Полукровка - Туров Тимур - Страница 1

Роман основан на реальных событиях.

Имена героев и отдельные детали изменены. Любые совпадения имен и названий случайны.

Кафе было ничем не примечательно. Просто кофейня, одна из кофеен одной из многих сетей подобных заведений огромного города. Разве что название в точности такое же, как у картины Жана Этьена Лиотара.

Зал для курящих был полупустым. Может, оттого, что завсегдатаи кофейни пеклись о своем здоровье, может, потому, что находился он на втором этаже, за залом для некурящих и в двух лестничных маршах от входа.

Молодой человек в спортивном пиджаке возник в дверях зала для курящих, оглядывая столики беглым взглядом. К нему немедленно подбежала официантка:

– Здравствуйте. Вы будете один?

– Меня человек ждет, – бесцветно ответил он и направился вглубь зала.

Тот, кто его ждал, сидел в дальнем углу у окна. Одет он был в костюм классического покроя, неброский, но дорогой. Изящное лицо с утонченными чертами, черные густые волосы, но серебристые виски. Образ дополнял галстук стоимостью восемь сотен баксов и запонки из платины с черным меланитом. Странное сочетание.

На самом деле обладатель спортивного пиджака в разговоре с официанткой покривил душой. Солидный мужчина в дорогом костюме человеком не был.

Он занял столик на двоих, сидел на диване спиной к стене таким образом, что весь зал, и вход, и лестница, и пейзаж за окном были у него как на ладони. Молодому человеку в спортивном пиджаке осталось место напротив, на стуле, спиной к залу.

Он подошел, потянул стул за спинку. Тот скрипнул. Стул оказался тяжелее, чем показалось на первый взгляд. Ножки проехали по кафелю. Обладатель классического костюма оторвался от пейзажа за окном.

Молодой человек сел.

– Двойной капучино, – все тем же бесцветным тоном сделал он заказ подошедшему официанту.

– Десерт?

– Что-нибудь легкое, где много фруктов.

Официант черкнул в блокноте и испарился. Молодой человек пристально посмотрел на мужчину. Тот ответил прямым взглядом, от которого захотелось бы спрятаться даже Святому Духу.

Но молодой человек глаз не отвел. Впрочем, был он не так уж и молод, этот человек в спортивном пиджаке. Скорее относился к тем людям, что, дойдя до какого-то возраста, перестают меняться внешне. И если по первому впечатлению к нему подходило определение «молодой человек», то при ближайшем рассмотрении оно становилось неуместным. А возраст хозяина спортивного пиджака невозможно было определить даже с погрешностью в пять лет. Скорее уж к представителю такой породы людей подходило определение «молодцеватый».

Снова появился официант. На стол с легким стуком опустилась чашка кофе и рюмка коньяка. Между ними возникли тарелочка с куском торта, украшенного фруктами, и блюдце с тонко нарезанным лимоном.

– Что за страсть к заведениям общепита? – подал голос обладатель классического костюма. Мягкий глубокий баритон.

Молодцеватый пожал плечами:

– Удобно. Здесь никого нет. Кроме того, эта сеть кафешек принадлежит человеку. Обычному человеку. Так что у этих стен нет скрытых ушей. Нейтральная полоса. И капучино мне у них нравится.

Обладатель классического костюма недовольно фыркнул и снова отвернулся к окну. За стеклом с легкой тонировкой шумела улица. По другую сторону дороги возвышалось странное архитектурное сооружение с вывеской «Ереван плаза», дальше высился еще более оригинальный образец современной архитектуры, внутри которого затаились вездесущие налоговики. Чуть в стороне от этого безобразия торчала часовня, будто предлагая хозяевам «Ереван плазы» и налоговикам дружно топать замаливать грехи. Но мужчина с серебряными висками и платиновыми запонками смотрел на все это так, словно видел там что-то совсем иное.

– Дрянное место, – выдавил он наконец.

Молодцеватый в спортивном пиджаке передернул плечами:

– Ты пришел, чтобы критиковать мой вкус, Даргри?

Тот, кого назвали Даргри, поморщился и поправил безупречный узел галстука. Это не укрылось от его собеседника.

