Ночной орёл - Ломм Александр Иозефович - Страница 10

• Предыдущая
• 10/63
• Следующая

— Какой? — не оборачиваясь, бросил Кожин.

— Самой обыкновенной. Вся загадочность вашего появления в здешних лесах может оказаться просто мистификацией, подстроенной немцами с какой-нибудь провокационной целью. В таком случае всем нам в равной мере грозит гибель.

Кожин резко повернулся и, вызывающе посмотрев на Коринту, сказал:

— Вам такой случай вряд ли чем-нибудь угрожает. Людей, которые водят дружбу с немецкими офицерами, никто не заподозрит в искренней помощи партизанам!

На Коринту этот неожиданный выпад подействовал, как ушат холодной воды. С болью и грустью смотрел он на Кожина, потом горько вздохнул:

— Как вы несправедливы ко мне, пан Кожин!.. Руки врача заметно дрожали, когда он прятал в карман очки и надевал шляпу. Не сказав больше ни слова, он ушел. И тут на Кожина набросилась молчавшая доселе Ивета.

— Зачем вы обидели доктора, Иван? — спросила она с укором.

Кожин угрюмо молчал.

— Вам не нравится, что он общается с немецким офицером? Вы поэтому скрываете от него правду?

— Если говорить честно, Ивета, то да, не нравится. Все не нравится! И то, что жив остался, и то, что очутился черт знает где, и что доктор появился, как по вызову, и эти его приятельские отношения с немецким офицером. Многое мне не нравится, а уж дружба с фашистом — это вообще ни в какие ворота!

Кожин помолчал, а потом добавил, словно про себя:

— Не хватало еще, чтобы и ты, например, целовалась с немцем!

Ивета залилась краской, но не сдалась.

— Вы ничего не понимаете, Иван! — воскликнула она. — Да, враг! Конечно, враг! Но вы забыли о нашей обстановке. Мне было двенадцать лет, когда нас забрали немцы. Я успела вырасти при них. Вот как долго они сидят у нас на шее. Поэтому здесь все складывалось иначе, чем у вас. И отношение к немцам, и борьба с ними. Здесь ведь не было фронта. Они просто взяли и включили нашу страну в свою империю, сделали из нас протекторат. Ведь мы уже шесть лет считаемся глубоким тылом Германии! Неужели вам не объясняли этого?

— Объясняли, конечно, но все-таки…

— Что — все-таки? Доктор Коринта честный человек и настоящий патриот. Он всегда избегал немцев. А если он теперь и сблизился с каким-то офицером, то сделал это исключительно ради вас! А вы не доверяете ему, оскорбляете его!..

— Почему не доверяю?…

— Ну, скрываете от него что-то. Какая разница!

— Да ничего я от него не скрываю! Мне нечего скрывать? Я просто не понимаю, что ему от меня нужно. Мне твердят про К-ов, про сорок километров… А тут еще эта нелепость с каким-то загадочным снарядом!.. Боюсь, что доктор сам его выдумал. Только зачем ему?

— Доктор ничего против вас не замышляет, Иван! Мне даже удивительно, что вы можете подозревать его!

— Возможно… Кто знает. Поживем — увидим.

Кожин под влиянием Иветы немного смягчился, но остался при своем мнении. Девушка понимала, что в таком сложном и вместе с тем совершенно беспомощном положении он просто не способен объективно воспринимать действительность, и не стала ему больше надоедать.

В два часа пополудни лесное безмолвие вокруг сторожки нарушил отдаленный гул мотора.

Кожин насторожился и вопросительно глянул на Ивету. Девушка. бросилась к слуховому окну, из которого просматривался значительный участок лесной дороги.

Вскоре на ней показался вездеход с группой немецких солдат в касках.

У Иветы неистово заколотилось сердце.

— Немцы! — крикнула она, отпрянув от окна.

— Много?

— Человек двадцать и офицер!

Она торопливо принялась наваливать на Кожина вороха сена. Сержант не сопротивлялся. Он лишь позаботился проделать в сене небольшое отверстие и приготовил пистолет.

«Живым не дамся», — подумал он с каким-то странным спокойствием.

Ивета снова приникла к слуховому окну, чтобы наблюдать за происходящим. О себе она в эту минуту не думала и даже не приготовилась, чтобы хоть как-нибудь объяснить свое присутствие в лесной сторожке. Лишь разглядев офицера и узнав в нем обер-лейтенанта Крафта, мельком представила себе его удивление и ярость при столь неожиданной встрече.

