Замок Белого Волка - Белянин Андрей Олегович - Страница 11
- Предыдущая
- 11/81
- Следующая
Хельга показала ему язык, он ей тоже. Она скорчила рожу, он тоже. Она, привстав, резко долбанула лбом стену, и… этот дурак тоже. Грохот упавшего тела, голубые глаза в кучку, и над челом пришибленного бога летают, кружась, незримые весёлые херувимчики.
– Старая детсадовская шутка, а он до сих пор ведётся, – хмыкнула моя лапка и послушно отправилась к себе в комнату. – Знаешь, как-то много впечатлений на сегодня. Ты прав, папуля, лягу пораньше.
– В школу не будить?
– Завтра же воскресенье.
Тьфу ты, совсем замотался, теряя счёт времени. Хорошо пока времена года не путаю. Сейчас вроде осень. Кажется, сентябрь. Да, пожалуй, он, раз ещё тепло, а Хельга уже ходит в школу. Кстати, не забыть бы дозвониться до её классной руководительницы, извиниться за то, что не был на собрании, выслушать, какая у меня замечательная дочь и как вся школа ждёт не дождётся её выпускного. Ей даже торжественно вручат золотую медаль за успехи в учёбе! При условии, конечно, что такая умная девочка не пойдёт на праздничную дискотеку «последнего звонка», где будут мальчики, подогретые пивом. Ибо хотя ближайшая поликлиника от школы в двух шагах, но травматологическое отделение у них тоже не резиновое.
– Прости, милая, они правы, дискотеки и шумные общественные праздники не для тебя, – пробормотал я, ставя кастрюлю с водой на кухне.
В памяти предательски всплыла трогательная картинка: четырёхлетняя Хельга на городской ёлке вызвана Дедом Морозом на соревнование. Родители знают, всегда бывает один из таких дурацких детских конкурсов, когда надо наперегонки обежать вокруг ёлки. Сказочный дедушка спорол глупость, решив поиграть в смешного Бармалея и, поймав девочку, сунуть её в мешок. Не на шутку перепуганная Хельга оторвала бедолаге бороду, приподняла его за пояс и, раскрутив, запустила тридцатилетним мужчиной в ёлку! Попутно были сбиты Снегурочка, баянист, трое родительниц с фотоаппаратами и штук двенадцать детишек, не успевших увернуться. На ёлки мы больше не ходим.
Не буду врать, что нас туда зовут, но ради самооценки ребёнка мы оба сделали вид, что это наше решение, сами не хотим, и всё тут. В садик долгое время не ходили по той же причине. Если б не преданный Эд, взявший на свои плечи все заботы о моей малышке, я бы, наверное, не справился. А психи и маленькие дети отлично понимают друг друга.
Я лишний раз посмотрел на запоротый чайник, выключил газовую конфорку, подумал, что заварить – чёрный с бергамотом или зелёный с лепестками васильков, потом плюнул на это эстетство, просто залив кипятком две столовые ложки хорошего кофе прямо в кружке.
– Не понимаю, – скорее утвердительно, чем вопросительно, сказал дядя Эдик, присаживаясь ко мне за стол. Он сунул палец в банку с вареньем, облизнул его, тут же поковырял им же в ухе и напряжённо спросил: – Знаешь, сколько тебе дадут?
Я покосился на него, но оставил вопрос без ответа. Героев в нашей стране и так сажают с завидной регулярностью – смысл муссировать тему.
– Ты каждый день, уже много лет, ходишь в спальню к Хельге, обнимаешь её и целуешь перед сном.
– Но это нормально.
– Это ненормально! Я смотрел телевизор, там говорят, что взрослые отцы, целующие на ночь несовершеннолетних дочерей, должны получать срок за…
Договорить он не успел, я встал и вылил ему остатки варенья на голову.
– Ещё один такой намёк, и я убью тебя электрическим чайником. Ты всё равно его испортил, так что не жалко.
– Неужели все эти женщины, депутаты и психологи говорили по телевизору… неправду?! – тихо ужаснулся он, прижимая руки к лицу и пытаясь слизнуть скользящую по кончику носа ягодку черники.
– Эд, все врут! Газеты, телевидение, радио, Интернет, бабушки у сберкассы, члены Госдумы, единороссы, оппозиция, менеджеры всех мастей, продавцы, политики, блогеры, а особенно ведущие ток-шоу. Их задача – вызвать у зрителя эмоции. Отрицательные или положительные – не важно. Главное, чтоб ты не отлипал от экрана.
– Я схожу в туалет, вымою голову с горя…
– Понимаю, но лучше в ванной.
