Последний князь удела(СИ) - "Димыч" - Страница 37

  Собственно встревоженный вид сына боярского заставил меня немедленно двинуть в сторону Николиных ворот. До самого подхода к выходу в город мне казалось, что всё происходящее просто недоразумение и к моему появлению оно будет улажено. Однако встретивший меня Афанасий сразу послал какого-то воина мне за любым малым доспехом для меня и напрочь отказался выходить в город для беседы с бунтующим народом.

  - Буянистый тама народец, вроде по чарке давали, а иные уж перепились - сообщил он мне обстановку - Тут крик поднялся, будто хмельное то из гноя отхожего, посадские и взбаламутились-

  -Ерунда это, пустое дело, вина из дерьма сделать никак нельзя, надо всё объяснить - пытался я объяснить глупость происходящего старому воину.

  Можа и пустое, а кабатчика насмерть прибили, да двух людей твоих писщиков, что дворы дозирали - Бакшеев был настроен совершенно не оптимистично.

  Тут меня завернули в принесённый стёганый тягиляй и мы поднялись на стену крепости.

  На прилегавшей к кремлю площади и ближайшим улицам стояли кучки возбуждённых людей, изредка что-то оравших и махавших руками. С заднего двора кабака к торговым лавкам выкатывали бочки со спиртным, которое там же и потреблялось совершенно не умерено.

  - Орали будто нечистое, а вона как на дармовщинку-то заливаются - подивился рязанец, волей судьбы ставший осадным воеводой.

  К нам подбежал стрелецкий голова, и заорал:

  -Первое дело - пищали низовые надо дробом снарядить, по сим карамольникам жахнуть-

  -Ты иди - пушкарей уговори по соседям своим палить-то - притормозил его боевой задор Афанасий - Лучче расскажи-ка, милый друже, с чего по более половины твоих воев с бунтовщиками заодно колобродит -

  Данила Пузиков начал растерянно озираться. Действительно внутри кремля было едва ли полтора десятка стрельцов. Остальные радостно братались с мятежными горожанами. Ещё внутри находилось четверо пушкарей, трое вратарей, семь человек сынов боярских, да около пятнадцати сторожей и истопников, которые также выполняли охранные функции.

  -С таковым войском стен не удержать - резюмировал ситуацию Бакшеев - Снаружи-то человек двести, у каждого не рогатина, так кистень найдётся. Да у служилых переметнувшихся самопалы вон имеются-

  -Они наверно в карауле стояли, когда народ заволновался - оправдывался стрелецкий сотник.

  -Хороши караульные, во всяком лихом деле первые заводчики, - попенял упустившему дисциплину Даниле уездный окладчик.

  -А где Ждан? - удивился я отсутствию верного дядьки, всегда находившегося поблизости.

  - На всё воля Божья, княже - потупил взгляд Афанасий - Дьяк Алябьев будто видел, что на копья его подняли воровские люди, сам еле жив убежал. Да можа попутал, у страха очи велики-

  Меня как будто кувалдой ударило под дых, дыханье запнулось, и подогнулись колени.

   Глава 27

  Показ с крепостных стен малолетнего князя бунтовавшему народу мятежа не прекратил. Не стрелял никто из посада по осаждённым, и то было уже хорошо. Предполагаемого штурма тоже не начиналось, посадские особого желания лезть на стены не выражали. В основном горожане бражничали запасами, вытащенными с кабацкого подворья, переругивались с защитниками угличского кремля, да требовали выдать им на расправу всех обидчиков.

