Золотая паутина - Барабашов Валерий Михайлович - Страница 43

— Вы расскажите нам, Мамедов, о Криушине, — потребовал Русанов. — Только подробнее, в деталях. Они нам пригодятся. Как он выглядит, в чем ходит, какие особые приметы, где вы с ним и при каких обстоятельствах познакомились, как часто получали от него золотые слитки, кто их делал?… И ничего не выдумывайте. Мы, как видите, все это будем записывать, — и он кивнул на магнитофон, стоявший перед Коняхиным.

— Да чего ж тут выдумывать, — горестно вздохнул Мамедов.

Он помолчал, попросил разрешения закурить, стал рассказывать.

…Криушину Эдуарду лет тридцать с небольшим, высокий, симпатичный, носит золотую коронку на одном из верхних зубов, на правой руке — большие японские часы с голубым циферблатом…

— Брюнет, блондин? — уточнил Русанов.

— Такой вот, как… — Мамедов глянул на Кубасова, — как товарищ Кубик Володя.

Чекисты невольно заулыбались.

— Это оперуполномоченный лейтенант Кубасов, он вам уже представлялся в кафе, — сказал Русанов.

— Да-да, я и говорю… Криушин темноволосый, волосы немного вьются… Одежду я не помню, гражданин Русанов, обычная: штаны, рубашка, куртка или плащ… Не знаю. Галстуков он никогда не носил, вот это я помню, — Мамедов повел шеей, ослабил узел своего пестрого галстука. — Встречались мы много раз — может десять, может пятнадцать.

— Сколько времени вы были знакомы?

— Года два. Это до того, как он уехал из Придонска.

— Понятно. Дальше.

— Встречались мы в разных местах — и на улице, и в кафе, только не в «Погребке», — Мамедов боязливо глянул на Кубасова. — У меня в гараже встречались…

— А познакомились как, Мамедов?

— Просто. В ювелирном магазине. Я смотрел витрины, Криушин подошел, оказал, что у него есть то, чем бы я заинтересовался. Мы вышли из магазина, пошли в сквер, что за кинотеатром, посидели, поговорили… Потом он показал слиток.

— Действительно, проще некуда, — Русанов закурил новую сигарету. — Криушин предложил вам ворованное золото, вы совершенно спокойно его покупаете. Ну-ну. Он вас, конечно, тоже не спрашивал, куда и как вы будете сбывать «сигареты»?

— Не спрашивал, — кивнул Мамедов. — Это мои проблемы. Я сначала возил их к себе на родину, в Кировабад, там у меня есть родственник, Алиев, я и назывался его фамилией. У нас, в Азербайджане, она распространена, как у вас Ивановы…

— Сколько вы всего получили слитков от Криушина?

— В каждую встречу он давал мне один-два, гражданин Русанов. Можно записать… — Мамедов пожевал губами, — двадцать, не больше. Слитки разные по весу — пятьдесят граммов, восемьдесят… У меня только один большой был, вот ваш, товарищ Кубик… То есть оперуполномоченный Кубасов хотел у меня купить.

— Даже по грубым подсчетам, вы продали килограмма полтора золота, — Русанов быстро перемножил цифры на бумажке.

У Мамедова округлились глаза. Он замахал руками.

— Что вы, гражданин Русанов! Меньше! Граммов восемьсот-семьсот, это точно. Криушин иногда давал мне… как бы это сказать, грязное какое-то золото, с примесями, его не брали. Я ему возвращал, они с кем-то снова его плавили. Но я не знаю подробностей. Я не говорил ему свое настоящее имя, он не говорил, где берет золото. Нечистое золото у меня не покупали, да я и сам потом отказывался, Криушин это знал.

— Хорошо, пусть будет предварительно зафиксирована эта цифра: восемьсот граммов, — согласился Русанов, выразительно глянув в сторону Кубасова — тот вел протокол допроса. — Сумма все равно значительная.

— Но, может, я я ошибаюсь, — пошел на попятную Мамедов, сообразив вдруг, что признания складываются не в его пользу. Шутка сказать, сбыл почти килограмм ворованного золота! «Вот дурак! Надо было сказать, две-три «сигареты» брал у Криушина, тот ведь, если его задержат, будет говорить именно так. Ай-яй-яй, что натворил!»

Все четверо молчали, бесшумно вращались и катушки магнитофона.

— Назовите тех, кому вы продавали золото там, в Кировабаде, — продолжил допрос Виктор Иванович.

