Час пик - Антонов Антон Станиславович - Страница 28

• Предыдущая
• 28/36
• Следующая

Полчаса назад полковник встретил Данилова наверху и осуществил, наконец, свое желание познакомиться с ним поближе. Костя легко убедил нового знакомого в том, что он не имеет никакого отношения к террористам, захватившим отель. Достаточно было показать полковнику поверженных инквизиторов, мирно созерцающих летаргические сновидения (если таковые вообще имеют место в природе). Чтобы доказать, что это действительно его рук дело, Костя оживил одного боевика, который, совсем как генерал в «Особенностях национальной охоты», пробормотал; «Что это было?» Дальше, по логике вещей, должно было последовать: «Ну, вы, блин, даете», но Костя не счел нужным выслушивать все, что захочет сказать пришедший в себя «оловянный солдатик», и усыпил его снова. После этого Короленко охотно согласился сотрудничать с Костей в деле освобождения отеля, хотя пока еще не утратил подозрений, что этот чудо-единоборец и маньяк по прозвищу Санта-Клаус — одно и то же лицо.

Огневой контакт в холле и на главной лестнице отвлек внимание боевиков, занимавших другие посты на первом этаже. Этим воспользовался Данилов, спустившийся по боковой лестнице к двери, ведущей прямиком на кухню ресторана Герда. Здесь он легко вырубил двух «оловянных солдатиков», разбил выстрелом замок на двери, пробежал через кухню и, стреляя из двух стволов во все стороны, вкатился в ресторан. Через пару секунд он уже покинул помещение. За ним, ничего не соображая и через шаг спотыкаясь, бежала Яна. Костя тащил ее за руку и не давал упасть.

Только полминуты спустя остальные привилегированные заложники, собранные в ресторане, сообразили, что их никто больше не охраняет. Раненые и парализованные террористы валялись на полу, разбросав вокруг себя оружие.

Заложники во главе с губернатором бросились бежать через кухню и успели как раз вовремя, потому что в это время заваруха в холле кончилась и еще через полминуты новая группа инквизиторов ворвалась в ресторан через главный ход. Генерал Голубев прикрыл отход заложников, стреляя с лестницы из автомата, захваченного у побитых террористов. Потом в инквизиторов полетела еще и граната, и пока преследователи разбирались с последствиями взрыва, беглецы успели подняться вверх на несколько этажей.

Прокуратор не рискнул посылать за ними погоню. Там, наверху, теперь царствовал тен-тай.

Но зато у главного мага ордена был другой козырь. В его руках все еще оставались оба сына мэра города и сын генерала Саблина.

Сначала прокуратор по внутренней трансляции потребовал, чтобы вернулись все бежавшие заложники, иначе три мальчика будут убиты.

Вскоре сверху спустился с поднятыми руками генерал Саблин. Он сообщил, что мэр Белокаменска тоже готов сдаться, но только после того, как будут освобождены все мальчики до единого. Кроме того генерал пригрозил, что если освобождение мальчиков в соответствии с ранее заключенным договором прекратится, то Голубев, недосягаемый теперь для инквизиторов, немедленно отдаст приказ о розыске и уничтожении выпущенных из тюрьмы преступников.

В результате всех этих взаимных угроз к восьми часам вечера все мальчики были освобождены. Последними вышли сыновья мэра. Сам мэр в это время был блокирован на третьем этаже, но прокуратор отлично понимал, что эта блокада — не более чем условность. Если обмен пойдет неправильно, то тен-тай всегда успеет освободить мэра раньше, чем до третьего этажа доберется инквизиторское подкрепление.

Правда тен-тай тоже знал, что детей мэра легко можно подстрелить в течение той минуты, пока они бегут от отеля до оцепления.

Поэтому прокуратор и ученик тен-тая Данилов обошлись без глупостей, и обмен прошел гладко. Инквизиторы заполучили обратно мэра, а его дети благополучно скрылись за широкими спинами омо-новцев.

Прокуратор не рискнул посылать за ними погоню. Там, наверху, теперь царствовал тен-тай.