  К вечеру угроза прямого нападения практически полностью пропала, поскольку количество трезвого народа среди восставших не превышало пары десятков человек. В трапезной дворца заседали на импровизированном военном совете все из дворян, да стрелецкий голова с двумя своими десятниками. Основное предложение было одно - снарядить ночью гонца к Москве, и уже дня через четыре можно было ожидать избавления. Такое развитие событий было совсем мне не по душе, суровость местных законов могла привести к полному опустошению посада. Однако предложить ничего лучше я не мог, так что просто помалкивал. Выбора гонца в столицу прервал топот ног по лестнице, влетевший истопник поклонился собравшимся, и вымолвил:

  -Сквозь водяную калитку казначея Ждана от реки тащат. Излихо он поранен, представится может хучь сей миг-

  Ноги сами понесли меня навстречу людям несущим израненного воспитателя. Тучков был одним из наиболее близких княжичу людей, он пестовал его с младенчества и поэтому относился ко мне с отеческой заботой. Да и я, несмотря на то, что разумом был постарше, всё более и более ощущал его скорее старшим родственником, вроде двоюродного дяди, чем подчинённым и придворным. Потеря этого человека была бы тяжелейшим ударом.

  После первого беглого осмотра при свете десятка факелов во мне окрепла надежда, что Ждан выживет. У него было два колотых ранения, к счастью не задевших важных органов и кровеносных сосудов, также присутствовала огромная рваная рана на голове, однако кости черепа у везунчика оказались целы. Все остальные повреждения являлись лишь ушибами, да растяжениями.

  -Черкес его от Каменного ручья притащил, от рва пристенного - сообщил один из добровольных санитаров.

  -Божьей помощью язычник тот прислан - просипел раненый - Думалось, помру уж в грязи той от хлада, берега то склизки да крутёхоньки-

  -Как же так вышло, дядька, кто на тебя напал? - я надеялся услышать имена бандитов.

  - От двора Митьки-серебренника заваруха пошла - цедя слова, начал рассказ Тучков- Яз знал, что есть у него монета княжью пеню отдать. Он всё на бедность жалился, не платил, вот его ярыжки на правёж и поволокли к дьяческой избе. Ремесленный тот в крик, бабы его в плачь, тут соседи Митьки тово понабежали, стали грязью в служивых кидать. Те такого непотребства терпеть не стали, да камчами чорный люд и отделали. Задире одному так око и выбили, а у того три брата, да все лесовики, зверя в дебрях промышляют, тем и кормятся. Пока к торгу через посадских пробивались, конями особо топтать не хотели, брательники окривевшего на нас с ослопами да рогатинами и насели. Сабля ж токо у меня была. Яз к мосту через ручей прорвался, там меня кистенём кой-то вор и сшиб с седла, прям кубарем в ров и скатился. Пока силы были к Волге по бережку скрёбся, а уж тама выполз где положе, да было помирать собрался, ан Господь уберёг-

  -Что ж ты сам за должником поехал - слегка пожурил я Ждана - Пусть бы служки губные разбирались-

  - Плата больно уж велика - вздохнул воспитатель - Посулил бы Митька караульщикам по паре алтын на брата, те б за него и отговаривались, мол, болен, на правеже помрёт, аль ещё чего удумали. Мне ж ведомо, что уже подворье тот серебренник продавать собрался во еже прочь с посада сбечь -

  -Какая ж на мастеровом том недоимка? - недоумение моё было искренне, вроде непосильными налогами никого не обкладывали.

  -Рупь, ровно как ты велел княже, за нерадивость пеня на него возложена - также слегка удивился удельный казначей - Почитай все справные дворы нам одолжали, никто добром твоё веленье не справлял. Яз всех лентяев посадских, которые яму не копали, этой платой неурочной обложил-

  -Как-то круто мы с горожанами - промямлил княжич, совершенно не помнивший о своём повелении драть с не особо богатых людей довольно не малые суммы - Много уже у кого эти деньги собрали?-

  -Токмо четверо отдали с плачем великим - признал Тучков - Двоё уж сбегло, а шестеро за монастыри заложились, нет над ними теперь суда нашего. Да и с остальных опосля городского разора, мню, не собрать будет -

  - Его бы в тепло отлёживатся пока костоправа аль лекарку не найдём - прервал наш разговор о причинах бунта Бакшеев - Он в могиле одной ногой, а всё о прибылях да убытках печётся. Да и ты княжич в ту же степь -