Маленькая хозяйка Большого дома - Лондон Джек - Страница 70

• Предыдущая
• 70/71
• Следующая

Осмотр был очень короток. Дик взглянул на Грэхема и покачал головой:

– Трогать ее слишком рискованно.

Затем обратился к китаянке:

– Положите куда-нибудь эти шпоры и принесите подушки. А вы, Ивэн, помогите с другой стороны. Приподнимайте ее понемногу, не торопясь. Ой-Ли, подсуньте подушку… осторожнее… осторожнее…

Подняв глаза, он увидел О-Дая, безмолвно ожидавшего приказаний.

– Попросите мистера Бонбрайта сменить О-Поя у коммутатора, а О-Пой пусть стоит тут и все исполняет немедленно. И пусть О-Пой соберет всех слуг, они могут в любую минуту понадобиться. Как только Сондерс возвратится с мистером Бишопом и остальными, пусть сейчас же едет в Эльдорадо навстречу Каллахану, на тот случай, если машина поломается. Скажите О-Пою, чтобы он разыскал мистера Мэнсона, и мистера Питтса, и всех управляющих, у кого есть машина, пусть они все приедут сюда и ждут здесь вместе с машинами. И пусть О-Пой примет и устроит Бишопа и его спутников как полагается. А вы возвращайтесь сюда, чтобы в любую минуту быть под рукой.

Дик опять повернулся к горничной:

– А теперь расскажите, как это случилось.

Ой-Ли качала головой и ломала руки.

– Где вы были, когда ружье выстрелило?

Китаянка проглотила слезы и указала на дверь гардеробной.

– Ну, говорите же! – приказал Дик.

– Миссис Форрест велела мне приготовить шпоры… Я про них забыла… Я скорей пошла. Слышу выстрел. Я иду скорей назад, бегу… и…

– Но что было с ружьем?

– Непорядок. Может, сломалось. Четыре минуты не стреляло… пять минут… Миссис Форрест старалась, чтобы стреляло.

– Она уже начала возиться с ружьем, когда вы пошли за шпорами?

Ой-Ли кивнула.

– Я перед тем ей сказала: «Может, О-Пой исправит?» Миссис Форрест сказала: «Не стоит». Она сказала, вы исправите. Положила ружье вот так. Опять взялась чинить. Потом послала за шпорами. А потом… ружье и выстрелило.

Приезд Хеннесси прервал этот разговор. Он осматривал Паолу немногим дольше Дика, затем поднялся. Лицо его было мрачно.

– Я не решаюсь тревожить ее, мистер Форрест. Наружное кровоизлияние прекратилось, но кровь, видимо, скопляется внутри. Вы послали за врачом?

– За Робинсоном. К счастью, успел захватить, когда он только что начал прием. Хороший молодой хирург, – обратился Дик к Грэхему, – с выдержкой и смелый. Я верю ему больше, чем многим прославленным старым врачам. Как вы думаете, мистер Хеннесси? Есть надежда?

– По-моему, дело плохо, хоть я тут и не судья, – ведь я только коновал. Робинсон разберется. А пока остается только ждать…

Дик кивнул и вышел на веранду Паолы, чтобы послушать, не приближается ли гоночная машина, на которой ехал Каллахан. Мягко подошел и ушел лимузин. Грэхем тоже появился на веранде.

– Форрест, я прошу вас меня простить, – сказал Грэхем. – Я просто себя не помнил в первую минуту. Увидел вас здесь и решил, что это при вас случилось. Должно быть, несчастный случай…

– Да, бедная детка… – подтвердил Дик. – А она еще хвасталась, что всегда очень осторожна с огнестрельным оружием.

– Я осмотрел ружье, – сказал Грэхем, – и ничего не нашел, все в порядке.

– Потому-то беда и случилась: непорядок Паола исправила, но ружье при этом выстрелило.

И пока Дик говорил, придумывая объяснение, которое могло бы обмануть даже Грэхема, он мысленно удивлялся, как искусно Паола все это разыграла. Последний дуэт с Грэхемом был прощанием – и вместе с тем средством отвести подозрение. Так же Паола поступила с ним, Диком. Она простилась и с ним, и последние сказанные ею по телефону слова были обещанием, что никогда не будет у нее другого мужчины, кроме Дика.

Он отошел от Грэхема на дальний конец веранды.

– И у нее хватило сил, хватило сил! – бормотал он про себя дрожащими губами. – Бедная детка! Она так и не могла выбрать между нами двумя – и вот как разрешила вопрос.