Он послушался. Дядя Эдик чаще всего тихий сумасшедший с нередкими периодами просветления и редкими вспышками буйства. Правда, уж если накроет, так накроет – кидайте бомбу, свет погаснет сам. Пока он орал и ругался на древненорвежском, выравнивая температуру воды, я перетащил три трупа в спальню. Влез на кровать, втянул с собой двоих и шагнул лбом в гобелен. Непростительной оплошностью было оставить тело третьего змееголового на полу…
– Мой лорд, вы вернулись!
– Да. Здравствуй, Метью, – напряжённо улыбнулся я. – Заткнись и помоги.
– Это же… демоны! – побледнел паренёк, но послушно подхватил выскальзывающее у меня из рук тело. – Вы убили их голыми руками, мой лорд?
– Нет, – вежливо ответили за меня. – Папа никого не убивал. Одного загасил дядя Эдик, а двух я.
Метью замер. Я тоже. Потом мы оба очень медленно обернулись. За нашими спинами стояла буквально сияющая от новых перспектив Хельга, в ночной пижаме, тапках с розовыми помпонами и с третьим «милиционером» под мышкой.
– Па-а, а чё это вы тут делаете?
– Лорд Белхорст, это…?!
– Моя дочь, – с трудом выдавил я. – Хельга, это Метью, мой паж. Метью, это Хельга.
– Приве-э-эт! – Хельга чуть присела, отставив ножку, и помахала рукой.
– Миледи. – Запунцовевший парень выронил труп мне на ногу и склонился в низком поклоне.
– Э-э, миледи – это типа стерва из «Трёх мушкетёров»?
– Нет, милая, это вежливое обращение к даме из благородной семьи. Какого… ты вообще здесь делаешь?! – кривясь от боли в ушибленном мизинце левой ноги, куда упал лбом змееголовый, прошипел я. – Ты давно должна была спать!
– А ты не пришёл поцеловать меня и пожелать спокойной ночи!
Я почувствовал жгучее желание в очередной раз прибить не слишком виноватого в данном случае дядю Эдика.
– Я бы и зашёл. Но сначала хотел избавиться вот от этого…
– Так я тебе помогаю, чего ты злишься?
– Кто злится, я?!
– Нет, миледи Хельга, когда наш лорд злится, это… это… адское зрелище! Уверяю вас…
Мы оба уставились на не вовремя раскрывшего рот пажа. Он с трудом сдержал рвущееся с языка продолжение, пожевал губами, сдвинул брови для острастки, сглотнул и заткнулся, глядя на нас честными карими глазами.
– Чего ты за мной полезла?
– А чего ты от меня всё скрываешь? Я уже не маленькая.
– Ты ещё несовершеннолетняя.
– Ой, ой, ой, а чем ты будешь крыть через несколько месяцев?
– Матом! – чуть было не ляпнул большего я. – Ты хоть понимаешь, что здесь не место приличной девушке?!
– Точно, миледи Хельга, у нас тут только неприличные! И вообще, и в замке, и в округе приличных нет, уж поверьте моему опыту…
Я обернулся и кивнул Метью, чтоб он поднял труп. А когда тот подхватил его на плечо, перекинул ему второй. Не в меру болтливый паж рухнул под двойной тяжестью, задрав к потолку тощие голенастые ноги.
– Вот теперь послушай меня, лапка. Эй! Хельга, Хельга, Хель-га-а! Стой, я с кем тут, вообще, разговариваю, а?!
Хороший вопрос… Моя беззаботная дочь уже скакала счастливой козой по широким коридорам замка и во всё тыкала пальцем. Я едва успевал следом, максимально быстро устраняя катастрофические последствия её радостного вандализма.
– Этим доспехам триста лет, и ни одной царапинк… Ладно, скажу кузнецу, чтоб выправил вмятину. Не трогай гобелен! Нет, он не пыльный! Да, это называется алебарда, она острая! Хельга, я тебя умоляю, не размахивай этой дурой… Поставь её на место. И меч поставь на место! Это церемониальное оружие китайских мандаринов, у него рукоять слабая… была… теперь вообще никакой… Слушай, тебе вот обязательно всё хватать руками? Недостаточно просто посмотреть, вот надо непременно… Не-э-эт!
Манекен конного рыцаря-тамплиера рухнул на пол вместе с чучелом лошади. На грохот сбежалась вся челядь. Хельга скромненько прижалась к моему плечу, издав последний вскрик физика-ядерщика:
– Упс…
– Что-то случилось, сир? – спросил за всех суровый Седрик, пока кухарка, конюх, две горничные, посудомойка, швея и ещё человек шесть прислуги набежали, вооружённые чем попало. Коллектив у нас дружный.
- Предыдущая
- 11/81
- Следующая
