ПСС том 11 - Ленин Владимир Ильич - Страница 94

В самом деле, случайно ли поведение либеральных профессоров перед московскими событиями и во время их? Исключение это или правило для всей конституционно-демократической партии? Выражает ли это поведение частичные особенности данной группы либеральной буржуазии или коренные интересы всего этого класса в общем и целом? Среди социалистов не может быть двух мнений по этим вопросам, но не все социалисты последовательно умеют проводить истинно социалистическую тактику.

Чтобы яснее представить суть дела, возьмем изложение либеральной тактики самими либералами. На страницах русской печати они избегают говорить прямо

УРОКИ МОСКОВСКИХ СОБЫТИЙ 381

против социал-демократов и даже прямо о социал-демократах. Но вот интересное сообщение берлинской «Vossische Zeitung», несомненно выражающее более откровенно взгляды либералов:

«Студенческие беспорядки возобновились и в Петербурге и в Москве чрезвычайно бурно с самого начала учебного года, несмотря на дарованную, — правда, очень поздно, — автономию университетам и высшим учебным заведениям. В Москве они сопровождаются, кроме того, широким рабочим движением. Эти беспорядки указывают на начало новой фазы русского революционного движения. Ход студенческих собраний и резолюции их показывают, что студенчество приняло пароль социал-демократических вождей: превращать университеты в места народных собраний и таким образом нести революцию в широкие слои населения. Как осуществляется этот пароль, показали уже московские студенты: они пригласили в здание университета рабочих и других лиц, не имеющих никакого отношения к университету, и притом в таком числе, что студенты сами остались в меньшинстве. Само собою разумеется, что такое явление не может долго продолжаться при существующих условиях. Правительство предпочтет закрыть университеты, чем терпеть такие собрания. Это до такой степени ясно, что на первый взгляд кажется непонятным, как могли социал-демократические вожди дать такой пароль. Они знали прекрасно, к чему это приведет; они и стремились именно к тому, чтобы правительство закрыло университеты. И чего же ради? Да просто по той причине, что они стремятся помешать всеми возможными средствами либеральномудвижению. Они сознают, что они не в силах провести своими собственными силами крупного политического действия; поэтому пусть либералы и радикалы тоже не смеют ничего делать, ибо это, изволите видеть, только повредит социалистическому пролетариату. Он должен сам завоевать себе свои права. Русская социал-демократия может очень гордиться этой «непреклонной» («unbeugsame» — несгибаемой) тактикой, но всякому беспристрастному наблюдателю она должна казаться крайне близорукой; вряд ли она приведет русскую социал-демократию к победам. Совершенно непонятно, что она выиграет при закрытии университетов, неизбежном при продолжении такой тактики. Между тем, продолжение занятий в университетах и высших учебных заведениях в высшей степени важно для всех партий прогресса. Продолжительные забастовки студентов и профессоров принесли уже русской культуре тяжелый вред. Возобновление академических работ крайне необходимо. Автономия сделала возможным свободное отправление профессорами их учебных занятий. Поэтому профессора всех университетов и высших учебных заведений согласны между собой в том, что необходимо энергично взяться снова за учение. Они употребляют все свое

382 В. И. ЛЕНИН

влияние, чтобы побудить студентов отказаться от проведения социал-демократического пароля».

