Час пик - Антонов Антон Станиславович - Страница 32

• Предыдущая
• 32/36
• Следующая

Тем временем Костя Данилов, проводив взглядом выехавшие из гаража машины, подождал несколько минут, а потом связался с милицейским штабом.

— Алло! Не подскажете, серая «Газель», фургон, уже упала в реку с Гагаринского моста?.. Очень хорошо. Там глубоко?.. Кто я такой — пока неважно. Просто, если там глубже трех метров, то можете спокойно преследовать те машины, которые выехали из «Снежной Королевы» несколько минут назад. Взрываться тут больше нечему… Повторяю: кто я такой — вам знать не обязательно. И не вздумайте штурмовать здание. Здесь еще полно идиотов с оружием, и они могут начать стрельбу.

Гордий надеялся, что его часовая отлучка пройдет незамеченной. В момент его отъезда все шло к тому, что его коллеги останутся в отеле на ночь, а то и на несколько дней. А значит, в ближайшие часы меры по прикрытию отхода не понадобятся.

Правда, перед отъездом Гордий совершенно по терял контроль над собой и наделал глупостей. На пример, незачем было отключать свой карманный телефон и отсылать наблюдателя неизвестно куда.

Незадача в лесу сначала повергла Гордая в панику, но добравшись до города и благополучно въехал на его улицы, он взял себя в руки и теперь думал, как оправдаться, если кто-то из боссов ордена все-таки удосужился в этот час проверить, как обеспечивается тыловое прикрытие.

Хуже всего было то, что гипнотическую силу Гордий потерял полностью. Вернуть ее могло только жертвоприношение, но для его совершения тоже требовался гипноз — Гордий не умел справляться с женщинами иначе. Да и время поджимало. Если он как можно быстрее не вернется к отелю, то оправдаться перед боссами станет еще труднее.

Если бы в лесу все пошло как надо, то оправдаться было бы несложно. Создать у какого-нибудь милиционера впечатление, будто Гордий больше часа просидел в милицейской машине, пока проверяли его документы и занимались установлением личности. А потом подкинуть эту версию прокуратору — и пусть попробует проверить.

Но теперь такая инсценировка исключалась. Соврать прокуратору, конечно, можно — но эта ложь не выдержит проверки. А верить кому бы то ни было на слово лидеры ордена не любят.

Но деваться все равно некуда. Надо возвращаться к гостинице, уповая на то, что внутри все идет по плану и группа захвата пока не помышляет об отходе. 426

Гордий припарковал машину на значительном удалении от отеля, справедливо опасаясь, что кто-нибудь мог заметить его отъезд. Правда, он был практически уверен, что ни один человек в толпе не запомнил его лица. На протяжении всего дня Гордий распространял вокруг себя отвлекающую гипнотическую ауру.

Но Арцеулов не попал под эту волну. На этот раз он видел Гордия издали. Сила гипнотизера была в тот момент уже на исходе, а художник на зрение никогда не жаловался и запомнил лицо Санта-Клауса во всех деталях.

Сейчас Арцеулова прямо здесь же, около «Снежной Королевы», в одной из штабных машин допрашивали Ростовцев и Кондратьев. Ростовцева вызвали из управления специально по поводу откровений художника, а Кондратьев приехал еще раньше, после того, как с ним связался Короленко, который сообщил, что все обвинения с Данилова сняты, и лидеры секты Детей Солнца тоже не имеют никакого отношения к делу Санта-Клауса.

Марик Калганов и отец Гелиос тоже были здесь. Кондратьев же их и привез. Но не только они представляли тут религиозный мир. Еще раньше прибыли кришнаиты — молиться за своего гуру, который был приглашен на праздник и оказался в заложниках.

Православным священнослужителям повезло больше. Весь клир Белокаменского кафедрального собора должен был освящать «Снежную Королеву» утром двадцать пятого. Но террористы провели захват еще ночью, и настоятель кафедрального собора был теперь убежден, что это сам Господь уберег его самого и других иереев, диаконов и певчих от рук безбожных убийц.

Тем не менее в те часы, когда разворачивалась эпопея с освобождением четверых арестантов из тюрьмы и одновременно всех детей из отеля, к Снежной Королеве» прибыл не только настоятель кафедрального собора со всем клиром, но и сам архиепископ Белокаменский Арсений. Они отслужили молебен об избавлении плененных и уехали, но на смену им явился отец Роман из Крестовоздвиженской церкви.

