Асино лето - Михеева Тамара Витальевна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/44
• Следующая

— Ладно, — согласилась Ася. Выхода другого и впрямь не было. — А цветок папоротника?

— Через неделю ночь на Ивана Купалу. Папоротник только в эту ночь цветет. Будем искать.

У Аси затеплилась надежда, что все еще может получиться.

— Значит, завтра — к родниковому цветку. Мы за тобой зайдем, — сказал Горыныч, и они распрощались. Ася прыжками вернулась на площадку.

Жора укоризненно покачал головой и скомандовал переходить к бегу.

Все было, как в первый раз: раннее утро, колючая вода ручья, чудо рождения родника, мокрый холодный песок и лопающиеся пузырьки в легких. К реке пошли тут же, чтобы времени не терять.

Ася зашла в воду, а гномы стайкой уселись на берегу — ждать. Темная вода, старая коряга, лестница между гладкоствольных деревьев. Асе совсем не было страшно. Колька — не герань, это и Речной царь поймет.

— A-а! Надумала, значит? Будешь нашей придворной дамой?! Доченька, она надумала!

— Здравствуйте, Ваше Величество. Доброе утро, Ваше Высочество. Я по делу.

— Да что же это такое! — подпрыгнул на троне Речной царь. — Ты что, дни недели выучить не можешь?! Сегодня у нас что?

— Не знаю… Четверг? — предположила Ася, которая в днях недели и правда запуталась. В каникулы все дни как воскресенье.

— Суббота сегодня! Суб-бо-та! Да ты хоть представляешь, сколько у порядочного царя дел в субботу? Одной уборки сколько! Если на реке каждую неделю порядок не наводить, я даже не знаю, что здесь будет!

Речная царевна пристально смотрела на Асю. Асе даже не по себе стало.

— Разве я тебе не говорила, что ты еще к нам придешь? — сказала она.

Ася не помнила такого разговора.

— Короткая у тебя память! А что дорого заплатить теперь за живую воду придется, надеюсь, не забыла?

— Хо-хо-хо! За водичкой опять? — возликовал Речной царь, даже корона с головы слетела. Услужливые раки ее поймали, водрузили царю на голову. — Ну-у-с! Что возьмем с нее, доченька? Руку? Какую руку за воду отдашь — правую или левую?

— Руку?

— Ну, жалко руку, давай ногу, — поморщился царь. — Только руки мне твои больше нравятся. Они как-то поизящнее. Ноги что-то все в синяках, а коленки! Смотреть страшно — такие грязные…

— Они загорелые, а не грязные, — вступилась Ася за свои коленки.

— Значит, ногу?

Черный рак тут же принес на синей атласной подушке настоящую двуручную пилу. «Что я делаю? — ужаснулась Ася. — Нет, не могут же они это взаправду!» Но Речной царь всерьез надулся. Обиделся, что Ася руку пожалела.

— Я бы в нее факел поставил, было бы красиво… А с ногой что мне делать?

— Вот именно, — вздохнула Речная царевна, — у вас этих ног-рук… Что за любовь к конечностям?

Царевна поднялась с трона и подплыла к Асе. Она стала оглядывать ее со всех сторон, будто выискивая, что бы еще такое отпилить. Асе стало совсем жутко, и очень хотелось дать деру.

— А что еще взять с такой пигалицы? — фыркнул Речной царь.

Речная царевна, улыбаясь, рассматривала Асю.

— Может быть, у такой славной девочки есть какие-нибудь достоинства? — спросила она вкрадчиво.

— Умеешь чего-нибудь? Петь, танцевать, сказки рассказывать? — по-прежнему хмуро спросил Речной царь. Видимо, очень ему Асину руку хотелось.

— Я летать умею.

— Это нам без надобности. Ну а еще? Таланты у тебя какие-нибудь есть?

Ася лихорадочно стала думать, но никаких способностей у себя вспомнить не могла. Она, как Сева, совсем без талантов.

— Вот этот взгляд мне у нее очень нравится, — сказал Речной царь. — Ласковый такой… О чем ты сейчас думала? Ну-ка, подумай еще разок!

— Подождите, папа! — недовольно перебила его дочь. — На что нам эти взгляды: у вас уже сундуки от них ломятся.