— Алиев, мой родственник, работал в парикмахерской… Еще один двоюродный брат, тоже Алиев… У нас много такой фамилии.

— На каких условиях вы продавали слитки?

— Десять процентов моих. Со стоимости.

— Неплохо у вас выходило.

— Работа рискованная, гражданин Русанов. Я еще вспомнил: встречались мы с Криушиным много раз, но продал я слитка три-четыре, может пять. Я же вам говорил — грязное было золото, с примесями. Наверное, кустарно где-то его плавили.

— Это мы все установим, — спокойно заметил Виктор Иванович. — Найдем Криушина, ваших родственников, тех, кто плавил слитки… Вы пока посидите в следственном изоляторе, мы — поработаем. Ну, и чем ваши отношения с Криушиным закончились? Или продолжаются?

— Нет-нет, он уехал пз Придонска, я же сказал! И лучше бы я не покупал у него ту «сигарету»,— Мамедов покосился на записывающего его слова Кубасова. — Сейчас бы я сидел у себя на даче, а не тут, с вами.

— Это уж точно, согласился Русанов. — Хотя, на мой взгляд, спустя какое-то время вы бы все равно сидели перед нами.

Мамедов тяжело вздохнул. Лицо его сделалось жалким, глаза смотрели на чекистов заискивающе.

— Виктор Иванович, я вас прошу, помягче поговорите с женой и дочерью. Они ничего не знают, ни в чем не виновны, я им ничего не говорил. Деньги привозил от родственников, рассказывал им, что братья подарили мне, заняли на строительство дачи и покупку машины… Мы, азербайджанцы, дружные очень, помогаем друг другу…

— Ладно, родственные ваши отношения — это несколько другой вопрос, — Русапов поднялся. — Следствие в данном случае интересуют только факты. Некоторыми из них мы теперь располагаем. А другие, уверен, получим со временем. Вы арестованы, Мамедов!

«Рамиз» побледнел, но ничего не сказал, а только мотнул черноволосой опущенной головой и слепо протянул руку за лежащей поодаль шляпой.

…Да, в городе Эдуарда Криушина не оказалось, год назад он уехал, но жил-то в свое время по конкретному адресу, работал на заводе «Электрон». Сведения эти, раздобытые Коняхиным, были важными. Он доложил Русанову, что даже побывал в заводском доме гостиничного типа, где занимал небольшую комнату Эдуард Петрович, говорил с комендантом и соседями. Ничего плохого они о Криушине не рассказывали, он производил на соседей приятное впечатление. Культурный и обходительный — так, Например, характеризовала его комендант, а почему уехал из города — неясно. Рассказывал, правда, что в отпуске, на юге, познакомился с молодой женщиной, она откуда-то о Урала, из Нижнего Тагила, что ли? Ну вот, они решили пожениться. Криушин уволился с завода, выписался, в листке убытия написал — Свердловская область. Вот и все.

— Запрашивай Свердловск, Валера, — распорядился Русанов. — Посмотрим, что из этого получится.

Ответ был таким, каким и предполагал Русанов: никакого Эдуарда Петровича Криушина ни в Свердловске, ни в Нижнем Тагиле никогда не было. Вероятно, в Придонском УКГБ неточная информация о человеке или адресат сознательно ввел чекистов о заблуждение.

— Именно так, — подумал вслух Виктор Иванович, когда Коняхин принес ему телеграмму. — Я это предполагал. Что ж, будем искать дальше.

Он позвонил генералу, сказал, что есть необходимость встретиться, и прошел в его кабинет.

Выслушав Русанова, Иван Александрович заметил:

— Ну, факт, что его не оказалось в Нижпем Тагиле, еще не самый страшный. У Криушина могла не состояться женитьба, не устроился в Нижнем Тагиле на работу, не повезло с жильем — мало ли что могло случиться? Хотя он мог изначально ввести в заблуждение следственные органы, допускал такую мысль, что его будут искать. Человек умный, предусмотрительный, будем это иметь в виду. Но мы теперь знаем, что он был связан с Мамедовым, занимался хищением золота с завода или же выполнял какие-то иные функции… Нужно установить все его прошлые заводские связи, изучить окружение Криушина на «Электроне»: с кем общался, с кем дружил.

— Жил он довольно замкнуто, Иван Александрович, — рассказывал Русанов. — На заводе установить какие-то устойчивые его связи пока не удалось.