Реван (ЛП) - Карпишин Дрю - Страница 53

– Какое у вас дело? – спросил один из стражников, преграждая Скорджу путь электропосохом.

– Я должен немедля увидеть Императора.

Сит не знал, что последует за этим смелым заявлением. Вероятнее всего, ему рассмеются в лицо или же просто прогонят.

– Только членам Темного Совета дозволено говорить с Императором, – сухо и отрывисто бросила стражница, несшая вахту вместе с напарником.

– Меня зовут повелитель Скордж. Я служу Дарт Найрисс, и я здесь по ее поручению.

Стражники переглянулись, и Скордж почувствовал их нерешительность.

– Император в опасности, – настаивал он. – Я должен с ним поговорить.

– Стой здесь, – приказал ему стражник.

Он исчез внутри цитадели и несколько минут отсутствовал. Все это время царила тишина: стражница не видела общих тем для разговора со Скорджем, да и тот счел за лучшее помалкивать. Простая ложь была самой действенной, и сит не намеревался говорить больше, чем было необходимо.

Первый солдат вернулся с четверкой ситов-сослуживцев. Трое были одеты в ту же форму, что и караул у входа; четвертая – женщина – тоже была в красной броне, но более искусной работы.

– Я капитан Ярри, – представилась она. – Пройдемте.

Караул остался на ступенях, а Скордж вслед за капитаном вошел в цитадель. Она шла впереди, а двое ее подчиненных конвоировали его по бокам. Шествие замыкал третий солдат, шедший след в след за Скорджем. Гость был полностью окружен.

Изнутри цитадель напомнила Скорджу крепость Найрисс – неудивительно, учитывая, что та была возведена в том же стиле в знак уважения к правителю. Сеть коридоров была сродни настоящему лабиринту. Удручающе серые каменные стены иногда прерывались тяжелыми деревянными дверьми, ведущими в залы и покои.

Но если крепость Найрисс была украшена статуями, бюстами и гобеленами, увековечивающими ее славные деяния, цитадель Императора представляла собой образчик строгости. Скульптуры попадались очень редко, а красочные изображения на гобеленах были плохо видны в полумраке, который создавало тусклое освещение.

– Вы ведете меня к Императору? – уточнил Скордж.

– Тебя примет один из его советников.

– Это недопустимо! К чему мне говорить со слугой?

– Это не тебе решать, – грубо отрезала капитан Ярри.

Скордж встал как вкопанный, и идущий следом солдат уткнулся в него. Повелитель ситов раздраженно оттолкнул стражника, и два собрата последнего, шедшие по бокам, немедленно схватились за электропосохи.

– Отставить! – остановил их окрик капитана.

– Я повелитель ситов и служу Дарт Найрисс, – напомнил ей Скордж. – Я приказываю отвести меня к Императору.

– Этого не дозволяется.

– Обстоятельства носят исключительный характер!

– Каким образом?

– Мои слова – только для ушей Императора. Я должен сообщить ему лично.

– Император не любит, когда его беспокоят.

– Он захочет это услышать!

– Если он посчитает твое дело пустяком, ты будешь наказан, – предупредила его капитан.

Спокойный, почти будничный тон, с которым она озвучила угрозу, гораздо сильнее действовал на нервы, чем самое подробное описание кары. Но Скордж не собирался идти на попятную.

– Это вовсе не пустяк.

Немного поразмыслив, капитан кивнула:

– Как пожелаешь.

Коридоры все время петляли, и Скордж старательно запоминал дорогу. Когда они с Реваном выступят против Императора, им понадобится во всех подробностях знать план цитадели.

В помещении, куда они попали, была огромная двустворчатая дюрастальная дверь.

– За ней – тронный зал, – пояснила капитан Ярри. – Там ты увидишься с Императором. – Она заглянула ему в глаза. – Даю тебе последнюю возможность передумать.

– Мое решение твердо.

– Тогда ступай один. Я не стану нарушать неприкосновенность тронного зала.

Она махнула рукой, и двое солдат сделали шаг вперед. Каждый встал у одной из массивных дверных створок. Мыча от напряжения, они распахнули створки внутрь, затем отошли и встали по стойке смирно спиной к стене у входа в тронный зал.

