Золотое дно(изд.1952) - Немцов Владимир - Страница 38

• Предыдущая
• 38/65
• Следующая

Видимо, ей дорого далось это волнение за честь своего дела, своих аппаратов…

— Саида! — позвал репродуктор.

Но она не слышала его голоса и несвязно бормотала:

— Синицкий сделал переключения в аппарате, поднял напряжение… увеличил усиление почти в два раза, так как надо было принимать отражение от самых глубоких пластов. Оказывается, нефть там… Кто же мог предположить? Мы искали ее ближе.

— Саида! — надрывался репродуктор.

Васильев и Нури выбежали из кабинета. Нельзя было терять ни одной минуты!

— Это ты, Ибрагим? — Саида наконец подошла к видеотелефону и, будто у зеркала, поправила растрепавшиеся волосы.

— Поближе, поближе! — Лицо Гасанова в улыбке застыло на экране. Дай я тебе на ушко скажу.

Саида наклонилась над видеотелефоном.

— Опять твой аппарат ослеп! — неожиданно строго сказал Гасанов, но не выдержал и рассмеялся. — Я бы на месте Васильева тебя выгнал отсюда… Честное слово, как он только тебя терпит! Вот приедешь домой — посмотришь, что будет. Я тебе не Васильев!

— Прости, хороший мой, дорогой, золотой! Видишь, какие слова я тебе говорю… — Саида закрыла уставшие глаза. — Я ни чуточки не виновата. Аппарат не мог обнаружить нефть на такой глубине: он на это не был рассчитан. — Она заморгала ресницами и ласково посмотрела на мужа. — Как ты там без меня, наверху? Да, я хотела тебя спросить: ты не позабыл… — Она смущенно улыбнулась.

— …платок, — подсказал Ибрагим. — Знаю, знаю! Думаешь о всяких пустяках… Тут своя беда!

— Ну довольно, родной… Нас сейчас разделяют триста метров воды, а ты… меня отчитываешь!

— А как же? Я тебя и на дне морском найду.

Заметив, что Ибрагим улыбается, Саида поцеловала его в лоб. Губы прикоснулись к холодному стеклу. Она шутливо поморщилась и рассмеялась…

Когда Саида прибежала в рубку, там уже заканчивались последние приготовления к бурению.

Нури, выпрямившись по-военному, обратился к Васильеву:

— Начинать?

Все ожидали команды. Васильев, как бы спрашивая у каждого совета, всматривался в лица. Он прочел в них искреннее одобрение, готовность и нетерпение.

— По местам! — прозвучала краткая команда.

Загрохотали сапоги на железной лестнице, и в рубке остались только два дежурных техника за приборной доской да у иллюминатора молчаливый штурман подводного корабля.

«Здесь она может быть», думал Васильев, разглядывая знакомые как бы вспучившиеся пласты каменистого дна. Он посмотрел вправо, куда не достигал луч прожектора. Вода была черна и казалась маслянистой, как нефть.

Заканчивались первые сутки бурения. Вращалось, вгрызаясь в породу, долото электробура, дрожали трубы под потолком, постепенно сползая вниз.

Радостно шумела буровая. Казалось, что все это происходит ярким днем, на поверхности зеленого плещущего моря, где носится ветер Апшерона, где пахнет свежестью и виноградом, и никто не думал о том, что от солнечного мира их отделяют триста метров воды над головой.

Ага Керимов следил за наращиванием труб. По тонкому железному мостику, под самым потолком, ходил Опанасенко. Пахомов, наклонись над бурильным станком, прислушивался к жужжанью мотора, одним глазом поглядывая за движением раствора в прозрачной трубе.

Синицкий чувствовал себя героем. Ну как же! Если бы он не догадался увеличить усиление в аппарате примерно так, как он сделал однажды в магнитофоне, то, вероятно, пришлось бы закончить испытания, даже не приступая к бурению.

Что бы сказали наверху, на земле, узнав о его находчивости? Может быть, это станет известным даже в Москве, в его комсомольской организации… Впрочем, нефть нашли бы и без него. И нечего хвастаться своей изобретательностью! А все-таки приятно… Даже Нури, и тот убедился, что Синицкий может быть полезен в подводных испытаниях.

Студент, довольный собой, подошел к щиту, где Саида и Нури следили за приборами. Васильев что-то подсчитывал на линейке.

