Чекисты рассказывают. Книга 5-я - Марченко Анатолий Тимофеевич - Страница 47

— Варга! Еще месяц назад я даже не мог бы себе представить, что все вот так случится. Он налетел как ураган. Каким образом нашел меня, до сих пор не представляю. Вызвал по телефону в локаль. Были, мол, однополчанами, нужно встретиться. А потом стал говорить о долге, о «священной войне», угрожал, сунул деньги. Даже когда поехали с ним в Бидерице, не знал, какое он мне уготовил задание.

— Так кто же этот Варга?

— Майор Люфтваффе или... не знаю, уж в каком звании он пришел к концу войны. Сейчас представляет какую-то западноберлинскую фирму. Но эти штуки, — Бруно выразительно посмотрел на мины, лежащие на столе, — эти штуки ему, конечно, поставляет не фирма. Он не назвал мне, кто его истинные хозяева. Скорее всего, бывшие нацисты, укрывшиеся от суда и нашедшие покровителей на Западе. Возможно, американцы. В одном из наших разговоров он сказал, что совершил турне в Америку. Вот, пожалуй, все, что я могу сказать о Варге.

— Кого еще Варга привлекает к диверсиям? — спросил Фомин.

— Он говорил, что нашел кого-то из однополчан. Они, мол, встретили с распростертыми объятиями, готовы помочь. Вообще, послушать его, то у него кругом друзья, сослуживцы, единомышленники. Но я в этом сильно сомневаюсь. Иначе бы он так не давил на меня. Поверьте, я очень не хотел иметь с ним дело.

В кабинет вошел Кторов. Фомин и Енок встали. Вскочил и Бруно Кольтер, сразу сообразивший, что человек в сером гражданском костюме — старший среди присутствующих.

Полковник взял у Фомина протокол допроса и, быстро пробежав его глазами, вернул.

— Продолжайте.

— Для чего предназначалось это? — спросил Фомин, взвешивая на руке одну из мин.

— Мост, — сказал Кольтер. — Мост перед Магдебургом. Варга решил взорвать его моими руками. После этого обещал оставить меня в покое...

— И, конечно, щедро вознаградить? — вставил Кторов.

— Да, герр начальник. Называл большие суммы, уговаривал, угрожал, когда я пытался отказываться. Между прочим, он носит при себе пистолет. В общем, припер меня. Но я не убежден, что у меня хватило бы сил решиться на взрыв.

— Теперь-то уж, конечно, решились бы вы на это или нет, взрыва не будет, — сказал Енок.

— Почему же? — неожиданно для всех возразил Кторов. — Мне думается, мы сами теперь поспособствуем этому. Если сидящий перед нами соучастник Варги окажет нам с вами услугу и в какой-то мере смягчит свою вину...

— То есть? — удивленно привстал со стула Енок.

— Представьте себе, — улыбнулся Кторов, — Кольтер может сослужить нам службу. А мы тем временем основательно понаблюдаем за Варгой. Вы готовы помочь нам? — обратился он к допрашиваемому.

— Готов. Я сознаю свою вину...

— Какие связи Варги вы знаете? Напрягите память.

— Я, кроме него, никого не знаю. Ни имен, ни фамилий, ни адресов. Разве только один телефон. Он дал мне его вчера. Назвал номер — 339674. После взрыва моста мне приказано позвонить по нему и, если ответит низкий женский голос, сказать всего два слова: «Поезд задерживается». Ни адрес, ни имя женщины мне неизвестны.

— Это не трудно установить, — сказал Енок. — Теперь прошу разъяснить, в каком взрыве мы должны участвовать? И в чем нам должен помочь Кольтер?

— Имитировать взрыв может и петарда, — сказал Фомин. — Чтобы Варга не подозревал...

— Верно. Усыпим бдительность Варги, и пусть он еще раз доложит своим шефам о своих успехах. И пусть Кольтер с ним встретится. Вы готовы сотрудничать с нами?

Кольтер встал со стула и вытянулся:

— Можете не сомневаться, герр начальник. Этот фанатик нацизма способен на все. В своей «священной борьбе» он утянет на тот свет немало безвинных людей. Я хорошо понял это.

— Насколько хорошо поняли, сможете доказать на деле.

Кольтера увели из кабинета.

— Какое у вас впечатление об этом человеке? — спросил Кторов. — Можем ли мы на него рассчитывать?

— Мне кажется, можем, — после некоторого раздумья сказал Енок. — Линденау собрал сведения о нем. Гражданский летчик, загнанный в армию. Сын рабочего. В наци не состоял — это мы проверили. Инвалид. В доме его едва сводят концы с концами. Кстати, его дядя, по профессии счетовод, попал под фашистские репрессии, сидел в тюрьме. Кольтер — пешка в большой игре. Смалодушничал. Сейчас опомнился. По-моему, это искренне.

