Нечистая сила - Королив-Старый Василий - Страница 4

• Предыдущая
• 4/26
• Следующая

Звали ее — Моховинка.

Мы, люди, всех Хух зовем просто Хухами, так же, как и они нас — просто людьми. А между тем Хухи бывают разные. Те, что живут в лесу, называются лесными; те, что в оврагах и скалах, — пещерницами; вдоль речек и озер селятся камышевки; в высокой траве и бурьяне — бурьянницы. Бывают еще: степные, буерачные, луговые Хухи. Не бывает только болотных. Ведь все Хухи, как и кошечки, не любят сырости.

Моховинка была лесной Хухой, и не просто лесной, а еще и боровинкой, и родилась она в густом-прегустом старом бору, где испокон веков жил весь ее славный род. Известно, что Хухи из поколения в поколение живут в одних и тех же местах. Переселяются же только тогда, когда облюбованную ими местность кто-нибудь разорит.

И если такое случается, то они очень печалятся и горько плачут. Правда, люди обычно не слышат их плача, а думают, что это стонет ветер, или скрипят деревья в лесу, или мыши пищат в поле. Люди редко замечают чужое горе и сочувствуют ему…

Но большому бору, в котором жила Моховинка, пока ничто не угрожало. Лесничий строго следил, чтобы никто не бросал спичек, дети боялись заходить далеко в чащу, а лес рубили только небольшими частями, и он быстро вырастал снова.

В этом бору между корнями большой сосны и соорудила себе к осени Моховинка домик. Заблудиться она не могла: эту сосну было легко узнать, ведь у самых корней она делилась на три толстых ствола. Моховинка заложила все дыры сосновыми веточками, а щели — и внутри, и снаружи — мягким зеленым мхом.

Она и сама была такая же пушистая, как мох. Шерстка у нее была длинная и, словно шелк, покрывала все тело. И только мордочка была голенькая и напоминала желто-фиолетовый садовый цветочек — фиалку. Да и на лапках, розовых с внутренней стороны, тоже не было шерсти.

Как и у других Хух, Моховинкина шерстка меняла свою окраску и вмиг делалась того же цвета, что и предметы, находящиеся рядом с ней. Чаще всего она была зеленой, потому что редко отбегала от своей зеленой хатки. Но когда она бежала по старой сосновой хвое, устилающей землю, то становилась рыжевато-красной. Вблизи воды она становилась голубой; на песке — желтой; среди кустов шиповника — розовой; на вереске — лиловой; на снегу делалась белой.

Вот почему люди так редко и замечают Хух. И еще нужно сказать, что люди вообще очень невнимательны: они мало что видят вокруг себя. К тому же далеко не каждый способен заметить Хуху.

Однажды Моховинка проснулась спозаранку, когда еще не начало светать. Проснулась, потому что ей стало холодно. Она выглянула в оконце и увидела, что в лесу, на хвое и на деревьях, лежит какая-то серебряная пелена. Сначала она подумала, что это мгла, но когда присмотрелась получше, то заметила, что это не похоже ни на мглу, ни на густой туман, который иногда окутывал бор. А был это первый снег, ведь уже наступала зима.

Чтобы не замерзнуть, Моховинка достала из своих зимних запасов сухой мох и плотно прикрыла им вход в домик. Потом снова свернулась клубочком и уснула. Но спала она недолго. Ее разбудил какой-то странный звук. Она услышала, будто бы кто-то сильно топнул возле нее, даже в ушах зазвенело. Сама она так и подпрыгнула на кровати, даже ножки ее утонули во мху, а малюсенькая подушечка из мягкого одуванчика скатилась на пол. В ту же минуту что-то стукнуло еще сильнее. Хуха мигом отворила окошко и увидела человека.

Это был дед в большущих валенках, которые почти полностью заслонили ей свет. Он качнулся, что-то блеснуло в воздухе, и это блестящее ударило по сосне. От звонкого удара разошлось гулкое эхо, а сосна жалобно застонала.

Перепуганная Моховинка опрометью бросилась к двери и между дедовыми ногами выскочила наружу. Вокруг собралось уже немало других Хух. Они с грустью смотрели, как дед рубит дерево. Им было больно слышать плач этой красивой высокой сосны. Но что могли сделать они, такие маленькие? Чем могли ей помочь?

И только старый, мудрый и опытный Хо Суковик сообразил, что нужно делать.