Но несмотря на это, прокуратор решил, что отклонение реального хода операции от ранее намеченного плана достигло критической точки. Он уже мог с Уверенностью сказать, что операция частично удалась. Освобождение четырех друзей ордена прошло успешно, а меморандум магистра, оглашенный по местному телевидению в шесть часов вечера, наделал много шума не только в городе, но и во всей стране.

Однако с не меньшей уверенностью прокуратор мог сказать, что продолжать операцию дальше он не будет и ничьего освобождения больше требовать не станет, а немедленно приступит к последнему этапу — отходу из отеля.

Главный маг ордена пробежался пальцем по кнопкам сотового телефона. Он звонил Гордию и водителю автобуса, чтобы отдать им необходимые распоряжения.

Но в «пазике» никто не отвечал.

Сначала мимо «пазика» проехали черные «Жигули». Та самая «шестерка», которую Гордий по приказу прокуратора оставил на турбазе. Теперь ее пригнал в город один из гвардейцев.

Эти «Жигули» должны были играть немаловажную роль на заключительном этапе операции, во время отхода инквизиторов из отеля. Впрочем, вариантов плана было несколько, и машина Гордая фигурировала не во всех. Мало ли что может случиться. Тем более, что машину пришлось задействовать в операции «Черный ворон» — с нее, как и с нескольких других машин и мотоциклов, велось наблюдение за автозаком, на котором вывозили из тюрьмы Рокотова, Дунаева, Кружилина и Костальского.

Но все обошлось, и черная «шестерка» около шести часов вечера на малой скорости проехала мимо «пазика», а затем, переулками обогнув оцепленную площадь перед отелем, остановилась во дворе одного из домов.

После этого гвардеец пешком вернулся к «пазику» и, не обнаружив там Гордия, отправился искать его в толпе рядом с оцеплением.

Гордия он нашел и предъявил ему претензии — дескать, какого черта тот не на своем месте и его приходится разыскивать? Гордий рассеянно извинился и столь же рассеянно выслушал указания насчет того, где оставлены «Жигули». Во время этого разговора гвардеец заметил, что гипнотизер ведет себя как-то странно, смотрит мимо собеседника и отвечает невпопад. Но это было не его ума дело — рядовому бойцу гвардии магистра не пристало обращать внимание на странности магов ордена, и в особенности правой руки самого прокуратора.

Гвардеец выполнил свое поручение и отправился в обратный путь — три остановки автобусом до того места, где его ждал партнер на мотоцикле.

А Гордий остался в толпе и почти не двигался с места до темноты, следя взглядом за девушкой, которая, как и он, находилась здесь с утра. Все это время она никуда не отлучалась и почти ни с кем не общалась. Правда, несколько раз она оказывалась рядом с колоритной группой тусовщиков, которая постоянно росла за счет прибытия новых членов на мотоциклах и без. Девушка перебрасывалась с ними парой фраз, но потом опять отходила в сторону, иногда довольно далеко. Однако Гордий ни на минуту не терял из виду ее пушистую белоснежную шапку.

А когда стемнело, Гордий ненадолго вернулся к «пазику».

— Спи, — сказал он шоферу гипнотическим голосом и приблизил свою ладонь к его лицу.

Сознание, обработанное многочисленными сеансами гипноза, мгновенно подчинилось приказу, «оловянный солдатик» сразу отключился, но Гордий еще немного поколдовал над ним — неожиданное пробуждение водителя автобуса не входило в его планы…

А в это время художник Денис Арцеулов, весь день наблюдавший за суматохой вокруг «Снежной Королевы» из окна своей квартиры, решил вдруг выйти на улицу. По причине сугубо прозаической — у него кончилось курево. И самое противное — ларьки у отеля в данный момент были недоступны, а переться до метро художнику, ой, как не хотелось. Но деваться было некуда.

Во дворе, едва выйдя из подъезда, Арцеулов наткнулся на черные «Жигули» и остановился, как вкопанный.

Потом осторожно обошел вокруг машины и оглядел ее со всех сторон.

Нет, не может быть! Ведь та «шестерка» была красная. А может, все-таки черная?

Да нет! Художник Арцеулов страдал в своей жизни разными болезнями, но только не дальтонизмом.

• Предыдущая
• 28/36
• Следующая