Еще в окрестностях «Снежной Королевы» находился Женька Безбородов, который представлял здесь индейских богов Гитчи Манито, Кетцалькоатля и Вицлипуцли. Его единственный единоверец отсутствовал по уважительной причине — он гонялся за Санта-Клаусом, однако сильно отстал.

Санта-Клаус влился в толпу, несколько поредевшую к вечеру, уверенный, что его никто не узнает.

И тут же его узнали двое.

— Гордий! — громко крикнул отец Гелиос и ударил посохом оземь. Выглядело это эффектно, но не совсем понятно.

Только Гордий сразу все понял и оглянулся, как затравленный зверь.

Даже непосвященному было ясно, что эти двое знают друг друга давно. Но Гелиос не любил распространяться о своем прошлом, и поэтому описанная выше сцена удивила даже его ближайшего соратника Калганова.

А у Гордия не выдержали нервы, и он бросился бежать. Трое жрецов Солнца по мановению руки Гелиоса кинулись за ним, а на пути у него случайно оказались Ростовцев и Арцеулов. Художник направлялся домой, а инспектор угрозыска его провожал, так как хотел уточнить кое-какие детали.

— Это он! — крикнул Арцеулов, когда Гордий чуть не сбил его с ног. — Он! Санта-Клаус!

Гордия зажали с трех сторон. Вернее, даже с четырех, поскольку за спиной у него было оцепление. Но в этом месте стояли не омоновцы и не собровцы, а обыкновенные пэпээсы. Метнувшись в их сторону, Гордий легко сбил двоих и противоприцельными зигзагами помчался к главному входу отеля.

— Не стрелять! — синхронно крикнули сразу несколько милицейских начальников.

Хотя какой-то неизвестный сообщил, что в отеле нет больше бомбы, а какая-то «Газель» действительно упала в реку с Гагарине кого моста и ушла под лед, (милиция все же боялась спровоцировать взрыв или (стрельбу в стенах «Снежной Королевы». Гордий без помех вбежал в холл отеля. Инквизиторы узнали его а, естественно, не тронули, но он не обратил на них внимания и без задержки помчался вверх по лестнице.

Своих он теперь боялся не меньше, чем чужих.

— Холод боится только тех, кто не боится его…

Лене казалось, что она слышит голос Кости в звенящий тишине замерзшего леса. А может, это голос его таинственного учителя, который так любил говорить: «Ты хочешь добиться слишком многого, приложив к этому слишком мало усилий».

— Холод можно побороть и в открытом бою.

Можно биться на заснеженном поле с врагом, можно бороться с другом, можно играть с собственной тенью. Все равно пламя боя отгонит холод.

— Холод можно развеять в танце.

Так нагие дочери Солнца танцуют зимними ночами у священных костров. И не столько пламя костра, сколько огонь танца прогоняют холод от их разгоряченных тел.

— От холода можно убежать. Для боя нужен соперник, для танца нужно веселье — а для бега не нужно ничего.

— Если не думать, хватит ли сил, то их обязательно хватит. Организм хранит резервные источники Сергии в самом себе. Есть жир, который можно сжечь без всякого вреда. Есть мышцы, которыми можно пожертвовать ради спасения жизни. Организм сам знает, откуда взять силы. Беги и ни о чем не думай…

Лена сорвалась с места и помчалась навстречу луне. Именно оттуда раздались хлопок автомобиль ной дверцы и звук мотора. Значит, там дорога.

Лена бежала по девственно чистому снегу в стороне от дорожки собственных следов. Сначала ей стало еще холоднее — морозный воздух словно устремило г навстречу девушке, пробирая до костей ее голое, без защитное тело. Этот воздух обжигал гортань и легкие, и Лена чувствовала, что задыхается, что силы на исходе, что каждый следующий шаг может стать последним.

Но зато где-то внутри работающих мышц зароди лось тепло, похожее на тлеющий огонек — один, другой, третий. Эти огоньки потянулись друг к другу, побежали по жилам и нервам, словно язычки пламени. Когда Лена остановилась передохнуть, ей было уже так тепло, словно на лес внезапно обрушилось лето. Но лес был все такой же: белый и холодный. А с девушки градом лил пот, ей было жарко и хотелось всем телом окунуться в снег.

• Предыдущая
• 32/36
• Следующая