Итак, борьба между буржуазным либерализмом (конституционалистами-демократами) и социал-демократами обрисовалась вполне. Не мешайте либеральному движению! вот лозунг, великолепно выраженный в цитируемой статье. А в чем состоит это либеральное движение? — В попятном движении,ибо свободой университета профессора пользуются и желают пользоваться не для революционной, а для противорево-люционнойпроповеди, не для разжигания пожара, а для тушения его, не для расширения поля борьбы, а для отвлечения от решительной борьбы на сторону мирного сотрудничества с Треповыми. «Либеральное движение» при обострении борьбы стало (мы видели это на деле) переметываньем от революционеров к реакционерам. Либералы приносят, конечно, известную пользу нам, поскольку вносят колебание в ряды Треповых и других слуг Романова, но эта польза не будет перевешиваться вредом от внесения ими колебания в наши ряды лишь тогда, если мы бесповоротно отмежуемся от конституционалистов-демократов и беспощадно будем клеймить всякий нетвердый шаг их. Либералы, сознавая или чаще чувствуя свое господство в современном хозяйственном строе, стремятся быть господами и в революции, называя всякое продолжение, расширение и обострение революции за пределы самого дюжинного штопанья «помехой»либеральному движению. Из боязни за судьбу разрешенной Треповым университетской якобы свободы, они борются сегодня с свободой революционной. Из боязни за легальную «свободу собраний», которую даст завтра правительство в полицейски изуродованном виде, они будут удерживать нас от использования этих собраний в истинно пролетарских целях. Из боязни за судьбу Государственной думы они уже проявили мудрую умеренность на сентябрьском съезде и проявляют ее теперь, воюя с идеей бойкота; не мешайте-де нам делать дело в Государственной думе!

И к стыду социал-демократии, надо признаться, нашлись в среде ее оппортунисты, которые в силу

УРОКИ МОСКОВСКИХ СОБЫТИЙ 383

доктринерски-безжизненного извращения марксизма поддались на эту удочку! Революция буржуазная, рассуждают они, и поэтому... поэтому надо пятиться назад по мере успехов буржуазии в получении уступок от царизма. Если новоискровцы не видят до сих пор реального значения Государственной думы, то именно потому, что, пятясь сами, они, естественно, не замечают попятного движения и конституционалистов-демократов. А что искровцы попятились уже назад со времени издания закона о Государственной думе, это факт неоспоримый. До Государственной думы они не думали выдвигать на очередь дня вопроса о соглашении с конституционалистами-демократами. После Государственной думы они выдвинули (Парвус, Череванин и Мартов) этот вопрос и не в теоретической только, а в непосредственно практической форме. До Государственной думы они предъявляли довольно строгие условия к демократам (вплоть до содействия вооружению народа и т. д.). После Государственной думы они сбавили сразу условия, ограничившись обещанием превратить черносотенную или либеральную Думу в революционную. До Государственной думы они в официальной резолюции своей на вопрос о том, кто должен созвать всенародное учредительное собрание, отвечали: либо временное революционное правительство, либо одно из представительных учреждений. После Государственной думы они вычеркнули временное революционное правительство и говорят: либо «демократические (вроде конституционалистов-демократов?) организации народа» (?!), либо... либо Государственная дума. Мы видим, таким образом, на деле, какруководятся искровцы своим великолепным принципом: революция буржуазная — смотрите же, товарищи, как бы не отшатнулась буржуазия!

Московские события, показав впервые после закона о Государственной думе, какова на делетактика конституционалистов-демократов в серьезные политические моменты, показали также, что обрисованный нами оппортунистический хвост социал-демократии неизбежно превращается в простого прихвостня буржуазии.

384 В. И. ЛЕНИН

Мы сказали сейчас: черносотенная или либеральная Государственная дума. Искровцу показались бы чудовищными эти слова, ибо он считает весьма важным различие между черносотенной и либеральной Государственной думой. Но именно московские события и разоблачили фальшь этой «парламентарной» идеи, не к месту выдвинутой в допарла-ментскую эпоху. Именно московские события и показали, что либеральный перебежчик фактически сыграл треповскую роль. Закрытие университета, которое вчера декретировал бы Трепов, сегодня провели гг. Мануйлов и Трубецкой. Не ясно ли, что и «думские» либералы также будут метаться между Треповым и Романовым, с одной стороны, революционным народом, с другой? Не ясно ли, что хотя бы самомалейшая поддержка либеральных перебежчиков есть дело, достойное одних политических простофиль?