Шотландия. Автобиография - Фруассар Жан - Страница 12
- Предыдущая
- 12/135
- Следующая
Скоро по всей Шотландии распространилась весть, что отряд вооруженных французов вот-вот высадится на побережье. Некоторые говорили: «Какого дьявола им надобно? И кто только их звал? Неужто мы и без них с Англией не справимся? До сих пор какой был нам от них прок? Пусть плывут обратно, ибо народа в Шотландии достаточно, чтобы мы свои домашние распри уладили сами, и их подмога нам не нужна. Мы не разбираем их языка, как и они нашего, и договориться мы с ними не сможем. Стоит им высадиться, как они уничтожат все, что мы создали, и причинят нам больше вреда, если мы позволим им остаться, нежели могут причинить англичане…» Таковы были разговоры скоттов в ожидании прибытия французов: шотландцы тех не уважали и даже ненавидели в глубине сердец, а потому называли всякими непотребными словами, будучи людьми грубыми и простыми.
Однако я должен признать, что, учитывая все эти обстоятельства, не следовало стольким аристократам отправляться в Шотландию; хватило бы и двадцати или тридцати французских рыцарей, к чему был отряд численностью пятьсот, а то и тысячу человек? Причина очевидна. В Шотландии не найти человека благородного: они все как дикари, не желают ни с кем сводить знакомство и слишком завистливы к благополучию других, а также вечно подозревают, что их хотят чего-то лишить — ведь их страна чрезвычайно бедна. Когда англичане двинулись в глубь страны, как делали много раз, пришлось устроить так, чтобы обозы не отставали, иначе им пришлось бы голодать, ибо в той стране невозможно найти что-либо съестное, не прилагая значительных усилий. Там нет ни железа на подковы лошадям, ни кожи для упряжи, седел и узды; все это доставляется из Фландрии по морю, а в самой стране этого нет…
Графы Дуглас и Морэй чаще всего навещали французские отряды. Эти два человека уделяли французам более внимания, нежели все прочие шотландцы. Хуже всего было то, что французам негде было полнить припасы, ведь когда они хотели купить лошадей, с них вместо ожидаемых десяти флоринов запросили сто шестьдесят, и еще следовало найти тех, кто согласится продать животных за такую цену… Куда бы слуги ни отправлялись за провиантом, им позволяли навьючивать на лошадей столько припасов, сколько те в состоянии увезти, но на обратной дороге на них нападали и безжалостно избивали и грабили, а порой и убивали, и в конце концов никто из слуг уже не отваживался покидать лагерь из страха расстаться с жизнью. Всего за месяц французы потеряли около сотни слуг; и когда отправлялись за провиантом трое или четверо, бывало, что не возвращался ни один — столь жестоко их встречали.
Французы и шотландцы отступали (перед натиском англичан. — Ред.) той же дорогой, какой шли прежде. Когда прибыли в Низины, они увидели, что весь край разорен; но местные не огорчились и сказали, что скоро построят новые дома и найдут себе скот для пропитания…
Шотландцы говорили, что французы причинили им больше урона, чем англичане; когда их спрашивали, почему, они отвечали: «Они вытоптали наши поля пшеницы, овса и ячменя, потому что шли не по дорогам, а напрямик, и должны заплатить за ущерб, прежде чем покинут Шотландию; и не отыскать им ни корабля, ни моряка, который выйдет в море, пока они не заплатят…»
Когда адмирал вместе с баронами, рыцарями и оруженосцами вернулся в окрестности Эдинбурга, все страдали от голода, потому что нигде не могли купить провизию… И потому многие рыцари и оруженосцы решили покинуть Шотландию и отплыли во Фландрию или в иные края, без еды, коней и оружия, проклиная шотландцев и свое решение высадиться в этой стране. Они говорили, что никогда прежде так не мучились и предлагали королю Франции заключить перемирие с Англией на два или три года, а потом отправиться в Шотландию и полностью ее разорить, ибо нигде нет таких жестокосердных людей, таких отъявленных лжецов и предателей…
Акты парламента
Приводимые ниже официальные документы дают представление о том, что тревожило власти в те времена.
