Сын Солнца (Пожиратели крови) - Елисеева Ольга Игоревна - Страница 31
- Предыдущая
- 31/47
- Следующая
«Вот ведь беда у девки с головой!» — подумал ягуар. Сейчас он испытывал к сестре безнадежную жалость и в то же время твердо верил в правдивость ее пророчеств. Ульпак вскинул на плечо свой свернутый шерстяной плащ и зашагал проч.
Дорога до Тулума заняла целый день. И все же родной поселок был теперь очень близко. К полудню жара сделалась нестерпимой, и Ульпак присел в тени большого красноватого валуна перекусить и выпить застоявшейся воды из тыквенной фляжки. Морщась ягуар сделал несколько глотков, когда услышал знакомый дробный звук, гулко сотрясавший сухую землю. «Ну и солнце! — подумал воин. — Где, интересно стучит? В висках или в затылке?» Он с сожалением плеснул воду на руку и растер голову, но звук не исчез. Более того, он превратился в топот и с каждой минутой становился все яснее.
Ягуар выглянул из-за камня и обомлел — по пыльной дороге несся Бэс с обрывком веревки на узде. Клочья белой пены валили у него с морды на землю.
— Стой! Стой! Скотина, лишенная смысла! — заорал Ульпак, выскакивая на тропу и пытаясь остановить лошадь. — Сдохнешь!
Конь остановился как вкопанный, тяжело дыша. Прижавшись к его боку, тольтек слушал удары огромного сердца животного, которое готово было разорваться.
— Хороший мальчик. — грубая рука ягуара заскользила по шее скакуна. — Глупый, но верный. Как же Бэс нашел Ульпака? Ульпак любит тупую скотину с четырьмя ногами.
Было ясно, что конь сорвался с привязи и прискакал сюда. Но как он отыскал дорогу? Ведь Дом Змей находился довольно далеко. Неужели лошадь обладала собачьим чутьем, различая запах хозяина? Этого Ульпак не знал и знать не хотел, он крепко обнял черную шею Бэса и потерся об нее щекой. Никогда в жизни у него не было вещи, которую он ценил бы так же как это нескладное страшилище.
Отерев потные бока коня собственным плащом, Ульпак дал Бэсу отдых и лишь по вечерней прохладе двинулся дальше. Верхом путь казался ему втрое короче. Сердце ягуара сжалось, когда с высокого взгорья он увидел израненную множеством ущелий горную долину, над которой возвышалось не слишком просторное плато, чем-то напоминавшее по форме лодку и опоясанную со всех сторон земляными валами с врытым на вершине забором из базальтовых блоков.
Тулум или Дом Ягуара по праву мог считаться самым укрепленным родовым гнездом тольтеков. Среди буйной растительности он напоминал накренившийся корабль, вздымающийся на озерных волнах. Воин хорошо видел множество хижин, крытых тростником, каменный дворец своего дяди — длинный одноэтажный дом, лишенный окон, но изобилующих дверьми. Дальше располагались ряды алтарей и круглые каменные головы владык-прародителей, уже давно ушедших к Великому Ягуару и потому принявших сходство с ним в своих посмертных масках.
В предвечернем, гаснущем свете дня тоскливо было смотреть на сотни сизых дымков, тянувшихся к небу из очагов возле хижин, и улавливать на расстоянии сытный запах плотного белого мяса игуаны. Ульпаку смертельно захотелось есть. Будь на его месте другой, он немедленно поспешил бы в город.
Но тольтек предусмотрительно заночевал в лесу, взобравшись на верхние ветки драконова дерева и крепко привязав себя плащом к стволу. Лишь путник, приходивший с рассветом, считался у его соплеменников благим. Ночной же гость, по поверью, приносил с собой на плаще все ужасы темного времени суток. Ягуары не одно поколение захлопывали ворота перед носом приближавшегося к ним по дороге вечернего странника.
Бэса пришлось привязать внизу, и воин просыпался от каждого шороха, боясь, как бы на его вновь обретенное сокровище не напал хищник.
Едва утро слабым розовым светом разлилось по верхушкам деревьев, и неугомонные попугаи начали свой стрекучий базар, Ульпак соскользнул вниз и зашагал к дому, полный самых мрачных предчувствий.