Скордж думал, что его обыщут или хотя бы попросят сдать оружие. Но Ярри и ее подчиненные просто стояли навытяжку и ждали, когда он пройдет внутрь. Они ничуть не тревожились, что вооруженный повелитель ситов запросто получит аудиенцию. Это ли не говорило о безмерном могуществе Императора?

Мысль привела Скорджа в замешательство. Подобно Ревану, Император постиг Силу так, как Скордж и мечтать не смел. Возможно, у него случались видения, как у джедаев; возможно, он мог проникнуть в мысли Скорджа и мгновенно отличить правду ото лжи. Встреча с ним лицом к лицу могла оказаться самоубийством.

«Нет, – решил Скордж. – Если бы так и было, он уже давно бы почувствовал предательство Найрисс».

Пусть Император могуществен – он не всеведущ. Ему, однако, хватало ума и коварства, чтобы удерживать престол более тысячи лет – небывало долгое правление при всей жестокости и изворотливости ситской политики. И Скорджу следовало поостеречься, чтобы ненароком не выдать себя.

Капитан Ярри и другие стражники по-прежнему терпеливо ждали. Конечно, им не раз случалось видеть подобное смущение гостей перед аудиенцией у Императора.

Собравшись с духом, Скордж шагнул внутрь.

Тронный зал был необычайно просторен – метров двадцать в ширину и по меньшей мере сорок в глубину. Сводчатый потолок начинался в полутора десятках метров над полом. Если не считать трона у дальней стены, зал был совершенно пуст.

Трон стоял на круглом постаменте несколько метров в диаметре. Подойдя ближе, Скордж понял, что трон повернут к стене. Высокая спинка надежно загораживала того, кто на нем восседал.

Скордж сделал еще несколько шагов, и вдруг подножие сдвинулось, развернув кресло. И сит впервые в жизни увидел Императора собственными глазами.

На первый взгляд, в фигуре, сидевшей на троне, не было ничего необычного. Император был облачен в простые черные одежды, а капюшон полностью скрывал его лицо. Но Скордж чувствовал волны темной стороны, исходящие от него: они были такой силы, что сам воздух, казалось, шел рябью.

Император поднялся, и дюрастальные двери зала с грохотом захлопнулись. Скордж запнулся, но продолжил идти.

Достигнув возвышения, он преклонил колено и низко поклонился, устремив глаза в пол прямо перед собой.

– Встань, повелитель Скордж, – молвил Император. – Я слушаю тебя.

Скордж поднялся, обратив взор на фигуру, возвышающуюся перед ним. Император уже сбросил капюшон и открыл свое лицо: его глаза были черны, как сама пустота.

Зияющая тьма во взгляде Императора вызвала в памяти Нафему, и при этом воспоминании Скорджа бросило в дрожь.

Он пытался заговорить, но слова застряли в горле. Во рту внезапно пересохло, и Скорджа охватил приступ удушья. Он с усилием сглотнул и закашлялся, наконец набрав достаточно слюны, чтобы начать свою речь.

– Три года назад по вашему требованию я поступил на службу к Дарт Найрисс, – произнес Скордж. – Я раскрыл предательство Дарта Зидрикса. Он вступил в союз с сепаратистами, чтобы убить Найрисс, и я казнил его за преступления.

– Твоя служба была оценена по достоинству, – заверил его Император.

Что-то странное было в его голосе. Он звучал так, словно устами правителя говорило не одно существо. Он был необыкновенно звучен и раскатист, как будто великое множество созданий произносило его слова слаженным хором.

В мозгу Скорджа возникла мрачная непрошеная мысль: быть может, все существа, поглощенные во время обряда на Нафеме, по-прежнему каким-то образом живут в Императоре? Найрисс упоминала, что он поглотил их, но вдруг это только половина правды? Мог ли он заточить их души внутри собственной телесной оболочки и медленно высасывать их жизненную энергию в течение тысячи лет, чтобы сохранить здоровье и молодость?

Скордж отбросил подобные мысли – ему нужно было сосредоточиться. Одно неверное слово, и Император разгадает его ложь.

– Я продолжил служить Дарт Найрисс после смерти Зидрикса, – объяснил Скордж, – и выслеживал сепаратистов.