— Александр Петрович, — обратился к инженеру Нури, указывая на стрелку прибора, — смотрите: напряжение аккумуляторов сильно падает. Очень большая нагрузка. Электробур работает на пяти тысячах оборотов.

— Это почти предел, по расчетам Мариам, — заметил Васильев.

— С такой скоростью мы уже много прошли… Хорошо, что попалась мягкая порода, но…

— Насколько хватит энергии аккумуляторов? — отрывисто перебил его инженер, смотря на часы.

— Часа на два, и то, если мы используем ее всю, даже предназначенную для ходовых моторов.

— Что ж, потом придется всплывать, — сказал Васильев после краткого раздумья. — Сейчас останавливать бурение нельзя. Будем экономить энергию… Выключить прожектор, отопление, сократить регенерацию воздуха!

Он вздохнул, как будто бы ему уже сейчас становилось тяжелее дышать, и посмотрел на Синицкого. Инженеру не хотелось, чтобы этот юноша представил себе их положение хуже, чем оно есть на самом деле.

— А я думал, что вы уже побледнели, — сказал Васильев, весело наблюдая за выражением лица Синицкого. — Однако признаю свою ошибку. Понимающему человеку нечего беспокоиться: и энергии хватит и тем более воздуха… Потерпите еще немного, мы скоро всплывем на поверхность…

— Нет-нет, Александр Петрович! — испуганно сказал Синицкий, смотря инженеру в глаза. — Я никуда отсюда не хочу…

«Только бы оставаться с вами!» чуть было не добавил он, но это ему показалось чересчур сентиментальным, и юноша замолчал.

Нури подошел к кабельной коробке, погладил ее рукой, затем скользнул пальцами по проводам, идущим к высокочастотному агрегату, дотронулся до его поверхности и сразу отдернул руку.

— Перегрузка! — хмуро заметил он, обращаясь к Васильеву. — Не выдержит. Надо дать охладиться… но ждать нельзя: всю энергию заберут воздухоочистительные установки…

— Выключайте! — сказал инженер и медленными, тяжелыми шагами направился к выходу.

Нерешительно, как бы ожидая отмены приказания, Нури подошел к щиту и, вздохнув, потянул к себе рубильник.

Погасла зеленая лампочка у бурильного станка, и сразу настала необычайная тишина… Казалось, что за стальными стенами подводного дома слышится шелест водяных струй.

Все как бы окаменели. Вот еще немного — и покажется нефть. Ни у кого в этом не было сомнения…

Керимов бросился к мотору, но, увидев выключенный рубильник на мраморном щите, остановился и вопросительно взглянул на Васильева, задержавшегося в дверях.

— Александр Петрович, — хрипло проговорил он, — зачем так?.. Надо совсем немного пройти… Я знаю! — Он подбежал к трубе, по которой ползла из скважин выбранная порода с раствором, открыл клапан и, подставляя ладонь, закричал: — Смотри породу, скоро будет нефть!

Рыжая грязь шлепалась на белый пол и, отскакивая, брызгала на свежий, тщательно выглаженный халат Керимова. Старик не замечал этого, набирал в пригоршни жидкий раствор и, подбегая к каждому, показывал его.

— Вот она! — кричал Керимов. — Скоро… скоро!..

Васильев стоял в нерешительности. Может быть, Керимов прав: нефть появится скоро? Но можно ли так рисковать? Выдержат ли его друзья такое напряжение? Как душно!..

К нему быстро подошел Синицкий:

— Простите… Вы можете меня совсем не слушать… Ведь для вас я просто случайный человек… — Студент раздраженно откидывал волосы с мокрого лба. — Я понимаю, насколько сейчас важно экономить энергию. Я все понимаю… Но можно ли сейчас, когда решается вопрос о существовании «золотого дна», когда есть сомнения в необходимости вашего изобретения… можно ли сейчас прекратить бурение? Вот этого я не понимаю.

Он стоял перед Васильевым задыхающийся и бледный, словно сейчас решалась его собственная судьба. Как будто это он выдумал подводный дом, он — его конструктор, как будто в последний раз испытывается его изобретение.

Васильев удивленно смотрел на Синицкого.

Нури недоумевающе пожал плечами. Вон он, оказывается, какой смелый! Самому Васильеву — и вдруг говорит такие вещи! Ай да студент!

• Предыдущая
• 38/65
• Следующая