Пробуждение (СИ) - Кулик Елена Николаевна - Страница 55

— Он решил смотаться, чтобы на тебя одну вылилась вся та грязь и мерзость, вызванная черной завистью и злостью. Ему было плевать на тебя.

Костя говорил и видел, как с каждым его словом сползает улыбка с надменного лица Ивана. Лизи только переводила встревоженный взгляд с одного молодого человека на другого, ничего не понимая. Они встретились всего минуту назад, а странная неприязнь и противостояние между ними уже ощущалось, как нечто материальное. Лизи казалось, что воздух между парнями вот-вот заискрится.

— Вот тут не прав, — вдруг совершенно спокойно сказал Иван. — Мне тогда необходимо было уйти. Я не мог поступить по-другому, хотя и хотел, очень хотел. Я знаю, что должен был пересилить себя, и остаться, но… сделанного не воротишь. Прости меня, Лизи, за то, что по моей вине тебе пришлось пережить, — с искренним сожалением в голосе закончил он.

Сказать, что Костя был удивлен — это ничего не сказать. Он таращилась на вновь улыбающегося Ивана, не находя слов. Он уже приготовился к битве, а тут — такой облом. Он совсем не ожидал такого поворота событий и теперь, как и Лизи, глупо хлопал ресницами, не зная, как поступить.

Иван еще больше удивил, или нет, скорее даже, поразил. Она никак не ожидала, что он поступит, как взрослый, уравновешенный и серьезный человек. Она ждала, что он сейчас взорвется, как вчера возле гаражей, и потасовки не избежать. Но он достойно признал свою вину и извинился. Как-то все это не вязалось друг с другом.

Иван протянул руку Косте и, улыбаясь, представился:

— Иван Калай, — сказал он.

— Костя Вдовыка, — парень пожал его руку и удивился, насколько пожатие этих тонких изящных пальцев было крепким. — Приятно познакомиться, — выдохнул Костя, когда Иван, наконец-то, отпустил его руку.

— И мне… приятно, — хмыкнул тот. — Ну, так что мы идем в класс или нет? Скоро звонок.

— Э… да идем, вот только Ритку дождемся, — запинаясь, проговорила девушка, все еще находясь под впечатлением от происшедшего. — А у вас сейчас что? — брякнула Лизи, только чтобы отвлечься. Этот парень постоянно заставлял ее тушеваться и недоумевать.

— Физика, кажись. Да какая, в принципе, разница? — вздохнул Иван и снова сел на подоконник.

— Вы пока подождите немного, а я Ритке позвоню. Что-то она задерживается. Может, что случилось? — и, отойдя от парней на несколько шагов, Лизи достала свой телефон. Она быстро набрала номер подруги, и, ожидая ответа, искоса поглядывала на притихших ребят.

Костя пристроился рядом с Иваном на подоконнике, все еще стараясь не смотреть на него. Он до сих пор чувствовал неловкость и не знал, как это исправить. Его действительно поразило поведение этого парня. Внешний вид Ивана никак не вязался с тем, что он говорил и что делал. Костя на все сто был уверен, что Иван кинется на него с кулаками, он слишком хорошо знал такой тип людей. Этот надменный холодный взгляд, говорящий о превосходстве над другими, эта внешность, которая бросала вызов и манила, эта насмешливая презрительная улыбка, вызывающая внутренний трепет и беспокойство, этот, на первый взгляд, небрежный прикид, который, Костя уверен, был, на самом деле хорошо продуман и подобран. Такие люди как Иван, всегда принимают вызов и очень жестко отвечают на него. Они не терпят насмешек, не признают свою вину.

Но то, как Иван извинился и что при этом выражали его глаза, разбило уверенность Кости вдребезги. Или этот парень хороший актер, который умеет так ловко играть своими эмоциями, или Костя явно где-то просчитался.

— Да, не парься ты так, — тихо сказал Иван и тепло улыбнулся ему. — Ты абсолютно прав. Я не должен был тогда уходить. Я поступил, как трус. Этот танец был для меня полной неожиданностью. Я не танцевал уже больше десяти лет.

— Тогда у тебя очень хорошо получилось, — брякнул Костя, а потом нахмурился, что-то подсчитывая в уме. — А сколько лет ты занимался танцами?

— Я ими не занимался. Я жил танцами, сколько себя помню. Это было все, что я умел делать, и делал хорошо, скажу без лишней скромности, — ответил Иван, и в его глазах промелькнула грусть, которую он тут же постарался спрятать от своего собеседника.