Действительно, что доброго мог сказать ему Топильцин? Особенно теперь, когда племянник потерял все свое войско? Какое-то время ягуар рассуждал, не стоит ли проникнуть в город незаметно, поднявшись вверх одной из потаенных тропок, которых он знал так много. Но его словно кто-то одернул: «Разве Ульпак вор или преступник?» Воин почти услышал голос сестры. Наверное, Шкик была права, когда говорила, что стеклянный череп позволит ей наблюдать за братом.
Из распахнутых ворот поселка только еще начали выгонять лам, и пастухи встретили Ульпака, как вернувшегося с того света. Некоторые упали лицом в землю, другие попрятались за кустами.
— Ульпак жив. — только и бросил им опальный царевич, перешагнув канаву для стока дождевой воды, которая преграждала ему путь за ворота. Над их верхней балкой торчали почерневшие и высохшие черепа врагов, насаженные на короткие пики. Многие из них Ульпак помнил с детства — это была еще добыча его отца. Оскаленные, обтянутые кощей головы должны были отпугивать от Тулума злых духов, но сила этих оберегов иссякала по мере того, как в них высыхали кровь и мозги. Судя по тому, что все трофеи почти рассыпались в труху, царь Топильцин не украсил род Ягуара новыми подвигами.
Стоило вину пересечь заветную черту и вступить в поселок, как со всех сторон начал сбегаться народ, возбужденно крича и тыча пальцами в грязного путника. Конечно, он был почти без оружия и подобающего случаю торжественного пернатого убора, но все же они могли бы вести себя более уважительно по отношению к одному из отпрысков царского дома! Он им не ровня, не стоит об этом забывать! Положение спасал Бэс, ни один из соплеменников Ульпака никогда не видел лошади. Поэтому огромного роста мглисто-черный конь казался им существом, вылезшим из преисподней. То, что на четвероногом дьяволе восседал погибший царевич делало картину еще более ужасной.
Многие женщины падали на колени и поднимали к небу вжатые кулаки, тем самым укоряя Ульпака за своих потерянных в походе сыновей и братьев, но приближаться к воину никто не решался.
Вскоре весть о появлении Ульпака достигла центра поселка, и на пороге того «дворца», появился Великий и Непобедимый Топильцин Капак, за всю свою жизнь не участвовавший ни в одной битве. Он только что позавтракал кукурузными лепешками с медом, и его толстые губы лоснились от масла, а по поросшему редкой черной шерстью животу сбегали тонкие струйки пота. Лицо Топильцина было сумрачным и строгим, подбородок надменно выпячен вперед, недоверчивый взгляд упирался прямо в ненавистного племянника. Таким Ульпак помнил его всегда и, по детской привычке, вздрагивал, встречаясь с ним, хотя давно научил себя не бояться этих цепких коротких пальцев и давящих маленьких глаз.
«Пусть Ульпак не встает на колени, — услышал он у себя в голове негодующий голос Шкик, — не оказывает почестей дяде!» «Ладно, ладно, — хмыкнул воин, — бедная птичка совсем разволновалась».
Ягуар не преклонил коленей перед Солнцеподобным и Равным богам царем Тулума, не простерся перед дядей в пыли и не поверг себя к стопам Величайшего из Великий, вымаливая у него прощение за то, что не вернулся в родной город, неся на пиках головы белых собак и ведя караваны с богатой добычей. Воин просто подвел Бэса к ступеням дворца и крепче намотал уздечку себе на руку.
— Наше войско разбито, о Топильцин. Но об этом повелитель уже знает. Вот единственная добыча, которую Ульпак забрал у атлан, — ягуар показал на лошадь, — но и ее славный воин не отдаст Топильцину, ибо эта тварь возит по земле только царей, а Топильцин не царь!
Такой наглости от Ульпака никто не ожидал. Добро бы он вернулся домой с целой армией преданных ему сыновей Ягуара! Но молодой царевич стоял перед дворцом один — грязный, в равном плаще — и бросал подобные слова повелителю Тулума!
Толпа, собравшаяся вокруг, возмущенно загудела. Если б не чудовище, которое царевич привел с собой, на Ульпака давно бы набросились. А вдруг четырехногая тварь — знак богов?
— Выгоните этого зверя палками за ворота! — с гневом выкрикнул Топильцин.
Несколько воинов из дворцовой охраны попытались подступить к Бэсу, но не тут-то было, конь заржал и встал на дыбы. Зрелище показалось многим устрашающим, жители поселка вновь попадали на землю.
- Предыдущая
- 31/47
- Следующая
