Пятый квадрат - Гончар Анатолий Михайлович - Страница 5
- Предыдущая
- 5/41
- Следующая
– Один, два, три, четыре, пя… – Счёт неожиданно прервался. – А почему шестнадцать?
– Ну, так, – развёл руками Димарик, – надо.
– Нет, почему шестнадцать? – не удовлетворился ответом доктор. – Вас в группе, вместе с радистами и с командиром, пятнадцать человек. Так почему шестнадцать?
– Да понимаешь, док, – снова развёл руками Димарик, – ну, на то, на сё, вдруг кто потеряет?
– Пятнадцать, – жёстко отрезал доктор и вновь принялся считать.
– Ну, дай! – насупившись от внезапной обиды, попросил Маркитанов и тут же получил короткое докторское:
– Нет.
– Дай, жалко, что ли? – не отставал Димарик.
– Нет у меня лишних жгутов, нет! – недовольно бросил старший лейтенант и продолжил считать: – Четырнадцать, пятнадцать, всё. По одному жгуту на каждого.
– Во, – вспомнив что-то, обрадованно воскликнул Димарик. – В первой группе вакант, вместо него и дай!
– Вместо, за место, за тесто… – пробормотал доктор, сдаваясь перед напористостью Маркитанова. – Держи. И не болтай!
– Без вопросов! – Димарик развёл руками, при этом чуть не свалив на пол остававшиеся на столе «ипэпэшки». – Пардон! – извинился он и, сунув в рюкзак с трудом выбитый шестнадцатый по счёту жгут, поспешно ретировался.
Выйдя на плац, Маркитанов вдруг вспомнил историю, произошедшую на стрельбище во время боевого слаживания и ставшую едва ли не притчей во языцех…
Третья группа только что отстрелялась, и старший лейтенант Морин, оставив бойцов в лесу, спешил на «вышку», чтобы осведомиться о результатах стрельб. Неожиданно его глаз зацепился за нечто непривычно-странное. На краю полянки виднелся зелёный бугорок, своими очертаниями напоминая…
– Точно! – Морин догадался, что бугорок-то – это свернувшийся калачиком боец. Ах, ты, слоняра! – вознегодовал он. – Разомлел на весеннем солнышке и, пока все остальные занимаются делом, дрыхнет! – Стерпеть подобное доблестный офицер не мог. – Ну-ну! Сейчас ты у меня получишь! – И старший лейтенант решительно свернул в сторону.
Бамс! Пинок старлея угодил лежавшему под мягкое место. Злостный уклонист ойкнул, подскакивая.
– На тебе! – радостно воскликнул Морин, размахиваясь для очередного удара.
– Ой! – завопил боец, вскакивая со своего лежбища, и в этот момент из-под его руки выпала объемистая санитарная сумка.
«Медик»! – вспыхнуло в мозгу Морина. Он поднял взгляд на отпрыгнувшего в сторону «нарушителя» и… опознал в нём старшего лейтенанта Мошкина.
– Оп-ля! – только и выдохнул командир разведчиков, в котором вспыхнувший неудержимый смех быстро забивал жалкие крохи появившегося где-то в глубине души раскаяния…
– Во! – Войдя в помещение палатки, Димарик первым делом решил похвастаться новым приобретением. – У доктора второй себе выбил.
– И на хрена тебе второй? – усмехнулся сидевший в дальнем углу Поливанов.
– Сгодится, – неопределённо ответил Маркитанов и, убрав причитающееся ему имущество под свой спальник, начал раздавать оставшиеся «ИПП» и жгуты бойцам своей группы.
Как всегда неспешно, подкатился вечер. Димарик со своей группой отправился на ужин, а уже вернувшиеся из столовой офицеры собрались на «посиделки». Спиртного не было, так что разговоры «за жизнь» ограничивались по большей части курьёзными и смешными случаями. Время от времени в офицерском кубрике слышался смех – это, сидя за не слишком богато, но сытно накрытым столом, капитан Сергей Сеченев – заместитель командира первой роты – рассказывал очередную байку:
– …Боевое задание – как всем думалось, крайнее в этой командировке – подходило к концу. Группы вышли к прибывшей к месту эвакуации колонне, которая, выстроившись вдоль дороги, заглушив моторы, неподвижно ожидала начала погрузки. Командир первой роты майор Гордеев по случаю, так сказать, благополучного окончания очередной (лично его) «военной кампании» и в связи с накопившейся «неучтёнкой» вооружения решил напоследок провести боевое метание ручных гранат. Нашли подходящее местечко – бугорок, за которым располагалась приличного размера яма, куда и следовало бросать гранаты по две сразу, одну за другой. Группа, в которую входил сержант Маркитанов, метала гранаты первой. Выглядело всё это приблизительно так: бойцы выходили на огневую позицию по одному и по команде стоявшего слева командира роты майора Гордеева производили метание. Командир группы находился в трёх метрах правее; я же, на правах свободного наблюдателя, ждущего очереди для своей группы, – напротив ротного, но глубже в тыл, почти за спиной метающего гранату. При каждом броске мы падали на землю, опасаясь шальных осколков. Звучали команды: «К бою! Подготовить гранаты! Гранатой – огонь!» Хлопали отрывающиеся рычаги, ухали гранаты, свистели осколки, но всё продолжалось благополучно до тех пор, пока к метанию гранат не допустили Димарика. Тот взял «эргэдэшку», уверенно вкрутил запал, выпрямил концы предохранительной чеки, положил на землю, взял вторую и проделал то же самое.