По велению короля, с согласия Королевского совета, установлено, что каждый барон в пределах своих владений в соответствующее время года должен посылать слуг на поиски волчьих щенков и убивать оных. И барону надлежит тому, кто убьет щенка и принесет его голову, давать шиллинг. А когда барон приказывает устроить охоту и искать волков, всякий должен повиноваться приказу под страхом штрафа за каждого, кто откажется присоединиться. И надлежит баронам в своих баронствах охотиться на волков четырежды в год или же так часто, как появляются волки в означенных баронствах. А в иное время, кроме как когда объявлена охота, убивать волков возбраняется.
Повелеваем, чтобы ни один больной проказой отныне не мог вступать в пределы любого поселения в королевстве, кроме как трижды в неделю, а именно по понедельникам, средам и пятницам, с десяти часов утра до двух часов дня; а буде в эти дни проводятся рынки или ярмарки, тогда воспрещается им заходить и в эти дни, и должны искать они пропитания на следующий день. Также воспрещается больным проказой просить подаяния в церкви или на церковном дворе или в любом другом месте поселения, но только в лечебницах и в портах и в прочих местах за пределами поселений.
Король и все три сословия постановили, что ни один человек не должен быть замечен в таверне за питием вина, эля или пива до того, как пробьет девять часов утра и прозвенит колокол в означенном поселении; а если найдутся те, кто нарушит сие постановление, олдерменам и бальи (судебным чиновникам. — Ред.) надлежит заключить таких в королевскую тюрьму, а по признанию вины должны они будут всякий раз платить за свое непотребство шиллинг.
(Король Джеймс II опасался, что стрельбой из лука стали пренебрегать ради гольфа и футбола.)
Постановлено и утверждено, что лордам и баронам, духовным и светским, надлежит четырежды в год проводить состязания во владении оружием, а футбол и гольф запрещаются и должны быть искоренены, и что мишени для стрельбы из лука следует установить во дворе каждой церкви, а стрельбы проводить каждое воскресенье. И всякий должен делать не менее шести выстрелов, иначе подлежит он штрафу; и взимать не менее 2 пенсов с того, кто придет на стрельбы в подпитии. И исполняться должно таковое с Рождества по день Святого Михаила… Что же до футбола и гольфа, повелеваем мы запретить сии игры под страхом штрафа.
Ради защиты птиц и таковой дичи, каковая пригодна к употреблению в еду, будь то куропатки, ржанки, дикие утки и прочая живность, утверждено, что воспрещается разорять их гнезда и забирать яйца или убивать птиц в дни гнездования, когда не могут они летать; также надлежит всем людям разорять гнезда, бить яйца и убивать птенцов хищных птиц.
Что же касается грачей, ворон и прочих хищных птиц, как-то: цапель, канюков и ястребов, каковые истребляют посевы и поголовье диких птиц, как-то: куропаток, ржанок и иных, и поскольку грачи и вороны вьют гнезда в садах, при церквях и в иных местах, сочтено необходимым, чтобы те, кто владеет сими деревьями, мешали им вить гнезда и разоряли построенные и ни в коем случае не позволяли сим птицам выводить птенцов без помех. А где доказано, что таковые гнезда свиты и птенцы вылетели, а гнезда остались на деревьях, в канун Белтейна надлежит передавать такие деревья королю, если только они не могут быть очищены, а с тех, кто владеет этими деревьями, надлежит брать шиллинг штрафа в казну. И указанные хищные птицы подлежат всемерному истреблению любыми доступными средствами, поскольку истребление их пойдет на великую пользу поголовью диких птиц, пригодных к употреблению в пищу.
Убийство короля Джеймса (Иакова) I, 20 февраля 1437 года
Из воспоминаний фрейлины королевы Джоанны
Джеймс, второй сын Роберта III, в юности попал в плен к англичанам и восемнадцать лет провел в заключении в лондонском Тауэре. После освобождения в 1423 году он вернулся в Шотландию вместе с супругой Джоанной, намереваясь восстановить в стране королевскую власть и утихомирить своенравных и могущественных баронов. Тем самым он нажил себе врагов, однако его убийство связано не столько с недовольством знати, сколько с притязаниями на трон детей его отца от второго брака. Короля застали врасплох, когда он находился в королевском охотничьем поместье Блэкфрайарс под Пертом. Рассказ об убийстве представляет собой перевод писца Джона Ширли с латинского оригинала.
- Предыдущая
- 12/135
- Следующая