Османская Турция. Быт, религия, культура - Льюис Рафаэла - Страница 47
- Предыдущая
- 47/49
- Следующая
В целом центральная власть не злоупотребляла принуждением, правление осуществлялось относительно справедливо, но, поскольку центр находился далеко, а некоторые губернаторы этих провинций оказывались слабыми или коррумпированными, создание эффективной системы управления империей было почти безнадежной задачей. Невозможно было наладить удовлетворительные отношения с племенами: они противились любым попыткам утверждения власти центра, если они не сопровождались применением грубости и насилия, если же соплеменники замечали в политике центральных властей недостаток либерализма или великодушия, то без колебаний устраивали мятежи. Хотя по закону владеть стрелковым оружием разрешалось лишь военнослужащим регулярной армии и феодальных ополчений, племена находили многочисленные источники получения такого оружия контрабандным путем. Кроме того вооружения, которое продавали непосредственно солдаты султанской армии за наличные деньги, процветала торговля оружием, которую вели феодалы и государственные чиновники. Они сговаривались о продаже зерна иностранцам в обмен на поставки оружия, которое перепродавали на внутреннем рынке, назначая двойную или тройную цену за каждый мушкет. При этом закон нарушался дважды, поскольку, помимо ограничений на владение оружием, существовал запрет на продажу зерна за рубеж.
Сталкиваясь с такой воинственностью племен, разумные турецкие правители, если им не удавалось натравить одно племя на другое, занимали нейтральную позицию в отношении междоусобиц и завоевывали авторитет посредством строительства или ремонта каналов, караван-сараев и культовых сооружений. На главных магистралях, особенно вдоль дорог, ведущих к священным городам Мекке, Иерусалиму и Хеврону, они строили укрепленные караван-сараи, которые не только давали надежные убежища паломникам и торговцам, но также представляли собой военные опорные пункты, хотя и ограниченной мощи. Иногда вблизи караван-сараев, а порой на пересечении дорог в малонаселенных районах страны они основывали поселения, которые состояли из семей перемещенных туда из соседних деревень. Поселения включали от 40 до 200 земельных участков в зависимости от условий безопасности. Этим жителям вменялось в обязанность патрулирование окружающей местности, а некоторые из новых деревень становились ядрами малых городов, в которых постепенно строились здания государственных учреждений и создавались постоянные рынки. Административное управление в таких отдаленных районах не отличалось эффективностью.
Не все племена были мятежными: татары, мусульмане, пришедшие с юга России, происходили от монголов. Они кочевали вместе со своими стадами и, подобно юрюкам Анатолии, выполняли определенные обязательства перед центральными властями. Это были спокойные, обязательные, рассудительные люди, бережливые и предприимчивые, хотя очень неопрятные в одежде и еде: они употребляли в пищу большое количество прогорклого бараньего жира. Летом они кочевали главным образом в Северной Персии и Восточной Турции и, помимо ухода за овцами, содержали большое число пчелиных ульев в виде деревянных колод. Их стойбища, часто располагавшиеся среди древних развалин или вокруг заброшенных гробниц, охраняли свирепые псы. На зиму эти племена строили из тростника и глины небольшие простые двухкомнатные хижины. В хозяйстве использовали искусно выделанные изделия из дерева. Излюбленным развлечением было слушать легенды о народных героях и исторических событиях – они были потомками золотоордынцев, а предком их был сам Чингисхан. Их женщины и мужчины прекрасно владели искусством верховой езды, а одним из обычаев их брачной церемонии был отъезд на лошади невесты, покрытой алой вуалью, из родительского дома в сопровождении подруг. Жених тоже верхом в сопровождении своих друзей выезжал встречать невесту, и с того момента, как кавалькады замечали друг друга, сближались в полной тишине, до тех пор пока жених, посчитавший, что приблизился на достаточное расстояние, бросал без предупреждения невесте яблоко или апельсин. В ту же минуту начиналась погоня: жених разворачивался на лошади кругом и мчался домой, его преследовала невеста со своим окружением. Если преследователи настигали жениха до того, как он достигнет своего шатра, то незадачливый всадник был вынужден распроститься со своим конем, седлом и одеждой, за которую он платил выкуп серебряными монетами. Когда невеста подъезжала к шатру жениха, сопровождавшие девушки окружали ее и делали вид, что просят ее не спешиваться. Между тем члены семьи жениха скакали на лошадях вокруг девушек, сопровождавших невесту, призывая ее сойти на землю и одарить их свадебными подарками. В конце концов свадьба завершалась пиршеством и танцами.