— Выясните, кому принадлежит телефон, о котором упомянул Кольтер.

— Не беспокойтесь, геноссе Кторов.

Сведения продолжали накапливаться. Появился адрес — Плауэналлее, 14. Там проживала Барбара Штрамм — это коллеги Енока установили по номеру телефона, указанному Бруно Кольтером. За домом было установлено наблюдение. Продолжали наблюдать и за «Красавчиком». Чтобы он случайно не обнаружил исчезновение Бруно Кольтера, того попросили позвонить домой и сообщить матери и дяде, что он жив и здоров и заночевал у приятеля. Потом он под присмотром Блютнера сам заехал домой и вернулся на дядиной машине в условленное место. Вел он себя спокойно и с готовностью слушал инструкции. Его свозили к мосту и несколько раз проехали под ним. При необходимости в разговоре с Варгой Бруно теперь мог описать детали сооружения.

Кторов вызвал Фомина:

— Слушайте: Ладислав Варга, он же Ласло Фаркаш, он же граф Золтан фон Нейри — это активный салашист, в Венгрии замаран кровью своих соотечественников. Служил рейху исправнейшим образом. Он бывший шеф-пилот Германа Геринга. В Венгрии разыскивается как военный преступник. Теперь — пора.

Сутки прошли сравнительно спокойно. «Красавчик» сменил баллон в мастерской техобслуживания, там же помыл машину и собственноручно вытер до блеска.

Фомин еще раз побеседовал с Кольтером и проиграл с ним варианты встречи с Варгой.

И вот наступило время действия.

В густых сумерках, когда над Эльбой засветились фонари, Фомин выехал на набережную, пустынную в эти вечерние часы. Эльба была расцвечена судовыми огнями, и, как всегда, они придавали ей карнавально-праздничный вид. Со средних веков Магдебург был важным перекрестком торговых дорог, перевалочным пунктом между водными и сухопутными путями. Здесь у Эльбы было все же веселее, чем в лабиринте темных полуразрушенных улиц. Американская авиация в конце войны без какой-либо стратегической надобности основательно разрушила бомбами этот старинный город. Груды развалин и штабеля по-немецки аккуратно сложенных кирпичей определяли облик старой рыночной площади с исковерканной ратушей в стиле барокко. Грудами кирпичей был окружен и знаменитый магдебургский всадник — конная скульптура рыцаря, которую тут тщательно оберегали, и она всю войну простояла под балдахином. Там на старой рыночной площади камни все еще пахли дымом. А у Эльбы всегда дул ветерок.

Наконец, впереди показалась темная стена железнодорожного полотна и широкий освещенный разрыв, через который пролегало шоссе. Над шоссе повис мост. Прижав машину к тротуару, капитан посмотрел на светящийся циферблат часов.

Справа послышался гул приближающегося поезда. Работяга паровоз, отдуваясь облаками пара, тащил грузовой состав и, казалось, напрягался что есть духу, чтобы поскорее вытянуть вагоны из тесноты города на простор душистых полей. Фомин, как в детстве, стал считать вагоны. Когда последний из них миновал мост, раздался взрыв и взметнулся яркий всполох огня. Фомин дал газ и, проскочив до разворота, стал возвращаться к центру города. Навстречу, визжа сиреной, пронеслись машины полиции. Все развивалось, как надо. Он не сомневался, что «Красавчик» выбрал точку наблюдения и не преминул полюбоваться зрелищем взрыва.

Бруно Кольтер нервничал. Прошло более тридцати минут после назначенного времени, а Варга не появлялся. И не было видно поблизости этого русского капитана, который, наверное, помог бы дельным советом. Посетителей в баре становилось все больше. Горка окурков в пепельницу заметно выросла. Кельнер заметил это и поменял ее. Веселье в баре достигло своей кульминации, и Бруно знал, что скоро основная масса людей начнет расходиться и останутся только те, кто живет поблизости или имеет машины. Он допил пиво и снова сунул в рот сигарету. Никотиновая горечь, скопившаяся в уголках губ, начинала раздражать. Раздавив сигарету в пепельнице, он решительно поднялся, оставил на столике деньги. Обходя танцующих, стал пробираться к выходу. На улице постоял перед баром, наблюдая за неоновой парой, безостановочно крутящейся в каком-то непостижимом танце. Никто не подошел к нему. Тогда Бруно сошел с тротуара и направился на стоянку, в гущу разномастных железных коробок, безропотно ожидающих своих хозяев. Нашел свою машину, сел. Захлопнув дверцу, Бруно почувствовал, что в машине кто-то есть. Не оборачиваясь, сунул руку в карман, нащупывая кастет...