Костя смотрел на него и явно ничего не понимал. Если Ивану сейчас семнадцать, ну пусть восемнадцать, тогда, если отнять эти десять лет как он не танцует, выходит он перестал заниматься танцами в семь-восемь лет. Тогда во сколько же он начал? И откуда у него такие навыки, как будто он танцевал долгие годы? Что-то тут не сходилось. Костя, с сожалением, понял, что Иван просто-напросто врет ему. Только зачем? Он ведь его ни о чем не спрашивал.

— Если танцы были так важны для тебя, чего тогда бросил? Или выгнали? — спросил Костя, только для того, чтобы поддержать разговор, понимая, что все равно услышит сейчас очередную ложь.

— Обстоятельства так сложились, — хмыкнул Иван, ощущая недоверие парня. — Да не заморачивайся ты так, все равно не поймешь. А если и поймешь, то не поверишь.

— Странный ты. И говоришь загадками, — пробормотал Костя, отворачиваясь от Ивана.

Он посмотрел на Лизи, которая сейчас разговаривала по телефону, стоя в нескольких шагах от них, и вся светилась. Он впервые видел ее такой. Она как-то в один миг преобразилась. Костя даже не мог понять, что конкретно в ней изменилось.

— Тебе, как и мне, ничего не светит, — вдруг сказал Иван, также глядя на девушку, с теплой улыбкой на губах.

— Что? — не сразу понял его Костя.

— Говорю, оставь свои надежды, всяк сюда входящий, — улыбнулся Иван. — Нам ничего с ней не светит. Ты же прекрасно знаешь, что ее сердце не свободно, разве нет?

— И ты знаешь, кто он? — осторожно спросил Костя.

— Да. И ты, насколько мне известно, уже слышал о нем, — с горьким сарказмом, произнес Иван.

— Ксандр, — тихо прошептал, скорее, выдохнул Костя, вспоминая это странное имя, что произносила Лизи в бреду. Она всю ночь звала его, просила придти и спасти ее, все время признавалась в любви, а потом просила прощение и снова звала.

— Именно. Ксандр, — хмыкнул Иван.

— Кто он? — спросил Костя, сам не ожидая от себя такого желания узнать как можно больше об этом необычном человеке.

— Тот, кто много лет назад спас Лизи. Ни тебе, ни мне никогда не переплюнуть его, — грустно усмехнулся Иван. — Только когда увидишь его, сможешь в полной мере понять, что я имел в виду.

Иван снова повернулся в сторону девушки. Она как раз отключила телефон и теперь пыталась засунуть его в карман тесных брюк. На ее губах была счастливая улыбка, а на щеках горел румянец. Иван тепло улыбнулся. Давно он не видел ее такой счастливой, но все же в глубине ее глаз плескалась затаенная грусть. Ему очень захотелось развеять ее, но для этого придется рассказать всю правду. А готова ли она к ней?

— Смотрю, ты о Лизи много знаешь, — хмыкнул Костя. — Вы друзья?

— Почти, — ответил ему Иван и спрыгнул с подоконника.

Тут же из-за угла выбежала запыхавшаяся Ритка.

— Простите, простите, — затараторила она, подбегая к Лизи. — Я не думала, что вы меня все еще будете ждать, да еще и такой большой компанией, — смущенно улыбнулась девушка, разглядывая через очки стоящих чуть в стороне парней.

— Ничего страшного. Нам было весело, — успокоила ее Лизи. — Передала тетрадь брату?

— Ага, — кивнула головой девушка. — Просто долго его ждала. Денис куда-то с ребятами ушел, а оставлять тетрадь на парте, я не рискнула. Так что еще раз простите.

— Да ладно, не стоит. Пошли уже, а то опоздаем. Мне-то все равно, а тебе влетит, — усмехнулась Лизи и, взяв Ритку под руку, потащила по коридору к классу, проходя мимо ожидающих ее парней.

— Лиз, ты ничего не забыла? — взволновано переспросила ее Ритка, все время оглядываясь.

— Нет, а что?

— Лиз, — дернула ее подруга. — Оглянись.

— О, черт. Кажись, забыла, — прошептала Лизи. — Эй, петухи, вы идете или как?

— Почему петухи? — тихо переспросила Ритка, стараясь скрыть улыбку, с интересом рассматривая недовольные выражения лиц парней.