Оседлое население городов восточных провинций было более доступно влиянию центральных турецких властей, однако оно оказывалось большей частью косвенным путем. Население делилось на небольшие, почти автономные общины, каждая со своей мечетью, баней, рынком и входными воротами на территорию проживания. Районы проживания общин были разделены большими базарами, рассекавшими город. Ответственность за патрулирование стражей городских районов несли ага местного подразделения янычар и смотритель рынков. Как и на прочей территории Турции, инспекторы рынков играли важную роль в поддержании общественного порядка. Они ходили по улицам вслед за должностным лицом с весами, а за ними группа исполнителей наказаний и прочих помощников. В магазинах и на рынках проверяли точность весов, цены на товары. Иногда они останавливали покупателей, чтобы справиться у них о сделанной покупке, и в случае обнаружения дефекта провинившегося продавца наказывали на месте, как правило, поркой.
Как и в Турции, в ее владениях значение ремесленных гильдий невозможно переоценить. Благодаря этому самые робкие подданные империи могли играть определенную роль в социальной и даже политической жизни своего цеха. Шейхи, представлявшие гильдии в отношениях с властями и отвечавшие за сбор налогов, также поддерживали порядок и дисциплину. Даже гильдию воров обязывали через ее шейха удовлетворять претензии потерпевшей стороны, если ее жалоба заслуживала вмешательства властей.
Случалось, что группы людей различались профессионально, местом происхождения, религией, но каждая из них была крепко спаянной и объединяла верных и надежных членов. Образовывались порой организации для проведения общественных мероприятий, например религиозных праздников, выставок на время процессий, проходивших по случаю таких торжеств, как вступление на престол нового султана, мобилизации населения на защиту города в случае чрезвычайной обстановки. Однако муниципальные учреждения отсутствовали, а к спонтанным образованиям между упомянутыми группами людей власти относились с большим подозрением.
Городские бедняки ютились возле лавок или в халупах, сложенных из необожженных кирпичей, которые обмазывали глиной. Сверху на стропила укладывали пальмовые ветви и покрывали их смесью глины и соломы. Отдельное семейное жилище состояло из одной-двух комнат, где проживали и спали члены семьи, а также кухни и отхожего места. У дальней стены напротив входа помещалась печь, на которой жильцы спали зимой. Из мебели были один-два матраса, несколько глиняных сосудов и ручная мельница для зерна, с помощью которой каждый день приготовляли муку для выпечки хлеба. Обычно условия жизни в городе были чуть лучше сельских, где крестьяне находились под гнетом феодалов, а некоторые семьи так нуждались, что продавали своих детей или оставляли их у дверей мечети, обычно перед пятничной молитвой, в надежде, что какие-нибудь благочестивые люди возьмут их к себе, пусть даже временно. Многие женщины работали служанками или трудились на другой работе за небольшую плату. Ели они меньше мужчин, а одевались в лохмотья.
Дома посолиднее строились так, чтобы их окна не выходили на помещения соседей, и летом многие люди спали на плоских крышах или на верандах, обычно сооружавшихся при входе в главную комнату и открытых для прохладного ветерка. В состоятельных исламских семьях мужчина мог иметь до четырех жен и некоторое число младших жен в дополнение к служанкам. Все они жили в гареме. В мужской половине дома проживали все члены семьи мужского пола, черные и белые рабы и, если владелец дома был очень богатым человеком, евнухи. Белые рабыни обычно служили в домах крупных турецких чиновников. Богатые рабовладельцы местного уровня предпочитали девушек, называемых ими «абиссинками», цвет кожи которых был светло-коричневым или бронзовым и которые обладали приятной внешностью. Эти девушки при всей своей привлекательности отличались неважным здоровьем и часто вскоре заболевали туберкулезом. Их стоимость, как правило, колебалась от одной трети до одной десятой от стоимости белой девушки-рабыни. На покупку рабынь давался трехдневный срок, в течение которого девушка проживала на женской половине дома покупателя, а дамы гарема определяли ее пригодность: не чихает ли, не скрипит ли зубами, не разговаривает ли во сне – все эти причины были достаточными для возврата девушки продавцу. Чернокожих рабов использовали на тяжелой работе, женщины стоили дороже мужчин, хотя те рабы, которые не переболели оспой, ценились дешевле, поскольку не обладали иммунитетом против этой болезни. Во владениях империи с рабами обращались не так деликатно, как в метрополии. Многие из рабов-детей испытывали такие муки на пути из Африки через пустыню и по течению Нила в Нубии и Верхнем Египте, что не выдерживали и бросались в реку.
- Предыдущая
- 47/49
- Следующая