– Не нервничай, здесь никому нет до тебя дела. Нейтральная полоса.

– Я не верю в нейтральные территории так близко от источника, Стефано.

Даргри поежился, хотя в помещении было жарко. В тонких холеных пальцах возникла коричневая, как мулатка, сигарилла. Щелкнула зажигалка, заплясал нервно огонек, затлел шоколадный кончик сигариллы. Мужчина затянулся и пригубил коньяк.

Обладатель спортивного пиджака между тем налегал на тортик с фруктами. Родители дали ему имя Степан, и итальянское произнесение ему категорически не нравилось. Однако вбить это в голову Даргри не получалось. Тот хоть и был коренным москвичом, выпячивал итальянские нотки при любой возможности. И делал это с тем же рвением, с каким Степан беспокоился о своей русскости.

– Ты знаешь что-нибудь о кровосмешении? – поинтересовался Даргри.

– Что-то знаю, – кивнул Степан и отхлебнул кофе.

– Огородники-любители покупают в магазине перец. Крупный, красивый. Они съедают его, берут семечки и сажают на огороде. Потом это прорастает, и результат вызывает удивление. Где та красота? Где тот невероятный размер и совершенство формы? Сажали семя от большого и красивого, выросло мелкое и убогое.

Даргри глубоко затянулся и выпустил немаленькое облако дыма. Его собеседник прикончил остатки торта и со смаком тянул кофе из чашки.

– Все одноплеменное постепенно вырождается. Но если влить свежей крови, со стороны... пусть даже оба родителя не самые лучшие представители своего вида, результат их связи может быть весьма и весьма интересен. Никто не знает, насколько ярко и буйно прорастет это потомство, но то, что оно будет неординарно...

– Ты решил рассказать мне про старика Менделя? – ядовито поинтересовался Степан.

– Нет, – окрысился Даргри, но тут же сбавил обороты. – Тебе не надоело корчить из себя идиота?

– Хочешь серьезно? – голос Степана снова потускнел. – Тогда говори со мной серьезно. Я не кокер-спаниель, я чуть-чуть умнее.

Даргри помялся, потом решительно придавил в пепельнице остаток сигариллы, допил коньяк и подался вперед.

– Хорошо. Мне нужна твоя помощь. Но это давний проект. Потому тебе придется придержать свою желчь и послушать молча.

Степан слегка кивнул, и Даргри заговорил.

О чем беседовали эти два странных господина в углу кафе «Шоколадница», не слышал никто. Разговор длился не больше получаса. Потом двое попросили счет и вышли, не дожидаясь сдачи.

Мужчина в дорогом костюме сел в черный, наглухо тонированный «Лексус», взял разгон, свернул на третье кольцо и через минуту растворился в бесконечном потоке машин.

Обладатель спортивного пиджака купил пачку «Холодка» в табачном ларьке, сунул освежающую белую таблетку в рот и, прыгая через три ступеньки, скрылся в подземном переходе. Через полминуты он возник на другой стороне улицы, чтобы затеряться среди москвичей, идущих к станции метро «Тульская».

Если во всем этом и было что-то необычное, то никто этого не заметил.

Ночью опять завывала сирена. Мерзко, на одной ноте. Словно кругом война и совсем рядом бомбежка. Володя спал плохо. Снилась всякая ерунда, а на грани сна и яви выло и выло. Потому, когда в семь утра заверещал будильник, встал сразу, но с больной головой.

Умылся и оделся на автопилоте. Пока чистил зубы и брился, в зеркале копировала каждое движение симпатичная, хоть и невыспавшаяся физиономия. Карие глаза, вьющиеся каштановые волосы, которым завидовали девчонки в университете, правильные черты лица. Стройная крепкая фигура, широкие плечи – несколько лет занятий спортом не прошли даром.

Поход в ванную комнату бодрости не прибавил. Утро вообще всегда было сонным и проходило «на автомате». Володя вставал в полудреме, одевался, собирался. Иногда выныривал из дремотного состояния за завтраком, когда папе или маме приходило в голову пообщаться с ним.