Том 1. Стихотворения - Бунин Иван Алексеевич - Страница 55
- Предыдущая
- 55/160
- Следующая
Изменить размер шрифта:
55
1907
Каин *
Баальбек воздвиг в безумии Каин.
Род приходит, уходит,
А земля пребывает вовек…
Нет, он строит, возводит
Xрам бессмертных племен — Баальбек.
Он — убийца, проклятый,
Но из рая он дерзко шагнул.
Страхом Смерти объятый,
Все же первый в лицо ей взглянул.
Жадно ищущий бога,
Первый бросил проклятье ему.
И, достигнув порога,
Пал, сраженный, увидевши — тьму.
Но и в тьме он восславит
Только Знание, Разум и Свет —
Башню Солнца поставит,
Вдавит в землю незыблемый след.
И глаза великана
Красной кровью свирепо горят,
И долины Ливана
Под великою ношей гудят.
Синекудрый, весь бурый,
Из пустыни и зноя литой,
Опоясан он шкурой,
Шкурой льва, золотой и густой.
Он спешит, он швыряет,
Он скалу на скалу громоздит.
Он дрожит, умирает..
Но творцу отомстит, отомстит!
<1906–1907>
Пугало *
На задворках, за ригами
Богатых мужиков,
Стоит оно, родимое,
Одиннадцать веков.
Под шапкою лохматою —
Дубинка-голова.
Крестом по ветру треплются
Пустые рукава.
Старновкой — чистым золотом! —
Набит его чекмень,
На зависть на великую
Соседних деревень…
Он, огород-то, выпахан,
Уж есть и лебеда.
И глинка означается,—
Да это не беда!
Не много дел и пугалу…
Да разве огород
Такое уж сокровище? —
Пугался бы народ!
<1906–1907>
Наследство *
В угольной — солнце, запах кипариса…
В ней круглый год не выставляли рам.
Покой любила тетушка Лариса,
Тепло, уют… И тихо было там.
Пол мягко устлан — коврики, попоны…
Все старомодно — кресла, туалет,
Комод, кровать… В углу на юг — иконы,
И сколько их в божничке — счету нет!
Но, тетушка, о чем вы им молились,
Когда шептали в требник и псалтырь
Да свечи жгли? Зачем не удалились
Вы заживо в могилу — в монастырь?
Приемышу с молоденькой женою
Дала приют… «Скучненько нам втроем,
Да что же делать-с! Давит тишиною
Вас домик мой? Так не живите в нем!»
И молодые сели, укатили…
А тетушка скончалась в тишине
Лишь прошлый год… Вот филин и в могиле,
Я Крезом стал… Да что-то скучно мне!
Дом развалился, темен, гнил и жалок,
Варок раскрыт, в саду — мужицкий скот,
Двор в лопухах… И сколько бойких галок
Сидит у труб!.. Но вот и «старый» ход.
По-прежнему дверь в залу туалетом
Заставлена в угольной. На столах
Алеет пыль. Вечерним низким светом
Из окон солнце блещет в зеркалах.
А в образничке — суздальские лики
Угодников. Уж сняли за долги
Оклады с них. Они угрюмы, дики
И смотрят друг на друга как враги.
Бог с ними! С паутиною, пенькою
Я вырываю раму. Из щелей
Бегут двухвостки. Садом и рекою
В окно пахнуло… Так-то веселей!
Сад вечереет. Слаще и свежее
Запахло в нем. Прозрачный месяц встал.
В угольной ночью жутко… Да Кощеи
Мне нипочем: я тетушку видал!
<1906–1907>
Няня *
В старой темной девичьей,
На пустом ларе,
Села, согревается…
Лунно на дворе,
Иней синим бисером
На окне блестит,
Над столом висячая
Лампочка коптит…
Что-то вспоминается?
Отчего в глазах
Столько скорби, кротости?..
Лапти на ногах,
Голова закутана
Шалью набивной,
Полушубок старенький…
«Здравствуй, друг родной!
Что ж ты не сказалася?»
Поднялась, трясет
Головою дряхлою
И к руке идет,
Кланяется низенько…
«В дом иди». — «Иду-с».
«Как живется-можется?»
«Что-то не пойму-с».
«Как живешь, я спрашивал,
Все одна?» — «Одна-с».
«А невестка?» — «В городе-с.
Позабыла нас!»
«Как же ты с внучатами?»
«Так вот и живу-с».
«Нас-то вспоминала ли?»
«Всех как наяву-с».
«Да не то: не стыдно ли
Было не прийти?»
«Боязно-с: а ну-кася
Да помрешь в пути»
И трясет с улыбкою,
Грустной и больной,
Головой закутанной,
И следит за мной,
Ловит губ движения…
«Ну, идем, идем,
Там и побеседуем
И чайку попьем».
55
- Предыдущая
- 55/160
- Следующая
Перейти на страницу:
