Расплетая радугу: наука, заблуждения и тяга к чудесам - Докинз Ричард - Страница 35

Сталкиваясь с удивительной или сверхъестественной историей, мы можем сначала задаться вопросом, есть ли у нашего источника мотивы лгать. Или мы можем определить степень доверия, которую он заслуживает другими способами. Я вспоминаю интересный обед с философом, который рассказал мне следующую историю: однажды в церкви он заметил, что священник, стоя на коленях, парил в девяти дюймах над церковным полом. Мой естественный скептицизм по отношению к моему застольному собеседнику возрос, когда он продолжил рассказ еще двумя свидетельскими впечатлениями. Он сказал, что, среди многих его занятий когда-то была работа смотрителем дома для малолетних правонарушителей, и он обнаружил, что у всех мальчиков на членах была татуировка «я люблю свою мамулю». История сама по себе маловероятная, но не невозможная. В отличие от случая с левитирующим священником, никакие глубокие научные принципы не оказались бы вопросом, будь это правдой. Тем не менее, это, кажется, проливает свет на уровень доверия, заслуживаемый моим соседом. В другом случае, сказал этот плодовитый рассказчик, он заметил, что ворона чиркает спичкой, поднимая одно крыло, чтобы заслонить ее от ветра. Я не помню, прикурила ли все-таки ворона сигарету, но в любом случае, эти три истории, взятые вместе, думается, утвердили моего собеседника как ненадежного, хотя и забавного, свидетеля. Мягко говоря, гипотеза, что он был лгуном (или сумасшедшим, или страдающим галлюцинациями фантастом, или что он изучал доверчивость преподавателей Оксфорда) казалась более вероятной, чем альтернативная гипотеза, что все три его неправдоподобные истории были правдой.

Как философ он наверняка знал логический принцип проверки установленный великим шотландским философом восемнадцатого столетия Дэвидом Юмом, который мне кажется неопровержимым:

Я разберу в Юмовском понимании одно из наиболее широко засвидетельствованных чудес всех времён, которое как утверждается, наблюдалось 70 000 людей на памяти ныне живущих. Это откровение Божьей Матери Фатимской. Я цитирую из отчёта с римского-католического вебсайта, который отмечает, что среди многих заявленных видений Девы Марии, это видение необычно тем, что официально признано Ватиканом.

Если бы чудо перемещения солнца наблюдала только Лусия, молодая женщина, в первую ответственная очередь за культ Фатимы, не многие отнеслись бы к этому серьезно.

Это легко могла быть ее личная галлюцинация или явно мотивированная ложь. Поражают 70 000 свидетелей. Могли ли 70 000 человек одновременно быть жертвами одной и той же галлюцинации? Могли ли 70 000 человек тайно сговориться рассказывать одну и ту же ложь? Или если не было никаких 70 000 свидетелей, мог бы рассказчик этого случая безнаказанно выдумать такое количество?

Давайте применим критерий Юма. С одной стороны, нас просят поверить в массовую галлюцинацию, игру света или массовую ложь, в которой участвовали 70 000 человек. Это определенно невероятно. Но это менее невероятно, чем альтернатива: то, что солнце действительно перемещалось. Солнце, висящее над Фатимой, не было, в конце концов, частным солнцем; это было то же самое солнце, которое согревало миллионы других людей на дневной стороне планеты. Если солнце и вправду переместилось, но этот случай был замечен только жителями Фатимы, должно было быть сотворено еще большее чудо: иллюзия поразительного отсутствия движения должна была быть организована для всех миллионов свидетелей за пределами Фатимы. И это не учитывая факт, что если бы солнце действительно перемещалось с такой скоростью, как сообщалось, солнечная система бы распалась. У нас нет другого выбора, кроме как, следуя Юму, выбирать менее удивительные из доступных альтернатив, и сделать вывод, вопреки официальной доктрине Ватикана, что чудо Фатимы никогда не случалось. Кроме того, не столь очевидно, что бремя доказательства объяснить, каким образом те 70 000 свидетелей были введены в заблуждение лежит на нас.

Аргумент Юма все так же применим к соотношению вероятностей. Перемещаясь в дальний конец нашего спектра предполагаемых чудес, существуют ли какие-нибудь предположения или утверждения, которые мы можем исключить полностью и навсегда? Физики сходятся во мнении, что если изобретатель просит патент на вечный двигатель, вы можете смело отказать ему, даже не глядя на его проект. Ведь любой вечный двигатель нарушал бы законы термодинамики. Сэр Артур Эддингтон писал:

Эддингтон разумно лезет из кожи вон, чтобы пойти на огромные уступки в первой части высказывания, так, чтобы его уверенность во второй части произвела большее впечатление. Но если вы все еще считаете это утверждение слишком самоуверенным; если вы думаете, что оно напрашивается на неприятности от рук какой-то пока еще невообразимой будущей технологии, так тому и быть. Я не буду настаивать, но буду опираться на мою с Юмом более мягкую установку, на относительные вероятности. Мошенничество, иллюзия, обман, галлюцинация, добросовестное заблуждение или явная ложь — это сочетание дает вкупе такие возможные альтернативы, что я всегда буду подвергать сомнению случайные наблюдения или истории из третьих уст, которые, кажутся, предполагающими катастрофическое ниспровержение существующей науки. Нынешняя наука будет несомненно превзойдена; однако не легкомысленными рассказами или представлениями по телевидению, а строгими исследованиями, повторенными, проанализированными и повторенными снова.

Возвращаясь к нашему спектру невероятностей, феи оказались бы где-нибудь между тетей Эпторпа и вечным двигателем. Если крошечные люди размером с бабочку, носящие крылья и модную, но миниатюрную одежду, будут достоверно обнаружены завтра, никакие важные принципы физики не будут нарушены. Они и близко не были бы к той революционности, что вечный двигатель. С другой стороны, биологам было бы трудно вписать фей в их существующую классификационную схему. Откуда ведет начало их эволюция? Ни ископаемая летопись, ни существующая зоология не предоставляют нам никаких свидетельств о приматах, снабженных трепещущими крыльями, и было бы действительно удивительно, если бы внезапно и однозначно обнаружилось, что они эволюционировали в вид, достаточно близкий к нашему собственному, чтобы носить — как ясно показывают некоторые известные поддельные фотографии, взволновавшие известного своею легковерностью сэра Артура Конан Дойла — одежду в модном стиле 1920-ых годов.

Предполагаемые существа, типа лох-несского чудовища, йети или гималайского «снежного человека» и динозавра Конго, лежат в спектре где-то по более вероятную сторону от фей Конан Дойла. Действительно, нет никакой особой причины, почему реликтовая популяция плезиозавров не могла бы выжить в Лох-Нессе. Я не могу вам передать, как восхищался бы я и все зоологи, если бы это было так; или если бы в Конго был найден настоящий динозавр. Никакие биологические и, конечно, никакие физические принципы не были бы нарушены таким открытием. Единственная причина, по которой это кажется маловероятным, — что последний известный динозавр жил 65 миллионов лет назад, а 65 миллионов лет — долгое время для размножающейся популяции, чтобы оставаться скрытой и нефоссилизированной. Что касается йети, перспектива выживания популяции Homo erectus или Gigantopithecus наполнила бы меня восторгом, если бы только я мог этому поверить. Мне искренне хотелось бы считать эту идею более вероятной, чем альтернативные варианты Юма — галлюцинации, лживые дорожные рассказы или добросовестная ошибка в истолкования увеличенных солнцем следов животных.