– Димарик, будешь бросать – осторожнее, вот видишь – вверху ветка, не попади! – предостерёг Гордеев.
Лучше бы он этого не делал. Димарик вытянул кольцо, размахнулся и бросил. Первое «бумс» послышалось гораздо раньше, чем следовало. Я в этот момент уже валился на землю, но успел приподнять голову и увидеть, как падает вниз ударившаяся о сук граната. В следующий миг мимо меня с выдохом «Ёксь!» стремительным метеором промчался ротный. Рухнул как подкошенный димариковский группник, а сам Димарик вжался в землю в метре от упавшей гранаты. По ушам ударило не слабо. Поднявшийся первым Гордеев, матерно проклиная себя за ребяческую затею (сдалось ему это метание!), медленно приблизился к неподвижно лежавшему и, как нам всем представлялось, мёртвому Маркитанову; но неожиданно Димарик чихнул, резко сел и начал вытряхивать нападавшую за воротник землю.
– И что, ни одной царапины? – попробовал подначить заместителя командира роты внимательно слушавший всё это время Свиридов.
– Ни одной!
– Да быть такого не может! – вмешался Морин. – Я так понимаю, граната разорвалась в метре?
Заместитель командира роты кивнул.
– И чтобы ни один осколок никого не задел… – Сомневающихся становилось все больше.
– Да не задело никого, реально! – Сеченев приподнял над столом кружку с горячим чаем, дунул. – Там, где лежали я, Димарик и его группник, было нечто наподобие колеи, а ротный так вообще улетел на полтора десятка метров ниже по склону. Получилось, что граната взорвалась как бы на полке, и все осколки прошли над нами. Вот если бы «эргэдэшка» скатилась к Димарику, тогда нам не поздоровилось бы!
– А, ну, в таком случае возможно… – вынужденный согласиться Свиридов потянулся за своей кружкой, а заместитель командира роты приготовился рассказывать новую «повесть» из маркитановских похождений.
…Мы тогда работали… – начал было Сеченев, но махнул рукой, – в общем, без разницы, где мы работали. Второй или третий день, переходим речное русло, место открытое, только что у соседней группы боестолкновение было, того и гляди, наковырнут, так что у всех легкий мандраж. И вдруг «бах» одиночный – взрыв ли, выстрел ли? Неожиданно же, резко всё так, понять, что это было, невозможно. Ору: «К бою!» Мои разбежались, а я лежу, жду. Тишина. Снайпер? В кого тогда стрелял? Может, кого убил? Внутригрупповой связи у меня не было, только на пальцах, а тут все в разных сторонах, все притаились, ни гу-гу, поди узнай. Не орать же во всю глотку? Но и лежать так до бесконечности не будешь. Так что я сперва на стволе шляпу поднял, повертел, поводил – никто не стреляет. Осмелел – приподнялся, опустился. Опять тишина. Плюнул на всё это дело, встал: в конце концов, будь что будет! Чикнул, окликая бойцов, по цепочке попросил провериться, все ли на месте. Оказалось, все. Получается, какой-то идиот из своих выстрелил. Ну, думаю, гад, сейчас ты получишь по полной! Отвёл группу от реки, повернул лицом в одну сторону и пошёл вдоль строя. На БЗ подобного делать, конечно, не следовало, но уж больно я разозлился. Иду и у всех проверяю, сколько в магазинах патронов. До конца строя дошёл – все патроны на месте. Ах, ты, сволочь, думаю, перезарядился. И обратно иду, стволы на предмет гари и порохового запаха пронюхиваю. Так бы я, наверное, вдоль строя лазил до бесконечности, если бы случайно не увидел, как из дыры в кармашке димариковского рюкзака высовывается красный провод «ЭДПРа». Слов не было, одни мысли: этот «уникум» положил в кармашек «ЭДПР», а сверху батареи от ночного бинокля набросал. Шёл-шёл – и пришёл.
- Предыдущая
- 5/41
- Следующая
