Британии бесплодна, никому из бриттов не пристало сим тяготиться… Подобный хлеб было в обыкновении употреблять у Христа и его апостолов… И Плиний тоже говорит, в тринадцатой книге своего труда, о пропитании из овса, а в Нормандии, близ Аргентолия, есть деревенька Пэн д’Авен, то бишь Овсяный Хлеб. Но мне могут возразить, что это наименование уничижительно, ибо подобная пища не слишком распространена среди галлов. Я же отвечу, что, со своей стороны, охотнее полакомлюсь бриттским хлебом, нежели тем, что приготовлен из ячменя или из пшеницы. Не припомню, чтобы мне доводилось видеть по ту сторону пролива столь тучных овсяных полей, как в Британии, а люди здешние приготовляют хлеб самым хитроумным способом, каковой можно вообразить. И ниже я о нем расскажу.

Овес выращивают на небогатой почве, а зерно жарят таковым образом. Возводят дом наподобие голубятни, а посреди оного, наискосок от стен, кладут шесть слег по двенадцать футов каждая. Эти слеги покрывают соломой, а на соломе рассыпают зерно. Затем разжигают огонь, тщательно следя за тем, чтобы он не перекинулся на солому или на стены. Так зерно подсушивается, после чего его везут на мельницу, где посредством мельничных жерновов снимают шелуху. Остается мука, сухая и доброкачественная, куда чище той, какую используют кондитеры по всему свету. Из этого подсушенного зерна, каковое по внешнему сходству именуют чечевичной мукой, после помола и выпекают овсяный хлеб.

Простой люд употребляет дрожжи или обходится без оных, и посадки овса раскинулись по всему острову. Лишь попробуйте этот хлеб, и вы наверняка восхититесь его вкусом. Это пища едва ли не всех жителей Уэльса, северной Англии… и шотландских крестьян; и сила шотландских и английских военных отрядов — в людях, что выросли на такой почве и такой еде. И разве не доказательство сие, что овсяным хлебом не след пренебрегать?

Джордж Уишарт, школьный учитель из Ангуса, был обвинен в ереси за то, что рассказывал о греческом Новом Завете, а потому бежал из страны и несколько лет провел в Швейцарии, где и принял веру местных протестантов. По возвращении в Шотландию он принялся проповедовать лютеранское учение об оправдании верой, что привело к его аресту по распоряжению кардинала Битона. Уишарта осудили и приговорили к сжиганию на костре. По рассказам современников, он был человеком незлобивым и весьма располагал к себе; его проповеди вдохновили Джона Нокса. Свое повествование о казни Уишарта Нокс сопроводил подробным описанием убийства кардинала Битона. Эти акты насилия ознаменовали начало шотландской Реформации.

Взойдя на костер, он опустился на колени, потом снова встал и трижды молвил сии слова: «О Спаситель мира, снизойди ко мне; Отец Небесный, Тебе предаю я свой дух». Завершив сию молитву, повернулся он к народу и произнес такие слова: «Молю вас, братья мои и сестры во Христе, да не усомнитесь вы в Слове Господа, глядя на муки и страдания, мне уготованные. Заклинаю вас, обратитесь к Слову Господа сердцами своими, ищите спасения и терпите муки, как терпел их наш Господь, и обретете вы тогда в Слове сем утешение и спасение. Еще молю я вас, братья мои и сестры, передайте тем, кто прежде слушал меня, чтобы не бросали они трудов праведных и не отказывались от Слова Божьего, каковому я их учил по милости Небес, ибо никакие преследования, ни злоба людская над Ним не властны. И скажите им также, что учение мое — не досужие байки, но заповеди, коим следовать надлежит; и если признано будет, что я чему-то научил, это для меня станет лучшей благодарностью. Но помните вы, и пусть помнят они, что учил я лишь Слову, от Господа идущему и милостью Его мне открытому. Принимаю я смерть не скорбя, но с радостью великой и с разумом ясным. Для того и привели меня сюда, дабы принял я гибель на костре во славу Христову. Взгляните на лицо мое — не увидите вы, чтобы я побледнел. Сего костра погребального я не страшусь и вас молю не страшиться его, не отказываться из страха от нашей веры; пусть враги способны истребить тела, но истребить дух им не под силу…»

• Предыдущая
• 14/135
• Следующая