— Судя по тому, как дед торопится и озирается, — проговорил Суковик, — он, видимо, делает что-то недозволенное! А ну-ка, дети, бегите к лесничему, пищите, скребитесь в его окно, пока он не проснется. По дороге пусть кто-нибудь забежит к Лешему и все расскажет ему, а он что-то да придумает…

Хухи бросились к сторожке лесничего. Там они пищали, хрюкали, стучали в окна до тех пор, пока лесничий не проснулся.

— Что бы это значило? — проговорил он сам себе. — Деревья стоят — не шелохнутся, а что-то шумит и пищит. Уж не Хухи ли это?

Тогда Хухи принялись еще отчаяннее царапать стекла.

Лесничий набросил на плечи тулуп и вышел на крыльцо. Тут его чуткое ухо уловило отдаленный стук топора. Он схватил ружье и побежал в лес. Перед ним мчался его гончий пес, а впереди всех неслись счастливые Хухи. Но дед, еще издали заслышав опасность, пустился наутек. И успел-таки убежать.

А домик Моховинки был разрушен, разорен. Одна его стена совсем отвалилась, мох был выворочен и разбросан, а внутрь невозможно было попасть: так много валялось там всяких щепок и коры.

Так пришла к Моховинке беда…

* * *

Что было делать? Проситься к кому-нибудь в хатку было неловко: такой уж у Хух обычай, что каждая взрослая Хуха должна иметь свое отдельное жилище. Поэтому они и строят крошечные домишки, где и вдвоем удобно не разместишься. А обременять даже самых близких — родителей, сестер или братьев — не позволит себе никакая Хуха. Оставалось только одно: искать новое пристанище, хотя все родные и знакомые приглашали Моховинку жить к себе.

Розовые лапки ее закоченели, а Моховинка все бежала и бежала по белому холодному снегу, заглядывая под каждое дерево, под каждый кустик. Но в этом лесу было полным-полно Хух. Всюду, в каждом дупле или норке, уже жила Хуха или Хо.

Моховинка бежала все дальше и дальше. Пришло время обеда, а она с самого утра ничего не ела. Отощала, обессилела, замерзла. Она едва передвигала ножками, но упорно шла дальше. Наконец лес кончился, Моховинка вышла на опушку и увидела странные огромные белые холмики. Издали они были похожи на то, в чем жил лесничий. А когда она приблизилась, то учуяла, что оттуда тянет теплом и чем-то очень вкусным.

С одной стороны меньшего холмика она заметила дощатую сосновую стену, а под ней — несколько щелей, в которые можно было пролезть. Моховинка заглянула в дырочку и увидела большое теплое помещение. Там лежали два больших белых зверя, похожих на диких коз или серн. У них были рога и длинные, как у Водяного, бороды, но смотрели они на нее своими желтыми глазами очень ласково.

Моховинка часто видела диких коз, а летом даже играла с козлятами, поэтому и не испугалась этих незнакомых ей существ: они были немного похожи на тех, которых она встречала в лесу. Поздоровавшись, она пролезла в щелку под дверью в козий хлев.

Здесь было тепло, много душистого сена, которое так же приятно пахло, как и любимый мох. Хозяева были приветливы, с большим сочувствием выслушали рассказ с постигшем ее несчастье и пригласили остаться с ними жить. Хотя обычно Хухи не живут в хлеву, но у Моховинки не было другого выхода.

Вот так и стала Хуха-боровинка Хухой хлевной.

* * *

Через некоторое время дверца открылась и в хлев вошла девочка. Она была хорошенькая, светловолосая, с голубыми глазами и сразу понравилась Моховинке.

Девочка вошла с подойником и кусочком хлеба, очень вкусным, — Хуха потом нашла на соломе три крошки и вдоволь наелась. Девочка ласкала коз, целовала в розовые мордочки, потом подоила их, плотно прикрыла дверцу и ушла. Каждый день приходила она в хлев по нескольку раз. Приходил и сам хозяин и приносил козам еду. А когда выдалось несколько теплых деньков, то с девочкой появился и маленький мальчик. Он был таким же милым, как и его сестричка…

День проходил за днем. Тихо и спокойно жилось в козьем хлеву Хухе Моховинке. Тут было тепло, у нее была мягкая постелька и хорошая, вкусная пища. Здесь было вдоволь душистого сена, и почти каждый день она находила несколько хлебных крошек, а часто могла еще и выпить капельку молока, которое выплескивалось из подойника на сено.

• Предыдущая
• 4/26
• Следующая