Шум подъехавшей машины заставил его и Грэхема подойти друг к другу, и они вместе вернулись в комнату Паолы, чтобы встретить врача. Грэхем волновался, он не мог уйти – и чувствовал, что должен уйти.

– Прошу вас, Ивэн, останьтесь, – обратился к нему Дик. – Она очень хорошо к вам относилась и если откроет глаза, то будет рада вас увидеть.

В то время, как Робинсон осматривал Паолу, оба отошли в сторону. Когда врач с решительным видом поднялся, Дик вопросительно взглянул на него. Робинсон покачал головой.

– Ничего не поделаешь, – сказал он. – Это вопрос нескольких часов, может быть, даже минут… – Он помолчал, вглядываясь в лицо Дика, затем добавил: – Можно облегчить конец, если вы согласны. А то очнется и еще некоторое время будет мучиться…

Дик прошел взад и вперед по комнате, а когда заговорил, то обратился к Грэхему:

– Почему бы не дать ей пожить хотя бы самый короткий срок? Боль – это ведь не существенно. Успокоение наступит скоро и неизбежно. И я желал бы этого, да и вы, наверное, тоже. Она так любила жизнь, каждый ее миг… Зачем нам лишать ее тех немногих минут, которые ей остались?

Грэхем кивнул, соглашаясь, и Дик повернулся к врачу:

– Вы можете дать ей возбуждающее и привести в сознание? Ну так сделайте это. А если она будет очень страдать, вы поможете ей успокоиться.

Когда Паола открыла трепетные веки, Дик кивнул Грэхему, чтобы тот стал рядом с ним. Сначала на лице ее была только растерянность, затем взгляд остановился сначала на Дике, потом на Грэхеме, и жалкая улыбка тронула губы.

– Я… я думала, что уже умерла, – сказала она.

Но тут ею овладела другая мысль, и Дик угадал эту мысль, когда ее глаза испытующе устремились на него: Паола как бы спрашивала, догадывается ли он, что это не просто «несчастный случай»? Но он ничем себя не выдал. Она хотела его обмануть, – пусть умрет, думая, что он ей поверил.

– Как… как… это я… ухитрилась… – сказала она. Паола говорила вполголоса, медленно, видимо, собираясь с силами после каждого слова. – Я всегда была так осторожна… и совершенно уверена, что… со мной никогда… ничего… не случится. А вот что натворила!

– Да, да, прямо стыдно, – сочувственно поддержал ее Дик. – А что там было? Заело спуск?

Она кивнула и опять улыбнулась жалкой улыбкой, которой тщетно старалась придать себе бодрость.

– О Дик, пойди позови соседей, пусть посмотрят, что натворила маленькая Паола!.. А это серьезно? – продолжала она. – Будь честен, Багряное Облако, скажи правду… ты же знаешь меня, – добавила она нетерпеливо, так как Дик ничего не ответил.

Он опустил голову.

– А долго это будет тянуться?

– Нет, недолго, – наконец проговорил он. – Это может случиться… в любую минуту.

– То есть?.. – Она вопросительно посмотрела на врача, затем на Дика. Дик кивнул.

– Я ничего другого от тебя и не ожидала, Багряное Облако, – прошептала она благодарно. – А доктор Робинсон согласен?

Доктор подошел ближе, чтобы она видела его, и наклонил голову.

– Спасибо, доктор. И помните, я сама скажу когда.

– Тебе очень больно? – спросил Дик.

Глаза Паолы расширились, она хотела храбро пересилить себя, но в них появилось выражение страха, когда она ответила задрожавшими губами:

– Не очень, а все-таки – ужасно, ужасно! Я не хочу долго мучиться. Я скажу когда.

Опять на ее губах появилась слабая улыбка.

– Странная вещь жизнь, очень странная, правда? И, знаете, мне бы хотелось уйти под звуки песен о любви. Сначала вы, Ивэн, спойте «Тропою цыган»! Подумайте! Часу не прошло, как мы с вами ее пели! Помните? Пожалуйста, Ивэн, прошу вас!

Грэхем посмотрел на Дика, спрашивая взглядом разрешения, и Дик молчаливо дал его…

– И спойте ее смело, радостно, с упоением, как спел бы настоящий влюбленный цыган, – настаивала она. – Отойдите вон туда, я хочу вас видеть…

И Грэхем пропел всю песню, закончив словами:

• Предыдущая
• 70/71
• Следующая