Вездеход тем временем остановился перед калиткой. Мотор умолк, но зато овчарка лесника подняла неистовый лай. Из сторожки вышел Влах. Он грозно прикрикнул на овчарку, поспешно вышел за калитку и снял свою зеленую шляпу перед такими важными гостями.

С вездехода спрыгнул обер-лейтенант Крафт. Солдаты остались на своих местах. Не спеша закурив сигарету, офицер осмотрелся по сторонам и обратился к Влаху:

— Вы здешний лесник, да?

— Так точно, пан офицер! Лесник Войтех Влах к вашим услугам! Угодно зайти в мою берлогу и отведать черничного сока? Если не побрезгаете, я привяжу собаку, — подобострастно ответил Влах, несколько раз поклонившись офицеру.

— Некогда, — небрежно отмахнулся Крафт. — Мне нужно вас кое о чем спросить.

— Слушаю, пан офицер!

— Скажите, Влах, вы делаете ночные обходы леса?

— А как же, пан офицер, обязательно делаю. Только не очень часто. Лес у нас не воруют, а браконьер теперь пошел робкий, больше днем норовит.

— В ночь с четырнадцатого на пятнадцатое вы были на обходе?

— С четырнадцатого на пятнадцатое? Это, выходит, неделю назад?… Нет, пан офицер, честно скажу вам, что в ту ночь я спал у себя в избе.

— Жаль… Ну, а после вы не замечали в лесу чего-нибудь такого… э-э-э… странного, такого, что вам показалось бы посторонним и чего прежде никогда в лесу не было?

Влах почесал в затылке, делая вид, что усиленно соображает. Потом со вздохом сожаления ответил:

— Нет, пан офицер, ничего такого не замечал. Если пан офицер имеет в виду партизан, то здесь они, слава богу, не появляются. Наш лес невелик, вокруг поля, деревни. Да и город близко. Здесь они были бы как в мышеловке.

— Я не о партизанах… Вот что, Влах. Вы человек толковый, и с вами приятно иметь дело. Слушайте! Где-то здесь, в вашем лесу, упала одна очень опасная штука. То ли снаряд, то ли что-то на него похожее. Размеры внушительные — метра полтора-два в длину и с полметра в толщину. Одним словом, не иголка. Будьте при обходах внимательны. Если обнаружите незнакомый предмет, не прикасайтесь к нему и немедленно сообщите о нем в К-ов капитану Фогелю или мне. Вы поняли меня. Влах?

— Так точно, пан офицер, понял. Буду искать эту штуку вместе с моим Тарзаном. А как найду, сразу доложу. Можете на меня положиться. Влах умеет искать, если это нужно!

— Ваше усердие и готовность к сотрудничеству мне очень нравятся. Немного уже осталось таких рассудительных людей среди чехов. Кстати, за находку вас ожидает богатая премия от нашего командования. А лично я обещаю бутылку коньяку и сотню сигарет.

Лесник снова принялся кланяться:

— Премного благодарен, пан офицер! Уж теперь-то я постараюсь!

— Давайте, Влах, старайтесь.

Крафт уже двинулся было к вездеходу, но на полдороге вдруг обернулся и спросил:

— Послушайте, Влах, вы с доктором Коринтой случайно не знакомы?

Лесник насторожился, но виду не подал. Он спокойно прошел за офицером и сказал:

— Очень даже знаком, пан офицер. Доктор Коринта уже четвертый год ходит сюда по грибы.

— А к вам он заходит?

От этого вопроса у лесника заныло сердце в предчувствии беды, но тем не менее он, не колеблясь, ответил:

— Редко, но заходит. Недосуг ему часто бывать. Грибов наберет — и скорей в больницу. А что с ним случилось, пан офицер?

Крафт не ответил на вопрос. Махнув рукой, он сел в машину и дал знак водителю.

Вездеход взревел, развернулся на дороге и ушел обратно в город.

Влах постоял еще немного перед калиткой, словно хотел убедиться, что немцы не вернутся, потом решительно нахлобучил на голову шляпу, плюнул в сердцах на дорогу и вернулся в сторожку.

Как только треск мотора затих в отдалении, Ивета поспешно освободила Кожина от наваленного сена и помогла почиститься. Больше всего сухих травинок набилось сержанту в волосы. Покончив с этим делом, Ивета спросила:

• Предыдущая
• 10/63
• Следующая