— Тогда я не знаю! Сама выбирай, — вспылил Речной царь и пробурчал себе под нос: — Ну и люди пошли, даже взять с них нечего…

Речная царевна еще раз оплыла вокруг Аси, заглянула ей в глаза. Ася поежилась. Такая душу вынет — крикнуть не успеешь. Царевна усмехнулась недобро, будто Асины мысли прочитала и, сев на трон, сказала:

— Я возьму твои волосы. Хорошая коса, качественная. К тому же с пыльцой звездной герани. Парик себе сделаю.

— Ох уж эти женщины! — проворчал старик царь, пряча улыбку.

Ася облегченно вздохнула. Косу она всю жизнь растила, ее ни разу не стригли. Мама расчесывала ее волосы только деревянным гребнем, а после мытья ополаскивала травяным отваром.

Но все-таки коса — не рука и не нога. Пила на синей подушке превратилась в огромные ножницы.

— Режьте! — приказала Речная царевна.

— Мне 400 миллилитров надо! — пискнула Ася.

— Она еще и условия ставит! — возмутился Речной Царь. — Режьте тогда под корень! Налысо брей!

— Перестаньте зверствовать, папа… Не бойся, тебе даже пойдет короткая стрижка.

Речная царевна сама взяла ножницы — чик! — и прекрасная Асина коса упала к ее ногам. Ася ощутила непривычную пустоту. Захотелось тут же перебросить косу на грудь, расплести-заплести кончик, как она часто делала, когда задумывалась о чем-нибудь. А оставшиеся волосы, освободившись от тяжести длины, вдруг закурчавились и защекотали шею и уши. Ася почувствовала себя почти лысой. Она повертела головой из стороны в сторону, передернула плечами. И почему-то показалось, что летать теперь будет совсем легко. Старый Водяной принес изогнутый крутобокий кувшин, у Аси на глазах отмерил 400 миллилитров живой воды, налил в бутылку, запечатал пробкой из водорослей и отдал ей.

— Забирай и проваливай! — совсем уж сердито сказал Речной царь. — И больше у меня не показывайся! Что за ребенок: за неделю второй раз кого-то оживляет!

— Ох, папа, сами со всеми разругались, а теперь жалуетесь, что просто так в гости к вам никто не приходит, только за водой…

— Молчи!

Ася прижала драгоценную бутылку к груди и выпалила:

— А вы помиритесь со Старым гномом. Он про вас спрашивал. Он скучает.

— Вот видите, папа…

— Что? Мне? Указывать? Вон! Вон отсюда! Вон!

Раки, огромные черные раки подхватили Асю под руки и вынесли на поверхность. Ася чуть бутыль с водой не выронила. Обрезанные волосы прилипли к щекам.

— Ну, это уж слишком! — сказала Наташка Ястрова, когда увидела Асю. — Мы все к Коле пробиваемся, к нему не пускают, хотя он уже в сознании. Мы делегацию составили, тебя хотели включить, где ты была?

Ася боялась, что Лена будет опять ругать ее за отсутствие на зарядке, да еще выяснять, зачем она волосы подстригла, но Лена теперь всегда ходила несчастная и ничего не замечала.

Зато для девочек Асина стрижка не осталась незамеченной. Больше всех сокрушалась Карина. Ей так нравились Асины косы! Зато красавица Саша Лазарева осталась довольна.

— Тебе так гораздо лучше, — сказала она. — Правда ведь, девочки?

Девочки только вздыхали и охали.

Но больше всего удивил Асю Грозовой Человек Кондрат Тарасович. Вынырнув из воды и стряхнув с себя раков, Ася тут же полетела на гору. Летела высоко, так высоко, как могла. В ушах ровно гудел ветер. Сева с Ежом дважды выпадали из ее карманов, со страшными криками летели к далекой земле, и Горыныч едва успевал их спасти. В конце концов Ася зажала их в кулаке. Приземлившись на поляне, она оставила гномов в траве и сказала строго:

— Ждите меня здесь. Не знаю, можно ли вам туда.

Тряхнув высохшими на ветру волосами, она топнула ногой:

«Гром и молния!». Тут же возник перед ней светящийся Грозовой дом. Пахнуло дождем, влажным лесом, даже будто пасмурнее стало. Ворота дома гостеприимно распахнулись.

— Ух ты! — выдохнули где-то в траве гномы.

Ася оглянулась и, помахав им, зашла в ворота. Тот же широкий белый двор с зодиакальным кругом в центре, распахнувшаяся перед ней дверь, темный зал с книжными стеллажами. Шаровые молнии были бледные, тусклые. Тихо. Асины шаги да тиканье далеких часов.

• Предыдущая
• 18/44
• Следующая